- Только не пытайтесь заставить меня поверить, будто внезапно открыли в себе призвание пасти овец!
- Нет, это нормальное желание вести честную жизнь с хорошим парнем.
- Противно слушать, до какой степени вы лишены честолюбия! Неужели вы могли всерьез увлечься этим громилой в юбке?
- И что с того?
- А то, что вы даете мне лишний повод поскорее от него избавиться.
Патриция в ужасе вскочила.
- Но вы же не...
- Сидите спокойно, дорогая!
Она бессильно упала в кресло.
- Скажите, Джек, вы ведь не убьете его?
- Убью.
- Но почему? За что?
- Потому что он тоже слишком много знает о том, что вы называете моими "делишками". Я даже расскажу вам, как я это сделаю. Судите же, как я вам доверяю! Завтра Дэвит устроит так, чтобы он вошел в эту комнату первым, и...
Дункан вытащил из ящика стола пистолет с глушителем.
- Эта игрушка рассчитана только на один выстрел, но я хороший стрелок, и одной пули хватит. Самым сложным будет убрать этот огромный труп.
- Вы чудовище!
- Я просто практичен, дорогая. Кроме того, уверен, что вы забудете о своем негодовании, как только я преподнесу вам норковое манто... Поразительно, до чего быстро мех этого зверька успокаивает самую мстительную память! Разумеется, если вам взбредет в голову попытаться воспрепятствовать моим планам, придется принять против вас крайние меры, и мне будет жаль...
Патриция хотела было возразить, но Дункан жестом заставил ее молчать. И тут на лестнице послышались шаги. Вскоре вошел совершенно запыхавшийся Дэвит. Дункан и Патриция удивленно наблюдали, как он переводит дыхание, не в силах сказать ни слова.
- Где шотландец? - спросил Дункан.
- В полиции!
- Черт возьми, все-таки замели?
- Нет.
- Так почему же его взяли?
- За то, что играл на волынке посреди Шафтсберри-авеню!
- Вы что, смеетесь надо мной?
Питер обрисовал невероятную сцену, разыгравшуюся у него на глазах. Когда он закончил рассказ, Дункан, не обращаясь прямо ни к кому из присутствующих, задумчиво проговорил:
- Что бы это могло значить?
- Да это просто какой-то чокнутый! Так я и знал, что этот придурок навлечет на нас неприятности!
- Помолчите, Питер, и подумайте хорошенько, прежде чем говорить. Если бы он нес героин, можно было бы подумать, что он нарочно привлек к себе внимание полиции. Ведь за это полагается огромная премия!
- Вот именно.
- Но в пакете же не было героина, и шотландец это знал!
- Так зачем же...
- Другое предположение: он нарочно попадает в полицию, чтобы на нас донести... но опять-таки не вижу, что он на этом выгадает сегодня, тогда как завтра...
- Так что же мы будем делать, патрон?
- Подождем.
- Но вдруг...
- Это мы узнаем, когда появится полиция.
- Нечего сказать - в самое время!
- Нет, Дэвит, время на этом остановится, и мы закончим наши земные приключения здесь - и вы, и я, потому что, представьте себе, у меня нет ни малейшего желания снова вкусить тюремных наслаждений.
- У вас - нет, но у меня...
Дункан вытащил пистолет и спокойно навел дуло на своего приспешника.
- Моя судьба будет вашей, Питер, независимо от того, нравится вам это или нет.
И, повернувшись с улыбкой к Патриции, Дункан добавил:
- Не рассчитывайте, что я оставлю вас одну, дорогая. Пожалуй, вы и в мире ином мне пригодитесь.
Телефонный звонок взорвал царившее в кабинете напряжение. Джек взял трубку левой рукой.
- Да? Прекрасно!.. Он один? Тогда пусть поднимется.
Повесив трубку, Дункан объявил:
- Мистер Мак-Намара, краса и гордость Томинтула, прибыл... в одиночестве...
Все замолчали, но чувства были настолько напряжены, что в наступившей тишине каждый ощущал приближение шотландца задолго до того, как на лестнице послышались его шаги. Наконец тяжелая поступь Малькольма, чуть приглушенная толстым ковром, стала слышна отчетливо. Дункан, Дэвит и Патриция застыли, устремив глаза на дверь. Дверь распахнулась, и на пороге показался Малькольм Мак-Намара.