Я побарабанила пальцами по столу. Говорить, не говорить? Доверяю я следователю или не доверяю? Взглянула на него и решила, что доверяю. Поднялась, вышла в коридор, достала из сумки обрывок письма, найденный в квартире Динки. Положила его на стол:
– Вот. Это мы с Владом нашли в квартире моей сестры.
Следователь взглянул на обрывок и строго велел:
– Рассказывайте!
Я рассказала все. И о визите к Сашке Гагановой, и о том, как мы решили поискать письмо Ибрагима в Динкиной квартире, и как я нашла обрывок этого письма в коробке с электрочайником. Олег Витальевич отреагировал странно. Вместо того, чтобы меня похвалить, он рассердился.
– Лиза, вам что, жизнь опротивела?
– Ничего не опротивела.
– Тогда почему вы так торопитесь с нею расстаться?
– Потому, что вы ничего не делаете! – разозлилась я. – Про лимузин узнала я! Обрывок письма нашла я! Историю амулета выяснила я! А чем занимались вы?!
– Все, что вы мне рассказали, я прекрасно знаю. Но, в отличие от вас, умею держать язык за зубами. Тем более, что я не имею права информировать посторонних людей о ходе расследования.
– Я не посторонняя! – с негодованием сказала я. – Я сестра пропавшей!
– Я помню.
– А вы помните, что, если я не найду амулет до конца недели, Динку попросту убьют?
Следователь навострил уши:
– Вам звонили еще раз?
Я вспомнила, что забыла рассказать о визите Димки. Но со мной случилось столько всяких событий, что в голове царил полный бардак. Я уселась на прежнее место и рассказала Олегу Витальевичу о недавнем разговоре с Димой.
– Это интересно, – сказал следователь, выслушав меня. – А почему он не хочет встретиться со мной?
– Он говорит, что если похитители об этом узнают, то сразу пустят его в расход. А следом за ним и Динку.
Я допила остывший чай и с надеждой уставилась на следователя. Больше надеяться не на кого. Я осталась совершенно одна.
– Значит, так, – начал Олег Витальевич, – завтра мы с вами поедем за амулетом. Ну к тому парню, который работает на кладбище. Я хочу поговорить с ним сам. А потом вы сядете возле телефона и будете ждать звонка, – продолжал следователь, а я только кивала, как китайский болванчик. – Когда вам позвонят, вы немедленно свяжетесь со мной. Только не по мобильнику, а по городскому аппарату. Понятно?
– Понятно, – ответила я. – А потом?
– А потом посмотрим.
Олег Витальевич поерзал по табуретке и вдруг спросил:
– Ваша родственница вам больше не звонила?
– Какая? – удивилась я.
– Госпожа Альтхани.
– Лора? Нет. А что?
– Да нет, ничего, – сказал Олег Витальевич. – Кстати, на каком языке вы с ней общались?
Я поразилась:
– Вы же слышали! Мы общались в вашем присутствии и только на английском! Почему вы спрашиваете?
– Так…
Олег Витальевич еще немного поерзал по табуретке:
– Если она вам позвонит и захочет встретиться, сразу сообщите мне. Хорошо?
Я поражалась все больше и больше.
– А разве она не уехала?
– Уехала. Но может вернуться.
– Зачем?
– Кто же ее знает, – иезуитски вильнул в сторону Олег Витальевич.
Я потерла висок. Что творится вокруг меня? Какой-то сумасшедший дом!
– Мы договорились? – допытывался следователь.
– Нет! – решительно ответила я. – Объясните, что происходит!
– Вы знаете, что Лора – наполовину русская?
Я так и села. Фигурально выражаясь, конечно, потому что и так сидела.
– Ее отец известный английский историк, а мать – дочь русских иммигрантов.
– Да откуда же мне это знать? – удивилась я. – Мы с Лорой никогда не общались! Я видела ее первый раз в жизни. Кстати, как ее девичья фамилия?
Олег Витальевич побарабанил пальцами по столу.
– Я что, не имею права знать девичью фамилию моей родственницы? – спросила я.
– Ну, хорошо, – решился Олег Витальевич. – Фамилия ее отца Ривз. Саймон Ривз. Куча научных званий, не буду даже перечислять.
– Саймон Ривз, – повторила я.