Морт обернулся, а я поскорее натянула покрывало повыше и выглянула из-за его плеча. Эйден стоял в дверях, бледный, как бумага. Я отползла подальше в изголовье кровати в попытке спрятаться. Даже представить не могла его в такой ярости. И главное, было бы из-за чего. Вряд ли он внезапно приревновал меня к другу. Если только… Приревновал Морта? Это предположение показалось мне ещё нелепей. Испугался, что я выдала себя? Но тогда он накинулся бы на меня.
Пока я мучилась догадками, Морт поднялся, очень осторожно двигаясь к Эйдену. Тот же одним прыжком рванул к нему навстречу, схватил за грудки и швырнул в стену. Дальнейшее я не видела из-за ширмы, но слишком хорошо всё слышала. И от этого было только страшнее.
Сдавленный вопль, кажется, это был Морт. Грохот тела о деревянную панель, ругательства, ругательства и снова ругательства на два голоса. Тяжёлое дыхание и сдавленный шёпот.
— Остановись, Эйд. Ты же её убьешь!
— Сперва я убью тебя. — Голос Эйдена окатил меня ледяной волной ужаса. Вроде бы всё тот же безразличный тон, но к нему примешивались злобные и какие-то довольные нотки. Словно его неимоверно радовала мысль об убийстве.
— Дыши, Эйд, дыши! — Морт говорил все тише, но внезапно у дальней стены опять начался шум, который прервался звуком удара и выкриком Морта. — Дыши, тьма тебя задери! На меня смотри, ублюдок!
Я начала привставать. Эйду нужна помощь, хоть я вряд ли смогу помочь, но я не могла оставаться в стороне. Руки тряслись, пока я поднималась. Кровать скрипнула, и властный окрик Морта заставил меня замереть.
— Линн, не двигайся!
Я осталась стоять в шаге от ширмы, сжимая покрывало, будто оно может спасти меня от того, что сейчас происходило за тонкой деревянной перегородкой.
— Морт… — Голос Эйдена теперь был едва различим. Я перестала дышать от напряжения. — Держи меня…
— Держу, Эйд, держу. Сука!
Снова звук удара, а за ним сдавленный выдох и тот же жуткий голос.
— Как ты хочешь умереть на этот раз?
Да что там происходит?
— Сегодня ты, тварь… меня… уже… убивал!
По комнате как и утром пронеслась волна энергии. Я в последний момент удержала ширму от падения, замирая от ужаса, переступила с ноги на ногу, готовясь бежать в случае чего. Но всё уже закончилось. Я слышала только тяжёлое дыхание, затем шорох и почти неслышный шёпот Эйдена.
— Спасибо. Как она?
— Линн, ты в порядке?
Я кивнула, забыв, что меня не видно. А он, не дожидаясь ответа, продолжил.
— Она в порядке. Идём. Линн, всё ещё не шевелись.
Тяжёлые шаги проследовали к двери. Я не удержалась и повернула голову. Морт практически тащил на себе Эйда. Тот едва двигался. Я бросилась было за ними, но Морт обернулся и взглядом остановил меня. Только когда дверь за ними закрылась, я обессиленно упала на кровать.
Мне было страшно. Не так, как тогда в темноте, где ко мне приближались неизвестные чавкающие звуки, не так, когда я увидела, как Эйден равнодушно убивает Морта. Но тем не менее я боялась. Боялась одновременно двух вещей. Того, что сейчас дверь откроется, и сюда войдёт Эйден, и того, что этого не произойдёт.
От переживаний за них обоих я моментально протрезвела. Хоть так и не понимала, что произошло. Почему Эйден вышел из себя? Почему набросился на Морта? И почему время от времени он говорил таким жутким голосом, что мне хотелось с криком сбежать из самого, казалось бы, безопасного места в этом мире.
Я ходила по комнате в напрасной попытке успокоиться. Подняла упавшие книги, поставила на место стул, поправила ширму, хотела заправить постель, но вспомнила, что обещанное к вечеру чистое постельное бельё до сих пор не доставили. А может, оно смирно дожидается за дверью? Открывать дверь, чтобы проверить, я не стала. Взяла книгу, другую, пролистнула и закрыла. Сидела на кровати, гипнотизируя дверь. В комнате было настолько тихо, что я начала слышать, как дышит за́мок. Он вдыхал приглушёнными голосами за стенами и выдыхал неспешными шагами за дверью. Вдыхал звонким смехом где-то за окном и выдыхал тихим шуршанием из углов. Я укуталась в покрывало, привалилась к изголовью кровати, опираясь на плечи и стараясь не потревожить повязку на шее. Скребущие и шуршащие звуки осмелели, чувствуя мою беспомощность. Несмотря на горящие на стенах свечи, тьма потихоньку выплывала из окна, за которым глубокий вечер сменялся ночью, выкатывалась из углов, куда не доставал свет свечей, клубилась в моей душе. Я попыталась, как в детстве, отогнать страх весёлой песенкой, но на первых же строках запнулась и не могла вспомнить следующие. Мелодия терялась под давлением одиночества. В итоге я сдалась и прекратила бесполезную борьбу. Просто сидела, вздрагивая от каждого шороха, и старалась не закрывать надолго глаза. Небо успело посветлеть, когда я, вконец обессилев, легла, скорчившись под покрывалом, и уснула.