Я точно помнила, что спать мы ложились вместе. Эйден нежно обнимал меня, пока я не провалилась в сон. Но проснулась я на своей кушетке в одиночестве. В первые мгновения я не помнила о том, что случилось. Сердце зашлось радостью, когда я увидела Эйдена, входящего в комнату.
— Доброе утро, Линн. — Его голос хоть и был доброжелательным, но звучал не так тепло, как раньше.
Я улыбнулась, хотела сказать, как успела соскучиться, но тут реальность всей неизбежностью обрушилась на меня. Улыбку смыло волной отчаяния. Я едва не закричала от боли внутри. Кивнула Эйду и скрылась в ванной, опустилась на пол, прижимаясь спиной к двери, и беззвучно зарыдала.
Растерев глаза до красноты, окунала лицо в таз с ледяной водой до тех пор, пока кожа не начала неметь. Бесполезно. И дурак догадается, что я плакала. Держись, Линн, ты справишься. Не бежать же к Морту за порцией зелья, чтобы сразу же сдаться. Терпи, Линн, терпи. Пусть болит. Болит, значит, ты живая. Значит, ты взаправду впервые смогла полюбить до разрыва сердца. Цени это. Он всё равно рядом. Пусть и не так, как ты хотела. Пусть и без того, что чувствовал. Он всё ещё твой друг. Всё ещё Эйден. Пусть он и был твоим всего несколько счастливейших минут. А слёзы высохнут. Рано или поздно. Ты сама сказала Морту, что будешь пытаться. Каждую секунду. Так пытайся, Линн, твои бесконечные миллионы секунд начались.
Я глубоко вдыхала и медленно, на счёт выдыхала. Снова и снова утирала катящиеся слёзы. Пока Эйден осторожно не постучал в дверь.
— Линн, нам пора.
Тьма! Я слишком долго пыталась прийти в себя. Выхода нет, придётся идти так.
Я открыла дверь и, опустив голову в пол, прошла за ширму. Переоделась в форму, всё так же не глядя на Эйда, покинула спальню. Он догнал меня и схватил за руку.
— Линн, ты плакала? Что случилось?
Он спросил вежливо, сочувственно, заботливо. Но без той неуловимой нежности, которую я слышала раньше. Без любви.
— Я… я очень скучаю по дому, Эйд. Нахлынуло так внезапно.
— Хочешь остаться в спальне?
— Н-нет, всё в порядке. Можно я прогуляюсь? Не хочу мешать тебе на лекциях.
— Конечно.
На завтрак я не пошла. Всё равно знала, что кусок в горло не полезет. Вышла из замка, пересекла внутренний двор и уверенно зашагала в сторону леса. Эйден говорил, что далеко заходить опасно, но если держаться кромки, то ничего страшного не случится.
К лесу вела узкая, но вполне заметная тропинка. Видно, не я одна была такая смелая, что решилась аж на прогулку в ближайших деревьях. Издалека лес казался густым, но приблизившись, я увидела, что деревья растут не так часто, через листву пробивается достаточно света, а тропинка уводит дальше в глубину. Я огляделась и, не увидев никого, кто мог бы меня заметить или услышать, дала волю чувствам. Я слепо брела вперёд, хватаясь руками за гладкие стволы цвета песка, вместе со слезами изливая по капле своё горе. Время от времени приходилось поднимать голову, чтобы следить, видны ли ещё стены Академии, или мне пора возвращаться. Но лес был светел и безопасен на вид, а Академия была слишком велика, чтобы так просто скрыться из виду. Так что мои ноги в неудобных ботинках ослабели раньше, чем здание хотя бы наполовину скрылось из виду. Я опустилась на мягкую траву, что росла среди деревьев, подтянула к себе колени и уткнулась в них головой.
Когда юбка стала совсем мокрой от слёз, острая боль в груди сменилась ноющим давлением, а я, наконец, смогла нормально дышать. Солнце поднялось над деревьями, бросая ломаные тени. Я поднялась и побрела обратно к замку. Неплохо для первого дня. Осталось всего лишь… пятьдесят с чем-то. Я успокаивала себя тем, что каждая боль рано или поздно притупляется, нужно всего лишь время. И даже если оно не излечит, как обещает поговорка, то я хотя бы успею привыкнуть к этому мучению.
До обеда я просидела в самом укромном уголке внутреннего дворика, спрятавшись за так и не стрижеными кустами. Аппетита не было, но желудок болезненно сжимался. Я поняла, что если и сейчас откажусь от еды, то у меня просто не будет сил, чтобы подняться на пятый этаж. Так что пришлось вместе со всеми тащиться в столовую. Эйден уже сидел за столом. Рядом с ним, как обычно с полной тарелкой, сидел Морт. Я улыбнулась. От Янга в любой момент веет уверенностью и весельем. Может быть, хотя бы рядом с ним я не скисну окончательно. К тому же будет легче не оставаться с Эйдом наедине. Я взяла себе бульон, пару пирожков с грибами и какой-то непонятный напиток ярко-зелёного цвета, похожий на яблочно-сельдеревый смузи. В принципе сейчас мне было абсолютно плевать, что закинуть в себя. Вряд ли я вообще смогу ощутить вкус еды.
Я села рядом с Мортом, а он оторвался от еды и щёлкнул меня по красному носу.
— Любовь моя, кто тебя обидел? Кого мне разорвать на мелкие кусочки?
Я улыбнулась.
— Всё в порядке. Просто…
— Морт, оставь её в покое. — Эйден строго посмотрел на друга.
— Так это ты довёл свою бедную помощницу до слёз?
— Просто скучаю по дому. — Я смотрела в глаза Морта и видела в них сочувствие, смешанное с озорными огоньками. Он даже сейчас был не прочь повеселиться. Но хотя бы меня не выдавал. А мне было не так одиноко наедине со своим секретом. — Я ведь даже не знаю, что с родными, ищут ли меня вообще.
— Линн. Здесь не место для таких разговоров. — Эйден понизил голос и нахмурился.
— Да, прости.
Я замолчала и попробовала на вкус зелёный напиток. Кисло-травяной вкус. Гораздо вкуснее, чем сельдереевый смузи. Сделала несколько глотков и впилась зубами в пирожок. Вкусная еда, может, и не лечит сердечную боль, зато вполне годится на роль утешения. После обеда Эйден с Мортом отправились на лекции, а я пошла в библиотеку. Чтобы не происходило сейчас с моим бедным сердцем, как бы ни выворачивало наизнанку мою душу, никто не отменял моих непосредственных обязанностей. К тому же теперь я точно знала, что искать.