С нашими домами такое ни за что не сработало бы. Но здесь каменная кладка была неровная. Острые камни то тут, то там, хорошо так выпирали из стены, давая, за что зацепиться. Пару раз я чуть не сорвалась, но сцепила зубы, чтобы не материться, и лезла дальше. В босые ноги больно впивались острые углы, но зато было проще нащупывать новый выступ. Руки занемели от постоянного напряжения, но я уже добралась до конца второго этажа. Оставалось только зацепиться за крышу и перелезть к трубе. Но в самом конце руки меня всё-таки подвели, и я чуть не полетела вниз.
Снизу донёсся крик. Я, ломая ногти, заскребла одной рукой по камню, второй судорожно цепляясь за мокрую верёвку. Под пальцы как раз попался узел, что меня спасло. Оперевшись на него, я в последний раз оттолкнулась ногой, чувствуя острую боль в стопе, дотянулась до металлического штыря, за который была зацеплена моя страховка, подтянулась из последних сил и, сдирая колени о черепицу, оказалась на крыше.
Всё, Линн, ты герой. Я похвалила себя, сидя на черепице и рассматривая рану на ноге. Кровь весело стекала вниз, по капле падая на землю. Я зубами оторвала кусок от рубашки, что была на мне — сил развязывать узлы, чтобы использовать для перевязки мою страховку, уже не осталось. Кое-как замотала рану на ноге и обулась. Чуть ли не ползком перебралась по наклонной крыше до трубы дымохода. Вздохнула от облегчения, увидев, что каменный козырёк для защиты от дождя находится высоковато, так что я смогу протиснуться. Подошла обратно к краю крыши, посмотрела на Эйдена. Он стоял, задрав голову вверх, глядя на меня.
— Мне просто открыть входную дверь? Меня не убьёт как Морта?
Он сперва кивнул, потом покачал головой. Что-то сказал, но я не расслышала. Потом добавил уже громче:
— Линн, будь осторожна! Ничего не трогай, никуда не заглядывай. Сразу же беги вниз, как окажешься перед дверью, дай мне знать, я буду ждать с этой стороны. И не трогай дверь, пока я не разрешу!
Я отдала честь и вернулась к трубе. Что же, Санта, посмотрим, как тебе это удаётся.
С трудом протиснулась через козырёк и оказалась внутри трубы. Упёрлась спиной в одну часть, а ногами во вторую и медленно начала спускаться. Только внутри я поняла, что ничего не вижу. Если на улице ещё не окончательно опустилась ночь и в слабом свете было видно хоть что-то, то внутри дымохода была непроглядная тьма. Я приготовилась ползти наощупь, как вслед за мной в трубу медленно опустился жёлтый светлячок. Эйден! Он оказался предусмотрительней меня. Я готова была его расцеловать сразу же, как окажусь рядом.
Огонёк его заботы придал сил, руки и ноги перестали дрожать, и я уже уверенней начала спускаться. Бесконечно медленно я переставляла ноги, по миллиметру спускаясь в трубу, а она всё не кончалась. Рана на стопе начала зудеть и на каждое движение отдаваться острой болью, но я всё ползла. Когда мне начало казаться, что эта чёртова труба никогда уже не закончится, очередным движением ноги я не сумела нашарить опору, вторая нога соскользнула, и я с воплем рухнула вниз. Чертовски больно ударилась спиной о какую-то железку, провела руками по полу и поняла, что спуск окончен. Огонёк вылетел из трубы вслед за мной, чуть осветив пару метров впереди. Я оказалась на полу очага. Руки, как и вся я, наверное, были в золе. Я вытерла пот с лица, снова чертыхнулась. Кое-как поднялась на дрожащие ноги, попыталась осмотреться. Но огонёк, зависший надо мной, не давал увидеть ничего дальше вытянутой руки. Пришлось идти наугад. Я старалась очень тихо ступать по каменному полу, радуясь, что под ногами не попадается никаких кастрюль или котелков. Судя очертанию буфета, полок с посудой сбоку от меня, я была в кухне. Где здесь выход я даже не представляла, так что просто шла прямо, пока не наткнулась на закрытую дверь. Осторожно толкнула её, открывая проход в темноту, и вышла в коридор. По шажочку начала продвигаться, прислушиваясь к темноте впереди. В темноте надо мной началось какое-то шевеление, и я закусила губу, чтобы не закричать. От страха на глаза выступили слёзы. Я постаралась идти быстрее, но нога адски болела, не давая нормально двигаться. Содранные колени тоже начали отзываться болью. Спёртый воздух заполнял лёгкие. А к страху перед темнотой добавился ужас от того, что со всех сторон послышались шепотки. То ли мне это казалось от страха, то ли здесь и правда что-то было. В памяти всплыл образ Барыкина, его издевательская усмешка и вкрадчивый голос. Я оступилась, и голос зазвучал отчётливей. Он напомнил, какая я никчёмная, раз мне по десять раз приходится повторять одно и то же. Я уже не понимала, звучит ли он только в моём сознании или доносится отовсюду из темноты. Светлячок над головой начал тускнеть, сдавливаемый окружающей чернотой. Усталость и боль наполняли тело, а страх и ощущение безысходности венчал всё это, пока я шла вперёд.
Позади что-то заскрипело, шёпот усилился, и я, забыв все предупреждения, рванула к двери, которая по моим расчётам должна была оказаться где-то впереди. Но впереди была лишь стена, увешанная тканью. Я пошла вдоль неё, всматриваясь в темноту. Шепотки приближались, над головой вновь что-то заколыхалось, по лицу мазнуло паутиной, и я не выдержала. Закричала от ужаса, прижимаясь спиной к стене, зажмурилась, ожидая, что вот-вот сойду с ума.
— Линн! Что с тобой?
Знакомый голос раздался так близко, что я вздрогнула. Эйден где-то рядом. Оставалось лишь найти эту чёртову дверь. Я сделала ещё несколько шагов вперёд и с облегчением увидела арку с деревянными створками.
— Эйден!
Над головой зашелестело, запищало множеством тоненьких голосов, я бросилась к двери, вытаскивая из пазов большой засов, не слушая голос Эйдена, который продолжал что-то мне говорить. Толкнула дверь, ещё раз, и ещё. Она подалась буквально на миллиметр и остановилась. Я отошла на шаг и навалилась на дверь плечом. Ещё несколько сантиметров. На меня дохнуло свежим воздухом, в образовавшуюся щель протиснулись сильные пальцы, Эйден рванул дверь на себя, и я наконец увидела его обеспокоенное лицо. Заливаясь слезами от облегчения, я бросилась ему на шею, прижимаясь всем телом, обнимая его, вдыхая его запах. Он крепко обнял меня, гладя по волосам.
— Ты молодец, Линн, молодец! Тише, моя хорошая, ты справилась.