- Но мне не стоило задерживаться в Мехико.
- Вот в этом ты абсолютно прав, мистер Томпсон, - усмехнулся Мигуэль. Что же, поверю твоей легенде, но, если ты солгал...
- Можете привести сюда мистера Эндри, и я повторю вам все слово в слово.
- Хорошо, - сказал Мигуэль, - а пока ты убедишься, что и я держу слово.
Эй, Хосе, - обратился он к своему подручному, - возьми мистера Томпсона и приведи его в порядок, а то от него прет, как от сортира, прежде чем оставить его с такой доньей... - и Мигуэль отвесил шутовской поклон в сторону Мерседес. - Я надеюсь, что вы прекрасно проведете время, пока Раймундо вернется с документами. Потом я отпущу вас, Томпсон, куда угодно...
- С этими словами он вышел.
- Ну, - подошел ко мне Хосе, - руки за спину...
Я видел, как он достал из кармана платок, а потом, подойдя, завязал мне глаза.
- Идем, - сказал он, беря меня за руку.
Он повел меня по коридору, потом мы поднялись по лестнице, потом снова прошли, и, наконец, он ввел меня в какую-то дверь. Здесь он снял платок с моих глаз, и я увидел, что нахожусь в душевой комнате.
- Садись, - сказал он, пододвигая ногой табурет.
Я сел. Хосе взял мыло и бритву и подошел ко мне. У меня даже мелькнула мысль сбить его с ног и бежать, но я тут же подумал о Мерседес.
- Напрасно ты злишься, Томпсон, на мистера Мигуэля, - проговорил Хосе, брея мне лицо. - Он еще хороший человек... Ты заметил, что он сдерживает слово, которое дает? Он всегда поступает так. А приказ убрать тебя после операции поступил непосредственно от шефа организации. Вот поэтому-то Раймундо и не выдержал... - Он осторожно брил мое лицо, как бы чувствуя разбитые места. - А мистер Мигуэль еще взял всю вину за срыв операции на себя, выгородив Раймундо...
Он закончил брить мое лицо, протянул полотенце и кивнул головой:
- Иди мойся, а я подожду.
Стоя под упругими струями, я не мог припомнить большего наслаждения, чем сейчас, ощущая хлесткие удары воды. Я менял силу удара и его направление, меняя воду - то горячую, то холодную - растирая ушибленные места тела.
Растираясь полотенцем, я взглянул на себя в зеркало. Если бы не следы недавней работы Фреда, то выглядел бы я вполне сносно. Хосе дал мне чистое белье, легкие серые брюки, куртку и мягкие мокасины.
- Ну вот теперь ты выглядишь отлично, - сказал он, когда я оделся.
Он снова завязал мне глаза и приготовился вести обратно.
- Послушай, Хосе, - спросил я, - а кто шеф, который поручил тогда убрать меня?
- Ну, ты многого захотел, - в его голосе слышалось откровенное удивление.
- Я и сам точно этого не знаю... Но может быть на этот раз Мигуэлю удастся отстоять тебя, - закончил он не вполне уверенно.
Однако я понял, что ему этого не удастся. Просто они ждали возвращения Раймундо с документами, чтобы решить вопрос со мной.
Когда я вернулся назад, то не узнал места своего заточения. Помещение было убрано, недалеко от моего стоял еще один топчан, покрытый голубым легким одеялом, а в углу стоял стол с едой, на середине которого даже красовалась бутылка виски.
Мерседес сидела на вновь принесенном топчане, опустив голову.
- Ну, желаю приятно провести время, - сказал с ухмылкой Хосе, закрывая за собой дверь.
Я тихо подошел к Мерседес и положил руку ей на плечо, но она даже не пошевельнулась от моего прикосновения.
- Что с тобой случилось? - с тревогой спросил я. - Кто тебя обидел?
- Ты сделал большую глупость, милый, - тихо проговорила она.
- Что ты имеешь в виду? - удивленно спросил я.
- То, что ты попросил оставить меня с тобой... Теперь мы лишены возможности бежать. А когда вернется Раймундо, то... - она сделала паузу, еще больше наклонив голову. - То нам будет совсем плохо.
Она подняла на меня свои прекрасные глаза:
- Ведь бумаг-то там нет... - закончила она не то вопросительно, не то утвердительно.
Внутренне я весь сжался, поняв, что она права, но мне почему-то захотелось развеять ее плохое настроение.
- Они там, - сказал я твердо бодрым тоном. - Но если ты не надеешься на мистера Мигуэля, то нам, пожалуй, лучше подумать о побеге... А сейчас выше голову, моя красавица!
Она улыбнулась.
- Ну, тогда давай поедим, - сказала она своим мягким певучим голосом.
Мы передвинули столик к топчану и принялись за еду. Хоть мне и было еще больно жевать пищу, но только теперь я почувствовал насколько проголодался.
Виски приятно обжигало рот и желудок. Тепло разлилось по всему моему телу.
Но, несмотря на чувство голода, я быстро насытился, а потом с удовольствием закурил обнаруженные на столике сигареты.
- Это похоже на последнее желание приговоренного к смерти, - усмехнулся я, выпуская дым. - Виски, вкусная еда и самая прекрасная в мире женщина.
На щеках Мерседес заиграл румянец.
- Возможно, ты в чем-то и прав, - вдруг произнесла она, закуривая, - но не приговоренного, а приговоренных... Я чувствую, что меня тоже не оставят, как живого свидетеля.
- Мерседес, милая, может быть все еще и будет хорошо, - проговорил я, нежно обнимая ее за плечи. - Мне так хотелось бы верить в это...
- Мне тоже... - тихо произнесла она. - Слишком многое мне пришлось пережить.
Мне стало жаль ее, и я принялся рассказывать ей о своей неудавшейся жизни. Она очень внимательно слушала меня, изредка вставляя реплики сочувствия в мой адрес, и к вечеру знала обо мне почти все. Правда, я опустил часть повествования, когда я скрывался от Мигуэля и его банды.
- Да, не слишком веселая история, - тихо проговорила она, когда я закончил свой рассказ.
- Послушай, - вдруг сказал я, - а если я оглушу охранника, когда выйду по естественной нужде, возьму ключи, открою дверь, чтобы выпустить тебя, и мы убежим?
- Куда? - мягко улыбнулась она. - Ты хоть имеешь представление, где мы сейчас находимся?