На окраине Ржева 'Волга' свернула в распахнувшиеся перед ней ворота какого-то склада. Оба грузовика въехали следом, и ворота со скрипом закрылись.
Лязгнув, сомкнулись тяжелые створки, и седой старикан в засаленной фуражечке армейского образца проворно задвинул массивный засов. Несчастный водитель снова, как за спасительную соломинку, ухватился за свою монтировку, но тут задний борт хлебного фургона распахнулся, и оттуда посыпались одетые в камуфляж фигуры. Увидев автоматы и черные трикотажные маски, водитель поспешно затолкал монтировку под сиденье и покорился судьбе.
Впрочем, к нему даже никто не подошел. Работая с фантастической скоростью, люди в масках разгрузили фургон и с натугой выволокли из дальнего угла четыре громоздких ящика, в которых, как говорилось в накладной, была фурнитура – болты, шурупы, пробки и прочая дребедень, которая обычно прилагается к мебели.
Сорокин подошел к кабине и стукнул в дверцу.
Водитель выставил в окошко хмурое испуганное лицо, на котором длинные кавказские усы теперь почему-то казались лишними.
– Это фурнитура? – спросил полковник.
– Ясное дело, – сказал водитель.
– А не многовато ее, вы как считаете?
Водитель посмотрел на четыре громоздких ящика и пожал плечами.
– Не знаю. Я мебель везу, к мебели положена фурнитура. А сколько ее должно быть, не знаю.
Мебель-то вся в упаковках...
– И то верно, – согласился полковник, оглядывая плоские пакеты из оберточной бумаги, сложенные у заднего борта фургона. – Ну, ладно.
Взглянуть на свою 'фурнитуру' не хотите?
Без особого желания водитель выбрался из кабины и подошел к ящикам, возле которых уже стоял, поигрывая монтировкой, плечистый крепыш в черной маске.
– Открывайте, – сказал ему полковник, но крепыш почему-то помедлил, оглянувшись на стоявшую поодаль 'Волгу'.
Сидевший в 'Волге' человек, заметив эту заминку, кивнул крепышу головой.
– Открывай, открывай, – сказал он, и тот немедленно вогнал острый конец монтировки в щель между крышкой и стенкой ящика.
Звякнув, отскочила лопнувшая металлическая лента, гвозди завизжали, выходя из плотной древесины, чьи-то руки подхватили и сняли крышку, и водитель увидел множество плотно уложенных брусков невзрачного серого металла, прикрытых сверху все той же оберточной бумагой.
– Это что? – спросил он у полковника, от растерянности позабыв, что вопросы здесь задает вовсе не он.
– Это вольфрам, – ответил полковник. – Это чертовски много вольфрама.
В полдень дверь без стука распахнулась, и на пороге возник старый знакомый. Илларион разлепил веки и окинул его взглядом, казавшимся куда более мутным, чем он был на самом деле. Толстая гипсовая повязка на указательном пальце подсказала ему имя – точнее, кличку: Буланчик. Пухлые губы недоросля, носившего это лошадиное прозвище, растянулись в сальной усмешке, когда он увидел на подушке рядом с головой Иллариона еще одну всклокоченную со сна голову.
– Как спалось? – поинтересовался Буланчик.
Илларион нашарил возле кровати тяжелый ботинок и, коротко размахнувшись, запустил им в губастую физиономию. Ботинок с грохотом ударился в дверь в тот самый момент, когда она захлопнулась за выскочившим в коридор Буланчиком.
– Стучаться надо! – рявкнул вслед ему Илларион и сел, спустив с постели босые ноги.
– Что за шум? – невнятно спросила Ирина, не открывая глаз. – Неужели нельзя дать человеку выспаться?
– Старик соскучился, – сказал Илларион. – Вставай, труба зовет.
В дверь вежливо постучали.
– Стой там, – повысив голос, чтобы его было слышно в коридоре, сказал Илларион. – Мы сейчас оденемся.
– Пошевеливайтесь, – сказал Буланчик, приоткрывая дверь и просовывая в щель голову. Илларион замахнулся вторым ботинком, и голова исчезла. – Старик ждет! – прокричал Буланчик из-за двери.
– Обоих? – спросил Илларион, натягивая штаны.
– Ага, – послышалось из коридора вместе с глупым смешком.
– Ну и вали отсюда, – посоветовал Илларион. – Скажи, что мы сейчас придем.
Ирина уже встала. Илларион невольно засмотрелся на крепкое стройное тело, жалея о том, что продолжения знакомства, по всей видимости, не будет.
– Отвернись, – сказала она, – имей совесть.
– Легко сказать – отвернись, – проворчал Илларион, но все же отвернулся и пошел подбирать ботинок. – Знал бы – не пил, а то все как в тумане.
– Это еще вопрос, что было бы, если бы ты не пил, – сказала Ирина. – Трезвый ты похож на автомат.
– На робота? – переспросил Илларион. – Вот никогда бы не подумал...
– Не на робота, а на автомат, – упрямо повторила Ирина. – На 'Калашников' или какой-нибудь 'шмайссер'. Нажми на кнопку – получишь результат.
– Жаль, – искренне сказал Илларион. – Придется поработать над собой.
– Почему – жаль? Мне как раз такие мужики и нравятся, – призналась она. – Функциональные и эффективные. Ну все, я готова.
Они умылись по очереди в тесной ванной комнате в конце коридора. Пощупав колючий подбородок, Илларион решил пока что не бриться и на всякий случай сильно потер ладонями глаза, чтобы они покраснели еще больше.
На крыльце их подкараулил Буланчик. Предусмотрительно держась в сторонке, он сказал:
– Эй, москвич, ты мне полштуки должен.
– За что это? – высокомерно поинтересовался Илларион. Он отлично знал, за что.
– Пить надо меньше, – посоветовал Буланчик. – Глянь, во что ты мою телегу превратил.
Илларион посмотрел в указанном направлении и увидел именно то, что и ожидал увидеть: его 'лендровер' основательно въехал своим высоко поднятым бампером в левое заднее крыло буланчиковой 'сьерры'. Илларион усмехнулся про себя: Буланчик не поскупился, запрашивая цену.
– Это я, что ли? – неискренне удивился он.
– Блин, – сказал Буланчик, – сколько же ты выжрал?
– Любопытство кошку сгубило, – сказал ему Илларион, – слыхал? Держи, – и он сунул Буланчику одну из полученных вчера от Старцева пачек.