- Да. Театр, конечно, обещает часть его стоимости оплатить. Но куда там! Театральных денег и на ремонт помещений не хватает.
- А ты такой орден видел?
Гена кивнул, заблестев глазами.
- Учрежден в 1725 году, первые награждения были произведены после смерти Петра Великого Екатериной Первой. Знак его - красный крест с золотыми орлами между лучами и изображением Александра Невского на коне в центре. К знаку восьмиконечная, стального цвета, лучевая такая звезда ордена с девизом: "За труды и отечество". Вручались лишь высшим чинам.
- Знак или звезда пропали?
- Знак, - вздохнув, ответил Топков. - Не знаю, была ли у Рузского к нему звезда. Кроме "Александра Невского" похитили еще несколько орденов. - Ну вот, у тебя уже есть адрес, - с него и начнем. Поговори с генералом. Тут разное можно вытянуть. Как и где хранится его коллекция? Не было ли попыток ограбления? Что за люди Рузского окружают - на предмет наводчиков... Ну, сам сообразишь. А я угнанными машинами займусь. Для начала в "Современник" зайду, этот театр посолидней и с некоторой криминальной предысторией.
- Что ты имеешь в виду?
- Был там лихой администратор. Еще в семидесятые годы занимался активной скупкой и перепродажей ворованных бриллиантов. Было такое знаменитое "бриллиантовое дело" Глода. Я его хорошо знаю, потому что у меня друг опером ФСБ служит, а в то дело КГБ вынужден был вмешаться. Длинная вообще-то история, но могу изложить, раз ты меня просветил на предмет орденов. - Буду только рад, Сергей! Тем более что ордена и драгоценности всегда связаны. Например, к орденам Андрея Первозванного, Александра Невского и Анны 1-й и 2-й степеней в качестве дополнительной награды могли жаловаться алмазные украшения.
Кострецов улыбнулся, любуясь азартом молодого опера.
- Ну, в том деле награждались попроще... Сбилась шайка на небольшой ювелирной фабрике. Располагалось производство в маленькой церквушке, стоявшей между универмагом "Детский мир" и зданием КГБ на Лубянке. Ювелиры систематически таскали отсюда бриллианты. Воровать было нетрудно, так как никакого досмотра не производилось. Потом переехала фабрика на завод "Кристалл", в район метро "Водный стадион". Там охрана была уже построже, но легко выносили и оттуда. Главарем команды был начальник цеха, подельниками разметчик, шлифовальщик, несколько мастеров. Ходко шли украденные "брюлики" по Москве-матушке, у нас всегда навалом любителей "камушков". Очень выделялись среди покупателей ворованного известнейшие люди из той самой среды творческой интеллигенции. На этих как раз и работал барыга, он же администратор театра "Современник".
- Ты что, не любишь творческих людей? - серьезно спросил Гена.
- Я сам творческий по роду своих занятий, - веско ответил Кострецов. - Так что талантливых коллег в любой области уважаю, даже в уголовной. Но мастер, профессионал - это одно. И совсем другое - всякая шатия, которая крутится, кормится вокруг умельцев. В художественных, театральных кругах это так называемая богема. Ни хрена сами не умеют, а на всяких тусовках первые. Эта шушера и застит глаза. Ну кем был тот администратор "Современника"?! В лучшем случае - неудавшийся актеришка, режиссеришка. Но он-то в искушение мастеров сцены и вводил. Хотя и те хороши... Ты посмотри: угонят у кого-то из них одну тачку - сразу заводит другую. Систематически обкрадываемый Александр Абдулов сейчас на шикарном "Гранд Чероки" заруливает, не хуже исчезнувшего у Даны Борисовой. Что, в метро западло проехать?! Ну да, под землей-то лишь второсортный народ передвигается.
Гена улыбнулся.
- Все-таки, скажем так, недолюбливаешь ты, Сергей, знаменитостей.
- Это есть! Какую-то безголосую раскручивают по всем правилам шоу-бизнеса, а ты на нее смотри, не выключать же все программы. А режиссеров, писателей, особенно сатириков, целая шайка с экрана не пропадает. Одни и те же лица, один и тот же треп! А потом глядишь (за это спасибо телевидению) - самые ударные из них уж с уголовниками без стеснения целуются и обнимаются.
- Про кого это ты?
- Да, например, про режиссера "Ленкома", про Захарова. Хозяина "Русского золота" Таранцева из американской тюряги выпустили, а режиссер "Ленкома" едва ли не первым его у нас в аэропорту с поклоном встречает и обнимает.
- Таранцев в прошлом дважды был судим и отбыл наказание, судимости сняты.
Кострецов сощурился.
- Видно, Гена, что в органах ты без году неделя. Поверь пока на слово: если человек зону, да еще неоднократно, прошел, "нормальным" он не будет. На всю жизнь - особые ухватки, закомплексованность, грязный цинизм. Но если даже этот Таранцев святым стал, зачем деятелю культуры свою связь с ним подчеркивать?! Есть же неписанные законы, кодексы чести в любой артели, а в цеху людей искусства - особенно. Ответ прост - этот хозяин "Русского золота" и сам золотой. Передачу на телевидении (опять же о культуре!) кто финансировал? Таранцев. Что же получается? При советской власти такие режиссеры ради кормушки языком по вышестоящим задницам работали, а теперь достаточно к груди кому-нибудь прижаться перед телекамерой. Легче стало, хотя и позорнее.
- Без денег культуре не прожить.
- Неужели русская культура нуждается в таких деньгах? Лучше уж пусть вообще не будет искусства, чем ценой грязи. Мы и так тонем в бульварщине. Вот уже воистину форма определяет содержание.
- Это правда. На актерскую зарплату машину не купишь. Да ведь перед властью над толпой, перед большими деньгами любому непросто устоять, сдержанно произнес лейтенант.
- Но эти-то не любые! Ты мне, Топков, на больную мозоль не наступай. Ты про меня все уже узнал?! Знаешь, что я ни у уголовников, ни у полууголовных всяких никогда ни копейки не брал и в сделки с этой шушерой не вступал? Потому и торчу на Чистяках "земляным" опером... Но хотя бы эти Чистые пруды должны быть чистыми!
Капитан нахмурился, сложил бумаги на столе, сунул их в папку. Снял куртку со стула и стал ее натягивать.
- Сергей, - извиняющимся тоном сказал Гена, - я таким же, как ты, принципиальным хочу быть. Поэтому к тебе в напарники сам попросился. Ты прости, что я такие вопросы задавал. Мне хотелось тебя понять. Я знаю, за что тебя Костью еще зовут. Знаю, как ты этим летом накрыл банду милиционеров с главарем - майором угро.
Капитан, помягчав, передумал обрывать разговор и уходить. Он снова закурил уже которую по счету сигарету и проговорил:
- Не белая я Кость. Про старинные ордена, историю Отечества плохо знаю. Я вообще ничего про ордена и медали не ведаю. Мне их не дают. Но как и какими жабрами дышит вся эта богема приблатненная - уж как-нибудь просеку. Ну что, про "бриллиантовое дело" досказывать?
- Будь добр.
- Так бы и гоношились бриллиантщики при помощи всяких "современниковских" барыг, если б в марте 1971 года не повязали на таможне в аэропорту гражданина Глода. Творческий, заметь, таможенник присмотрелся к кольцу на руке этого гражданина. Оно почему-то было повернуто бриллиантом внутрь ладони. Взялись перстень досматривать. Оказалось, что он поддельный и служит футляром для большого бриллианта в два карата! Занялся этим КГБ, и уже в июле взяли восьмерых бриллиантщиков с тем начальником цеха. А в ходе расследования арестовали пару десятков обвиняемых, да сотню человек пустили свидетелями. Нитка от них потянулась в Армению. На том материале художественный фильм потом сняли. Это было самым крупным хищением в семидесятые годы. Изъятыми бриллиантами заинтересовался сам Андропов. Руководители союзного КГБ собрались лично осмотреть эти сокровища. Видишь, чем еще легендарен театр "Современник"?
- Внушительно.
- Давай удить, Гена. Имей в виду: ближайшие после преступления дни дают наибольший эффект раскрываемости. Я вот еще думаю: с какого бы края агентурно внедриться в круги театральной общественности? В "Современник" - то я пойду опером. Но надо б где-то богемно поболтаться - как своему. Где самая мощная театральная тусовка?
Гена подумал и сказал:
- Когда-то была в ВТО - Всероссийском театральном обществе, в здании на углу Пушкинской площади и улицы Горького, там и ресторан славился. А после перестройки организовали СТД - Союз "театральных деятелей". Но я ничего не знаю об этой организации.
- О! - воскликнул Кострецов, - мне уже понравилось: "театральных деятелей". На Чистяках одних театральных деятелей другие чистят. В таком "союзе" необходимо побывать.
***
После разговора с Геной Кострецов еще посидел за столом, просматривая список угнанных от театров автомобилей. Потом направился к "Современнику".
Капитан прошел через белую колоннаду здания и двинулся по пустынным в этот дневной час коридорам к кабинету администратора театра. Открыв дверь, увидел за столом пожилую, ярко накрашенную дамочку.
- Добрый день, - сказал он, показывая удостоверение, - как дела на криминальной сцене?
- Это вам лучше знать, - ответила та, не поддержав шутливого тона капитана. - Ваши сотрудники тут круглыми сутками болтаются.
Кострецов сел в кресло, обвел взглядом помещение.
- Отбой, теперь я в основном этими происшествиями буду заниматься. Надо осмыслить случившееся, подумать.
- Разве?! - с надрывом осведомилась дамочка. - Но ведь анекдот о другом гласит.
- Какой анекдот?
- А сидели двое перед банановым деревом: обычный человек и милиционер. Стали спорить, как лучше бананы достать. Обычный-то говорит: "Надо подумать". А милиционер: "Надо прыгать", - и давай изо всех сил к бананам подскакивать. Кое-какие он ухватил. А обычный подумал и сообразил, что лучше палкой действовать. Нашел ее и сбил себе много бананов. "Видишь, - говорит он милиционеру, - лучше сначала подумать". А милиционер, знай, скачет да кричит: "Не надо думать, надо прыгать!"
Капитан от души рассмеялся:
- Отпрыгались. Театр так чисто проутюжили, что приходится соображать. А вы, раз такие анекдоты рассказываете, наверное, уже давно думаете. Так не будет ли каких-нибудь подсказок? Советов больше не надо.
Дама достала из длинного портсигара тонкую сигарету, закурила и пустила дым вверх еще не потерявшими упругость губами, и так огненными от помады.
- Да что ж я могу капитану милиции подсказать? Своих театральных назубок знаю. Но не сами ж они у себя крали.