Вадим уже ждал его. Они закурили, и Марголин подробно обрисовал ситуацию. Вадим хмыкнул:
- Шеф, а ты уверен? Если он по своим делал ехал, а потом, когда ты догонять стал, крутой тачки испугался и решил, от греха подальше, деру дать?
- Может, и так. Только, извини, не верю. Нет, они конкретно меня вели. И как мне сейчас кажется, взяли от "Оцепления". Бля буду, от дома я чистым ехал!
- Ленчик пошаливает?
- Может быть...
- Ленчик-вагончик,- пробормотал Вадим и оглянулся по сторонам, как будто все спешащие мимо них прохожие были осведомителями Кацмана. - Совсем, сволочь жадная, распоясался.
- И не говори. Только вот не нравится мне, что они действовали как-то топорно.
- Да? Я бы этого не сказал!
Марголин вздохнул:
- Ты прав. Обидно ощущать себя идиотом.
- Ничего, шеф. Со мной это постоянно случается. Постепенно привыкаешь. И даже замечать перестаешь, как будто так и надо.
- Надеюсь. Мысли гениальные есть?
- Есть. Надо съе...ывать. Как можно быстрее.
- Пока потерпим. С Кристиной,- хотя подслушивать их явно не могли, он привычно назвал Ветрову псевдонимом, - повременим. Не нравится мне эта ситуация.
- Я всегда говорил, что свои трусы ближе...
- Попробуй пробить тачку. Не по номерам, а так... Было ощущение, что это какие-то частники. Одной машиной вели. Все может просто объясниться. Наняла их баба за муженьком своим пропасти, а они сдуру или с перепоя машину перепутали. Марголин помолчал.- Только, если честно, не верю я в это. Предчувствие такое. И ночью чего-то приснилось. Убегал от кого-то, что ли...
- Лучше во сне, чем так. По конторам я поспрашиваю, может, где объявится.
- Все, тогда до вечера. Если за собой что заметишь - звони. Второй раз упустить нельзя. Да, чуть не забыл! - Марголин описал приметы пассажиров "Волги".- Насчет усов - у второго могут быть и фальшивыми. Но возраст, комплекция...
Поздно вечером Вадим перезвонил Марголину домой и сообщил, что проверка всевозможных легальных, и не очень, контор, а также частных лиц, оказывающих разного рода детективные услуги, результатов не принесла. Правда, подходящих под описание бежевых "Волг" оказалось пятнадцать штук... Марголин поблагодарил помощника. - С Кристиной тормозим. Завтра проверишь... Открыв бутылку пива, он присел на кухне к столу и долго смотрел в окно. Он всегда четко чувствовал момент, когда надо бросать игру и уходить со сцены. Похоже, такой момент стремительно приближался, и в глубине души Марголин ощущал грусть, понимая, что на этот раз придется оставить привычную работу, которую он любил и ненавидел, навсегда. Даже не работу, а образ жизни. Единственный, который он знал и следовать которому умел и хотел.
Следующий день начался для Марголина рано и прошел в бесконечных разъездах и разговорах по телефону. Поздно ночью он поговорил с Москвой и, хотя ничего настораживающего от собеседника не услышал, оставался задумчивым и угрюмым. В течение дня он неоднократно проверялся, но признаков наружного наблюдения не зафиксировал. Это не успокаивало: чтобы знать о перемещениях интересующего объекта, не обязательно безотрывно висеть у него на хвосте. Можно расставить посты наблюдения в ключевых точках, и обнаружить их, при сколько-нибудь приличном уровне подготовки, практически нельзя. Можно заполучить источник информации из ближайшего окружения объекта. Люди есть люди, и нет таких, к которым нельзя было бы найти ключик. В одном случае вопрос решают деньги, в другом - страх смерти. Третьего пугает угроза расправы над близкими. Четвертый дорожит репутацией. И так до бесконечности. Люди есть люди, и договориться можно с каждым, надо лишь обладать определенными материально-техническими возможностями и здравым смыслом.
Прежде чем начать совместную работу, Марголин кропотливо проверял Вадима и других помощников. Кандидатов было семеро, но в результате остались трое. Повода усомниться они не давали, но проверять это на собственной шкуре Марголин не хотел.
Он не спеша ехал по ночному городу, с грустью посматривая на мокрые фасады домов и сверкающие огни реклам. Время уходить пришло. Он представил себя бездельничающим среди пляжей и пальм тропического острова, и картина получилась безрадостной.
Марголин проснулся, когда стрелки будильника приближались к восьми. Остатки сна сняло как рукой. Сбросив одеяло, он прошелся по квартире, не ощущая босыми ногами холодного пола и напрягая слух так, что различал шум от падающих на крышу дома капель дождя.
Противник находился где-то рядом. Настоящий противник, опасный, не то что те идиоты в такси. Хотя все это звенья одной цепочки, теперь он в этом не сомневался.
Натянув спортивный костюм, он привычно проверил пистолет и, положив его на тумбочку, присел на кровать. Три сигареты незаметно сгорели одна за другой. Он смотрел в пол и размышлял.
Марголин знал: где-то находится снайпер, для которого он является мишенью. Их встреча неминуемо состоится, и состоится в ближайшее время.
Снайпер где-то рядом, возможно - у чердачного окна пятиэтажки, которая так не понравилась Марголину, когда он присматривал квартиру.
Почему именно снайпер? Он и сам не мог объяснить. Его не станут подрывать или расстреливать машину, не станут караулить у любовницы. Его попытаются застрелить утром, когда он выйдет из дома.
Снайпер где-то рядом, но время прицельного выстрела еще не пришло. Вызывать своих помощников Марголин не хотел; кто знает, не оказался ли один из них тем, к кому сумели подобрать ключ. Можно было провернуть простейшую комбинацию и покинуть дом под вполне надежным прикрытием посторонних людей, не подозревающих о своей незавидной роли. Если все пройдет гладко и снайпер не догадается об истинной цели происходящего, то отложит ликвидацию. Можно было выдумать предлог и выдернуть к дому наряд милиции или скорую помощь. Марголин делать этого не стал. Он чувствовал, что этим утром выстрел не прозвучит.
Он спокойно вышел из подъезда и остановился, прикуривая сигарету. Он представлял собой отличную мишень. Порыв ветра взметнул полы плаща, демонстрируя отсутствие бронежилета, и погасил огонек зажигалки. Марголин, поворачиваясь к ветру спиной, чиркал ребристым колесиком. В таких условиях с задачей мог справиться любой непрофессионал.
За сорок три года нервы изрядно поизносились. Когда-то его готовили так, что он мог прыгнуть с парашютом в латиноамериканские джунгли, без всякого снаряжения, самостоятельно раздобыть документы и деньги и пересечь страну из конца в конец, выдерживая стычки с полицией. Пять лет он работал на спокойном месте в Германии и стал свидетелем разрушения Берлинской стены и объединения двух стран. К такому его уж точно никто не готовил - в семидесятые годы, в бытность его курсантом, это и в кошмарном сне не могло привидеться.
Дымя сигаретой, Марголин двинулся прочь от дома. и предательская теплая струйка пота все-таки сползла между лопаток. Он передернул плечами и поднял воротник плаща.
Он вышел к пятиэтажке со стороны подъездов, постоял под окнами, выбрал крайний и стал подниматься. Чердачная дверь оказалась полуоткрыта. Марголин осторожно переступил порог, готовый к любым неожиданностям, хотя и знал, что их не будет.
Помещение делилось на несколько секций, превышавших число подъездов. Бомжи тут почему-то не обитали, и лишь в угловой комнате, видимо, баловались подростки. Вдоль стен тут валялись одноразовые шприцы, использованные презервативы, а стены украшали мастерски выполненные изображения поганок, портрет загадочного существа с гипертрофированной грудью и гигантским половым членом и объяснения в любви Сташевскому и "нанайцам". Какой-то юный диссидент синим маркером каллиграфически вывел: "Президент - лох!", не поясняя, правда, кого конкретно он имеет в виду, а ниже, уже красным цветом, был выполнен ответ: "Сам ты лох!", из чего можно было заключить, что начинающий правозащитник критиковал фигуру дворового масштаба.
Марголин прошел в комнату, где вдоль стены вытянулся полосатый, цветов американского флага матрас и в изголовье стояла ржавая банка с окурками. Створки окна были закрыты неплотно, и в щель толщиной в палец со свистом врывался ветер.
Марголин заметил на полу крохотный комочек довольно свежего пепла. Определять сорт табака по пеплу он не умел, но все-таки это был не "беломор", закаменевшие окурки которого на три четверти заполняли банку из-под тушенки. Приподняв матрас, Марголин обнаружил окурок от сигареты с белым фильтром, густо испачканный малиновой губной помадой. От рывка ткань треснула, и под ноги Марголину высыпались разноцветные бумажки. Носком сверкающего ботинка он их рассортировал и только потом, присев на корточки, внимательно осмотрел. Старая сберегательная книжка со вкладом в один рубль восемьдесят копеек и полдюжины ветхих купюр образца тридцатых годов.
- Запишем в загадки, - пробормотал Марголин, вкладывая все это богатство обратно и поправляя матрас...
Улица встретила его ливневым дождем, так что по дороге до стоянки Марголин промок насквозь.
Едва устроившись на сиденье, он достал мобильный телефон и связался с Вадимом. Помощник в это утро находился на квартире очередной подруги, которых развел столько, что путался в именах. После выпитого накануне и ночных упражнений он пребывал не в лучшей форме, но не дал Марголину повод усомниться в своей боеготовности. Уже три месяца он вел разгульную жизнь, о чем Марголин не догадывался.
Услышав приказ возобновить операцию с Кристиной, Вадим бодро отрапортовал. Скосив глаза на спящую рядом девушку, он произнес пару неосторожных фраз, которые, однако, ничего не говорили человеку непосвященному. Когда разговор закончился, он бросил трубку под кровать и ровно на пятнадцать минут провалился в глубокий, восстанавливающий силы сон, после чего встал и принял душ. Еще около часа он собирался, гремел посудой на кухне, наконец входная дверь за ним закрылась.
Лежавшая на кровати девушка открыла глаза, потянулась и встала. Радиотелефона у нее не было, и она воспользовалась обычным аппаратом, предварительно подключив к нему кодирующее переговоры устройство. Один номер отозвался долгими унылыми гудками, по второму ответили сразу, и она, не называя себя, дословно пересказала подслушанный разговор. Сообразительностью она не отличалась, но память у нее была хорошей, за что ей и платили приличные деньги. За знакомство с Вадимом была обещана дополнительная премия, которую она мысленно уже всю истратила.
Уверенность Марголина в исключительной ненадежности человеческой натуры еще раз нашла свое подтверждение.
У Маленького Лени нет высококлассного ликвидатора. Марголин знал это абсолютно точно. Кацман прикармливал тройку "мокроделов", готовых разорвать на куски любого, но их способности не шли дальше того, чтобы подкараулить в подъезде хилую жертву и разрядить в нее магазин пистолета или открыть шквальный огонь из "Акээма" по невинным гражданам. В соответствии с возможностями им подбираются и задания. Такая мишень, как Марголин, не по зубам.
Приказ о ликвидации последовал из Москвы - в этом Марголин ничуть не сомневался. О прибытии в Новозаветинск иногороднего снайпера он бы непременно узнал, а значит, заказ сделан местному.
Группа толстозадых финансистов и политиков решила, что он выполнил свою роль и должен покинуть сцену. Они не станут забивать голову разработкой деталей. Они принимают принципиальное решение. "Логово" - удобный отвлекающий вариант. Никого в столице деятельность его не волнует, не тот уровень, но в итоге все стрелки сведутся именно на "Логово". Никто не бросится за него мстить и проводить ответные акции, но факт останется фактом, рано или поздно "Ядро" использует сей факт в своих интересах.
День тянулся долго. Марголин опять много ездил и встречался с людьми. Результаты встреч его радовали. Одно мероприятие, которое он начал сразу после обеда, заняло намного больше времени, чем он рассчитывал, но, как и все остальные, завершилось удачей. Поздним вечером он приехал в одну из своих квартир, торопливо выпил стакан чая с бутербродом и лег спать.
Через четверть часа после того, как в окнах погас свет, неприметная личность в кепке и короткой кожаной куртке, укрываясь от дождя под дырявой крышей домика детской площадки, нажала светящиеся кнопки мобильного телефона.
- Он на Мичуринской. Лег спать.
Квартира была взята под аудиоконтроль, так что последнее утверждение основывалось не только на данных наружного наблюдения. Хозяин пестрой кепки в течение пяти минут нетерпеливо слушал, как скрипит под тяжелым телом старая кровать, а потом чуткие микрофоны уловили и исправно донесли нарастающий храп объекта. Марголин всегда засыпал быстро, и наблюдатель, потративший немало времени на изучение его личности, давно это знал.