– Валерия, мы не в Сибири живем, где можно идти сутками и не найти живой души. У нас страна маленькая, у каждого добропорядочного гражданина имеется номер удостоверения личности. Проверим через пограничников – не вылетел ли ваш приятель за границу, а если он в стране, то все намного упрощается…
Меня приятно удивило знание израильским полицейским российских реалий.
– Надо позвонить его матери, спросить номер, – предложила я.
– Не надо, – остановил меня Михаэль. – Как его точно зовут? – и он застучал по клавишам компьютера, стоявшего перед ним на столе.
– Денис Геллер. Мать – Элеонора, отец – Сергей. Родился в мае 1971 года.
Михаэль продолжал увлеченно щелкать мышкой, перепрыгивая с одной программы на другую.
– Так, – сказал он, оторвавшись от компьютера, – за границу, по крайней мере, легально, Геллер не вылетал. В несчастных случаях за последние четыре дня не опознан, в дорожно-транспортных происшествиях его нет тоже, кредитной карточкой последний раз он пользовался пять дней назад и по сотовому телефону говорил три минуты утром восемнадцатого, то есть третьего дня. Сейчас посмотрю, чей это телефон…
Он нажал на кнопку и принтер в углу застрекотал, выдавая белый язык распечатанной информации.
– И это вы все узнали только по номеру удостоверения личности? – я ахнула. Если у нашей полиции такие мощные компьютеры, то почему преступность до сих пор существует? Я бы потенциальных нарушителей водила бы на экскурсии в полицию и показывала, что можно о них узнать. Может быть они призадумались, прежде чем совершать разные пакости!
– Номер телефона, тель-авивский, – пробормотал Михаэль, вглядываясь в компьютер, – принадлежит гостинице «Дан-Панорама».
Выражение его лица изменилось, он попеременно смотрел то на экран компьютера, то на распечатку. Потом схватился за телефон, стоявший рядом с компьютером.
– Принесите мне данные за восемнадцатое, – коротко бросил он в трубку.
Через несколько секунд на порог появился молоденький полицейский еще с одной распечаткой в руках. Михаэль схватил ее и принялся просматривать ее сверху до низу. Наконец он нашел то, что его интересовало и углубился в чтение. Я сидела не шевелясь. Прошло несколько томительных минут.
Прочитав интересующие его сведения, Михаэль поднял на меня глаза и спросил:
– Как, вы говорили, фамилия девушки, которой увлекся ваш друг?
– Я еще не говорила вам ее, – возразила я, – ее фамилия – Бармина, Татьяна Бармина.
– Понятно, – протянул он, видимо раздумывая продолжать разговор или нет. – Понятно… Мне нужно знать о нем и о Татьяне как можно больше.
– Да объясните мне, что все это значит? – вдруг меня поразила страшная мысль. – Постойте… Он не… он жив? Вы нашли его?
– Его, к сожалению, нет, – холодно ответил Михаэль. – А вот Татьяну нашли. Вчера, в номере гостиницы «Дан Панорама», в Тель-Авиве. Она убита. Задушена.
– Этого не может быть… – прошептала я изумленно и оглянулась на дверь – не слышит ли кто?
– Поэтому я и расспрашивал вас так подробно, Валерия, – сказал Борнштейн и успокаивающе накрыл своей ладонью мою.
У меня просто не было сил. Я откинулась в кресле и не могла ни о чем думать. В голове крутилась какая-то каша из обрывков слов.
– Вы думаете – это Денис? Это он? – я не могла выговорить слово «убил». – Я не верю, что он мог такое сделать, – твердо сказала я. – Я знаю его, он не такой человек.
– Невозможно сказать со стопроцентной точностью. Ваш друг не привлекался к ответственности, поэтому его отпечатков пальцев в полиции нет. Наши работники сняли отпечатки в номере, где была задушена Бармина. И если они совпадут…
– То это будет лишь означать, что Денис был там, – я не дала ему договорить.
Борнштейн поморщился:
– Мы должны найти его, Валерия, – сказал он с нажимом. – Убита гражданка другого государства, человек, который был вместе с ней в последние дни, исчез. Что прикажете делать? Не искать его только на основании вашего заявления, что он не такой, что он хороший и любит маму. Мы все любим маму, но дело каждого, не совершавшего преступления, но знающего что-либо об этом – придти и рассказать полиции все, что он знает, а не позорно бежать.
Я молчала, совершенно оглушенная от свалившегося на меня известия и мне нечего было возразить на совершенно справедливые слова следователя по особо важным делам.
Я поднялась из кресла.
– Спасибо, Михаэль, что согласились принять меня. Я пойду. Мне нужно многое обдумать.
– Держите меня в курсе, Валерия, – он проводил меня до дверей.
Выйдя от него я сразу же позвонила Элеоноре, но ее не было дома. Решив перезвонить ей при первой же возможности, я вернулась домой и взяв Дарью на пляж, долго ходила вдоль кромки воды, пытаясь понять ситуацию. Но так ничего и не поняла.
Маркиза Помпадур говаривала: «Я должна переспать это решение.» Когда мы с Дашкой наконец-то вернулись домой, было около одиннадцати часов. Я хотела немедленно звонить Элеоноре, но остановила себя – ничем это Денису не поможет, а она не будет спать всю ночь.
А пока не спала только я. Ворочаясь в постели, я обдумывала разные способы решения проблемы, свалившуюся на Дениса, на его мать и косвенно на меня.
Прежде всего нужно понять, куда он мог деться с места преступления. Если, конечно, его не забрали сами преступники. Только бы он остался жив! А если Денис сбежал, увидев труп, что, конечно, не делает ему чести, но сейчас не время судить, то где он может спрятаться? Израиль – это не бескрайние просторы матушки России. Значит – друзья. С кем я знакома из его друзей? Практически ни с кем. Когда я была с Денисом, то считала всех его знакомых досадной помехой. Нам никогда не было скучно вдвоем, всегда находились темы для разговоров, а если уставали говорить, то… Все было замечательно, только вот кому сейчас звонить и где его искать?
Под утро мне все же удалось заснуть. Я бы еще спала и спала, но резкий телефонный звонок заставил меня разлепить веки.
– Алло, – толком не проснувшись, пробормотала я.
– Вы еще спите, Валерия? – в голосе Элеоноры сквозило еле скрываемое осуждение.
– Я вчера поздно вернулась и заснула на рассвете.
– Вы что-нибудь узнали? – она решительно не принимала моих оправданий.
Я разозлилась, но представив себе, как она волнуется, с трудом заставила себя сдержаться.
– Да, узнала, и боюсь, эти сведения будут неутешительными для вас.
– Что случилось? – спросила она со страхом.
– Это не телефонный разговор, скоро буду у вас.
– Я жду.
Я стала собираться, попутно ругая себя – ну не стерва ли я? Заставляю ее проводить минуты до моего приезда в лихорадочном ожидании. За что я ей мщу? Ведь все это мелко по сравнению с той бедой, с которой приходится бороться.
Даши дома не было. Она обычно встает без меня и идет в школу самостоятельно. Чай я не пила, умылась и, надев просторное платье, выбежала на улицу.
Через несколько минут я была у дома Дениса. Элеонора открыла дверь, не дожидаясь звонка; видимо, слышала мои шаги на лестнице. Я с опозданием пожалела, что не накрасилась и она видит меня в натуральном виде, да еще после бессонной ночи. Словно угадав мои мысли, она сказала:
– Какой вы кофе предпочитаете, Валерия, растворимый или по-турецки? Я вижу, вы еще не проснулись, так быстро приехали.