- А чем может быть довольно огородное пугало, которому вороны с...т на голову?
Надеждин промолчал, ожидая пояснений.
Старлей замялся, смутившись от собственной дерзости, но потом отмахнулся от кого-то невидимого рукой и сердито продолжил:
- Я этих молокососов, ну тех, что ухлопали девчонку, сто раз предупреждал, чтоб ноги их не было в моем районе. Так плевали они на меня и на мои предупреждения. А папа одного из них, между прочим, заместитель председателя горисполкома.
Как, не слабо? Сынок за эту квартиру платил сорок баксов ежемесячно из тех денег, что папочка давал "на мороженое". Я, конечно, мог выставить их компашку к ядрене фене, и... потом меня с работы туда же. - И старлей в сердцах сплюн"л в сторону.
- А где они брали "марафет"? - как бы между прочим осведомился Сергей.
- Где... - буркнул участковый. - Гут, рядышком, ночной бар "Фрегат", у Страуса.
- Кто такой0 - Владелец бара, кличка Страус. У него него и чуть не из ушей растут. Он здесь, в квартале, главный поставщик.
- М-да... - покачал головой Надеждин. - И как же ты с ним уживаешься?
- Нормально, - проворчал участковый куда то в угол.
- ?
И тут старлея, что называется, прорвало - Ага! Вам хорошо, - горячо запротестовал он в ответ на немой укор Надеждина. - Я мог бы этого Страуса, конечно, засадить. Мог! А что толку? Что толку-то? Через неделю на его место другой сядет. Я знаю. Зато и вместо меня на участке будет торчать другое пугало, а я... я, в лучшем случае, буду беседовать в это время с соседями по больничной палате. - Участковый помолчал и тихо добавил: - Страус в законе, он - авторитет, а у меня двое детей.
- Ясненько, - сочувственно вздохнул Сергей. - Семья большая, зачем рисковать? А так, гляди, и кусок какой отломится.
- А вот туг вы не правы, - вспыхнул участковый. - Денег мне их поганых не надо. Ни копейки ни у кого не взял, хотя и предлагали, если честно.
У меня со Страусом джентльменское соглашение, можно сказать. Я всю его клиентуру знаю, и они по струночке ходят, за то время, что я туг работаю, у меня на участке ни разборок, ни поножовщины не было. А если иногда залетные почудят - так этим я быстро мозги вправляю и Страус мне помогает.
- Да, - подытожил Сергей, - по всему выходит, что ты парень не промах, только чуточку трусоват.
- Я? Ха... - искренне хохотнул старлей. - Да, именно за трусость мне и дали в Афгане "Боевое Красное" да две медали. Исключительно за трусость. А только я так скажу, - участковый посерьезнел. - Пока мы с этой публикой, я имею в виду Страуса и ему подобных, будем цацкаться - ни хрена, никакого порядка в стране не будет.
- А что же с ними надо делать? - склонил голову набок Надеждин.
- Стрелять, стрелять, как в семнадцатом, без разборок, - с неожиданной злостью сквозь зубы процедил старлей.
- Да? Ну а ты лично, ты бы смог вот так взять и пристрелить человека, как собаку?
- Вы человека с собакой не равняйте, - укорил Сергея участковый. Собака, она куда лучше. Собаку не смог бы, и человека не смог, а подонков, вроде Страуса... и рука бы не дрогнула.
Нелюди они, а нелюди. Согласны?
Надеждин отвел взгляд в сторону:
- Согласен... Ну, ладно, лейтенант Бачей, - Сергей глянул на часы. Мне пора, а ты загляни как-нибудь ко мне, знаешь куда?
Участковый кивнул.
- Поговорим, может, я тебе более интересное дело предложу, так что обязательно загляни, договорились?
Сергей протянул на прощание руку. Старлей крепко сжал ее и улыбнулся:
- Договорились.
7
- У тебя выходные бывают? - поинтересовался Горский, когда Сергей уже дошел до дверей.
- Да вроде, - неопределенно и по-штатскому протянул Сергей, но тут же, опомнившись, отрапортовал казенно: - Я в вашем распоряжении, товарищ генерал-майор милиции.
Горский глянул исподлобья, хмыкнул и распорядился:
- В воскресенье, в шесть ноль-ноль, на моем лодочном причале. Знаешь?
- Так точно.
- На затоку поедем, рыбку половим. Оденьс соответственно. С собой возьми этого жука малого, Литовченко. - Горский выдержал эффектную паузу и неожиданно добавил: - Он вроде с моторками хорошо управляется.
- Классный специалист... - подтвердил Сергей. - Разрешите идти?
- Ступай, - кивнул генерал и уткнулся в бумаги.
Надеждин пробежался по лестницам и коридорам до своего кабинета, выловил из стола пачку сигарет, предназначенных не столько для себ (Сергей курил очень мало), сколько для гостей, и задымил.
Последний раз они были с Горским на рыбалке одиннадцать лет назад. И участие Сергея, месяц как откинувшегося по ранению из Афгана и строевой службы десантника-лейтенанта, было так, достаточно символическим. Рыбачили, а точнее, просиживали над удочками и прогуливались по леску, два полковника, два заместителя начальников управлений, ВД и ГБ, Алексей Горский и Юрий Надеждин. Сергею полагалось заниматьс лодкой, костром, столом и чисткой негусто наловленной рыбки.
Когда говорили при нем, слушать не возбранялось, но почти ничего понять было невозможно, поскольку у профи за годы общения выработалс особый жаргон, не дешифруемый посторонними.
Впрочем, Сергей особо и не стремился знать слишком много, тем более что после полутора лет в сухом, жарком и зловонном круге ада, называемом войною, все южанские проблемы казались мелкими и несерьезными.
Все тогда было в "плюсах": и родители живыздоровы, и Родина в порядке, и девчонки млеют и ахают вокруг юного героя, и военный опыт укрепил внутреннюю убежденность в своей исключительной везучести. Три осколка, извлеченные в Ташкентском госпитале, как ни парадоксально, только подкрепляли убежденность, поскольку дл шестерых прекрасных парней пятидюймова мина, влетевшая прямо на вертолетную площадку, оказалась последней, а Сергей к моменту взрыва оказался в дюжине шагов - бежал по срочному вызову к комбату.
Так что можно было просто наслаждаться отдыхом, уставясь в небо или в камыши затоки, пока полковники, старые друзья, компенсируют в конфиденциальном разговоре проблемы, которые накопились между традиционно враждебными ведомствами.
Все тогда было иначе. На самом Сергее если что и бы но, так афганская кровь, но пролитая по приказу и, право же. в пределах военной достаточности, солдатом, но не палачом. А полковники служебным своим могуществом тоже наверняка особо не злоупотребляли, возможно, потому, что прошли фронт и пришли на новую службу из армии, в пору большого хрущевского сокращения, естественно, намного позже времен беспредела О том же, что работа с преступностью (хшь уголовной, хоть политической) означает постоянное обращение с худшими сторонами человеческой натуры и сама по себе грязна, сколь бы чистыми лозунгами ни прикрывалась, Сергей попросту не задумывался Разве что в том плане, что если настоящие интересы дела противоречат законам и инструкциям, то выбирать надо дело. Если оно по всем нормам человеческой справедливости - дело правое.
В том, что касается наркопреступности, никаких сомнений у Сергея не было. Наркомания - это болезнь, заразиться ею можно случайно или по неосторожности, недомыслию, и на лечение требуются большие и всевозрастающие суммы денег. Пушеры и деляги заражают ею искусственно, "сажают на иглу", или "ставят на колеса", или на "снежок", всем известно как, но не всем известно, что прежде всего - тех, кто сможет им платить, пока жив. Конечно, кое-кто станет наркоманом (или стал бы) независимо ни от каких пушеров, есть к этой дряни врожденная предрасположенность, но большинство несчастных - люди, которые при другом стечении обстоятельств прожили бы нормальную человеческую жизнь А это значит, что наркодельцы самые тяжкие и непрощаемые преступники. И нет, не должно быть никаких ограничений в борьбе с ними. Вытравить, выжечь всех до последнего - только так.
Но законы пока еще не отменены. Пока еще только сложилась ситуация, когда любой закон может быть применен - а может, и нет.
Горский никогда ничего не делает просто так.
Связал в одной фразе: моторка - Литовченко.
Знает.