— Не понимаю, почему я их не сожгла? Так глупо было хранить письма в шляпной коробке в моем стенном шкафу! Но я думала, что смогу выяснить, кто на самом деле их написал, — я была уверена, что это не Джим…
— Забудьте об этом, Нора, — мягко произнес Эллери.
— Но я практически выдала Джима полиции!
— Это не так. Помните, что Дейкин пришел сюда на прошлой неделе, уже готовый арестовать Джима. Опрос, которому он вас подверг, был чистой формальностью.
— Значит, вы думаете, что эти письма и книга ничего не изменили? — энергично осведомилась Нора.
Эллери встал с кровати и посмотрел в окно на зимнее небо.
— Ну… не слишком изменили.
— Вы лжете мне!
— Миссис Хейт, — твердо заявила Пэт, — на сегодняшнее утро вам достаточно компании. Эллери, пошли отсюда!
Эллери отвернулся от окна.
— Ваша сестра, Пэт, страдает больше от сомнения, чем от знаний. Нора, сейчас я точно охарактеризую вам ситуацию.
Нора обеими руками вцепилась в одеяло.
— Если Дейкин собирался арестовать Джима до того, как узнал о письмах и книге по токсикологии, значит, они считали, что у них достаточно улик для обвинения. Разумеется, с письмами и книгой улик стало больше. Вы должны перестать винить себя и поскорее выздороветь, чтобы поддержать Джима и придать ему смелости. — Он склонился к Норе и взял ее за руку. — Джим нуждается в силе, которой ему недостает и которая есть у вас, Нора. Он не может смотреть вам в глаза, но если поймет, что вы верите в него…
— Да! — Глаза Норы сияли. — Скажите ему, что я в него верю!
Пэт обошла вокруг кровати и поцеловала Эллери в щеку.
— Нам по дороге? — спросил Эллери, когда они вышли из дома.
— Смотря куда вы направляетесь.
— В здание суда. Хочу повидать Джима.
— Я вас отвезу.
— А вам не придется делать крюк?
— Я тоже собираюсь в здание суда.
— И тоже повидать Джима?
— Не будьте таким любопытным! — с истерическими нотками прикрикнула на него Пэт.
Они молча поехали вниз с Холма. Дорога обледенела, и цепи на колесах весело скрипели. Зимний Райтсвилл выглядел приятно, окрашенный в белое, красное и черное, без всяких промежуточных оттенков — в нем ощущалась сельская простота и чистота, как на картинах Гранта Вуда.[44] Но в самом городе были люди, слякоть и убожество; магазины казались жалкими и захолустными; все спешили, стараясь поскорее оказаться в тепле, и никто не улыбался. Когда они застряли в пробке на площади, какая-то продавщица узнала Пэт и указала на нее лакированным ногтем прыщавому юнцу в кожаной куртке. Они возбужденно перешептывались, пока Пэт не нажала на газ.
— Не сюда, мисс Райт, — остановил Эллери Пэт на лестнице перед зданием суда и повел ее к боковому входу.
— Что за идея? — осведомилась она.
— Вестибюль оккупирован прессой, — пояснил Квин. — Я подумал, что мы предпочли бы избежать вопросов.
— Похоже, вы уже бывали здесь, — заметила Пэт.
— Да.
— Пожалуй, я тоже нанесу визит Джиму, — решила девушка.
Окружная тюрьма занимала два нижних этажа здания суда. Когда они вошли туда, запах испарений и лизола ударил им в нос, и Пэт судорожно глотнула. Но она смогла улыбнуться при виде дежурного полицейского Уолли Планетски.
— Да это никак мисс Пэт! — смущенно произнес он.
— Привет, Уолли. Как поживает ваш значок?
— Превосходно, мисс Пэт.
— Уолли позволял мне дышать на его значок и чистить его, когда я училась в начальной школе, — объяснила Пэт. — Ради бога, Уолли, не переминайтесь с ноги на ногу! Вы отлично знаете, зачем я здесь.
— Догадываюсь, — пробормотал Уолли Планетски.
— Где его камера?
— С ним сейчас судья Мартин, мисс Пэт. Правила разрешают присутствие только одного посетителя…
— Кого интересуют правила? Проводите нас в камеру моего зятя, Уолли!
— Этот джентльмен — репортер? Мистер Хейт не желает видеть никаких репортеров, кроме мисс Робертс.
— Нет, он мой друг и друг Джима.
— Догадываюсь, — снова пробормотал Планетски.
Они двинулись в долгий путь, прерываемый отпиранием и запиранием железных дверей и бетонными лестницами. Когда они шли через коридоры с птичьими клетками в человеческий рост с обеих сторон, запах испарений и лизола становился сильнее с каждым шагом. Лицо Пэт позеленело, она цеплялась за руку Эллери, но воинственно выпячивала подбородок.
— Пришли, — объявил Эллери, и Пэт глотнула несколько раз.
При виде их Джим вскочил на ноги, на его желтых щеках появился румянец. Но затем он снова сел и хрипло произнес:
— Привет. Не знал, что вы придете.
— Привет, Джим! — весело поздоровалась Пэт. — Как поживаешь?
Джим окинул взглядом камеру.
— Неплохо, — ответил он с кривой улыбкой.