Я улыбнулся:
— Надо бы снять отпечатки пальцев.
Очевидно, на письме никаких отпечатков не было, поэтому Ваймар пропустил мои слова мимо ушей и продолжал допрос:
— Как вас зовут?
— Джеймс Б. Беллингтон, — сказал я.
Он начал записывать:
— Джеймс…
— Б. Беллингтон — два Б — как в слове бомба, — помог я ему.
Ваймар вздрогнул и пристально посмотрел мне в глаза.
— Адрес?
— Я вынужден снимать номер в отеле «Медифорд». Отвратительное место, но это все, что я могу позволить себе в настоящий момент.
— Ваше финансовое положение пострадало из-за того, что строительство шоссе было перенесено севернее, чем предполагалось?
— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос и требую встречи с моим адвокатом…
В этот момент в комнату вошел человек, облепленный клочьями ваты. В руках он держал мой мокрый сверток. Очевидно, это был специалист по обезвреживанию бомб.
— Мы проверили это, лейтенант.
— Ну… — нетерпеливо потребовал Ваймар.
Облепленный ватой джентльмен пожал плечами:
— Будильник. Больше ничего. Просто дешевый будильник.
— Конечно, будильник, — повторил я раздраженно. — А вы что ожидали? Бомбу?
Ваймар выглядел несколько смущенным. Повернувшись ко мне, он спросил вялым голосом:
— Вы все еще хотите видеть мэра Петтибона?
— Не сейчас. Я слишком переволновался. — Я посмотрел в глаза лейтенанту. — Вы хорошо защищаете мэра. Это приятно и полезно знать. Любой, кто захочет его взорвать, должен быть весьма сообразительным.
Я встал.
— Всего доброго, джентльмены.
— Не забудьте ваш будильник, — вдруг вспомнил Ваймар.
Я пожал плечами:
— Боюсь, что он испорчен. Можете оставить его как экспонат для вашего музея криминалистики. И передайте мэру Петтибону, что я еще вернусь. Возможно, сего… — тут я осекся.
В вестибюле я купил сигару, закурил и вышел на улицу.
На углу мое внимание привлек газетный киоск, на витрине которого были разложены журналы с яркими обложками. Особенно бросались в глаза те, что предназначались для мужчин с потными руками. Я фыркнул:
— Безобразие. Сущее безобразие!
Киоскер, пожилой человек, подпоясанный холщовым фартуком с огромным карманом для мелочи, поднял на меня усталые глаза.
— Мистер, если вы хотите что-нибудь из этого, просто суньте потихоньку журнал под пальто и отдайте мне деньги. Я понимаю, что иногда бывает неловко…
— Сэр, — сказал я жестко. — Даже под страхом смерти я не взял бы в руки ни один из этих грязных листков. Их вообще нужно запретить.
Он развел руками:
— Я просто бедный человек и вынужден зарабатывать себе на кусок хлеба.
Я ткнул носком ботинка стенку ларька:
— Одна маленькая бомба, подложенная здесь, могла бы разнести вашу грязную литературу ко всем чертям! — И, сделав несколько яростных затяжек сигарой, зашагал прочь.
На следующем углу я оглянулся. Высокий мужчина в сером плаще что-то возбужденно обсуждал с киоскером. Они оба смотрели в мою сторону, причем киоскер недоуменно пожимал плечами.
Окончательно успокоившись, я отправился в часовой магазин, где купил самый дешевый будильник. В соседней лавке приобрел две батарейки и пять футов телефонного провода. Выходя, я столкнулся в дверях с тем самым высоким человеком в сером плаще. Он, казалось, всецело был поглощен изучением витрины, задернутой занавесками.
Погода испортилась, начинало моросить. Дождь настиг меня у входа в музей искусств Метрополитен. Через несколько минут должен был разразиться настоящий ливень. Бегло окинув взглядом фасад здания, я громко произнес:
— Чудовищная безвкусица. Интересно, сколько потребовалось бы динамита, чтобы уничтожить такого монстра?.. — И, отшвырнув сигару, вошел в музей.
У нормального человека моего поколения зал современного искусства мог вызвать только два чувства — паники и возмущения. Имена авторов сами по себе наводили на мысль о скандале — Сальвадор Дали, Дж. Поллак, Теодор Рошак, Том Адамс. Я нахмурился и стал постукивать тростью по легкому ограждению.
— Надувательство. Самое настоящее надувательство!
Один из одетых в униформу охранников немедленно возник у моего локтя.
— Вам не следует этого делать, мистер. Вы пробьете поручень, он ведь латунный.
Я показал на одну из картин:
— Для меня это не что иное, как тяжело раненный кусок холста.
Он, казалось, согласился.
— Вы не должны слишком винить этих парней, мистер. Изобретение фотоаппарата, должно быть, тяжело ударило по ним. Это как с роботами. Появился автомат — и подыскивай себе новое ремесло.