– О! - приятно удивился я. - Привет тебе! Ты чего тут делаешь?
– Чего-чего? Живу здесь. На законных обоснованиях. Пусти, я спать хочу.
Я притянул его за ухо к себе, конспиративно огляделся и прошептал:
– Ты деревянный сортир у автобусной станции знаешь?
Юрик тоже огляделся, насколько ему позволяло зажатое моими пальцами ухо, и тоже шепотом признался:
– Знаю.
– Будешь меня пасти - я тебя в нем утоплю.
– А я при чем? Мне сказали - я сделал, - почти заорал он. - Пусти, дурной.
– И у меня так же: сказал - сделал, понял? Спокойной ночи, стало быть.
Мы встретились в холле и вышли на улицу. Был хороший вечер - безветренный, свежий, холодный. Лариса взяла меня под руку.
Гостиница, старое здание еще тех времен, замыкала центральную площадь. Напротив стройной чередой своих квадратных колонн тянулись старинные Торговые ряды, обезображенные наглыми латинскими вывесками и рекламными щитами, киосками и ларьками с изобильными завалами примитивных «видеошедевров», сигарет и сладостей для употребления вне страны-производителя, сверкающей стеклом и этикетками импортной бормотухи, которую стыдятся и боятся пить даже ихние бомжи. До тошноты загадив столицу, и сюда добралась западная культурка со своим мусором, вся Европа у нас свалку нашла.
– Как оккупация какая-то, - зябко пробормотала Лариса.
– Так и есть, - зло согласился я.
– И все это схвачено, все это крутится, все это - деньги и кровь… Почему?
– Потому что зло алчно и активно. У него всегда ясная цель. А добро первым не стреляет…
Лариса иронически усмехнулась:
– Ну да, оно ждет, когда перебьют половину лучших его бойцов, а уж потом…
– Потом отстреливается. До последнего патрона.
Мы пересекли площадь, замусоренную банками из-под пива, порожними бутылками, раздавленными пачками сигарет, обертками жвачек, пошли вдоль рядов. Киоски подгоняли нас дурной, бесформенной музыкой, усиленными динамиками голосами торговцев всякими «беспроигрышно-безвыигрышными» лотереями,
– Помнишь, - тихо спросила Лариса, когда мы свернули за угол, - мы здесь бублики с маком воровали?
– Ты меня с кем-то путаешь, - отказался я. - Я даже в детстве не крал.
– За это я тебя тогда и полюбила. Потому» что ты был честным.
– Немножко, - уточнил я. - А откуда ты знаешь?
– Не придуривайся, Леша.
Мм углубились в узкую темную улицу, которая круто, стремительно издала вниз, к реке.
– Запомни, - тихо и раздельно сказал я Ларисе, - Мы попали в миленькую компанию. И о чем бы мы с тобой ни говорили, мы теперь будем говорить так, будто рядом с нами всегда есть еще третья пара ушей, настороженных и внимательных до предела. И так везде - в стенах, на улице, в машине, по телефону, во сне, в постели…
– Разбежался, - засмеялась Лариса. - В постели…
Чем дальше мы уходили от центра, тем становилось лучше, чище, тише и спокойнее. Оставались позади пьяные песни, кассетная музыка, буханье бас-гитары на дискотеке, визги девиц у входа в ресторан.
Мы вышли к реке и сели на скамейку. Лариса, как кошка, прижалась к моему боку, разве что не замурлыкала.
– А с тобой хорошо, - сказала она, глядя на черную воду, в которой блестели редкие фонари набережной. - Руки распускаешь только в драке. - Она взяла у меня сигарету. - Мне что-то беспокойно. Не слишком ли сильно ты этих ребят приложил?
– Ничего, жить будут, - беспечно ответил я. - Да и, похоже, они привычные.
Она как-то странно, подчеркнуто взглянула на меня.
– Ты что?
– Так… приглядываюсь.
– И где же ты мои часы приглядела? Или подсказал кто?
Она улыбнулась, хотя я этого и не видел.
– В твоей машине. В тот вечер. Они на полочке лежали. Ты что же, заранее их снял? На случай…
– Не увлекайся, - оборвал ее я и подумал: сейчас спросит - неужели ты меня не узнал?
– Леша, я иногда не знаю, о чем можно с тобой говорить…
– Обо всем. Но в соответствии с моими рекомендациями. Больше напоминать не буду.
– …Ты не помнишь меня? - Похоже, она все пропустила мимо ушей.
– Такую очаровательную Поганку как можно забыть?
– Комплимент? - Она повернула ко мне лицо, осветила его затяжкой сигареты.
– Комплимент, стало быть, - согласился я.
– А почему же ты тогда за мной не ухаживаешь? Обиделся? Но по-другому мне нельзя.
– У тебя и так поклонников хватает.
– Ага, - с омерзением проговорила она. - Даже Сабир, старый верблюд, лапы тянет.
– Неудивительно…
– Опять комплимент? Второй за вечер. Учти - бедная девушка считает. - Помолчала, дожидаясь реакции. Не дождалась. - Как тебе Максимыч показался? Его тоже не признал?