Как же больно! Я тихонько застонала и открыла глаза. Руки связаны за спиной, так что об удобстве речь не идет, а голова болит неимоверно! Но даже физический дискомфорт отошел на задний план перед следующим вопросом.
Где я?
Меня окружала полутемная комната, в которой находилось довольно много народу. Уже знакомые мне головорезы стояли по обе стороны от меня, а напротив сидел мужчина азиатской внешности в деловом костюме. Он смотрел на меня спокойным холодным взглядом. Я сразу окрестила его "боссом". Рядом с ним стоял еще один китаец. Лет на десять моложе, внешне похож на наркозависимого метросексуала.
Они тихо переговаривались между собой и "босс" казался очень недовольным. Его плохое расположение обнаруживалось в голосе, но не в лице. Он спорил с наркоманом о чем-то, как вдруг тот сорвался с места, подбежал ко мне и ударил:
— Где флешка, сука?
Я вскрикнула от боли и заплакала.
Еще удар.
— Я не знаю ни о какой флешке! — взмолилась я. — Я…
— Изуродую! — орал он на меня. И тут повернулся куда-то в сторону: — Или ты!
Я повернулась туда и увидела, что недалеко сидит еще одна девушка. Такая же перепуганная и заплаканная, хоть и одета "а-ля гламур".
— Ли, — спокойно сказал "босс" со своего места, — неужели ты не можешь сначала выяснить кто курьер, а потом уже тащить девиц сюда? Мне важна флешка, а не это мясо.
От слова "мясо" меня передернуло. Исход этого дня вдруг стал для меня очевиден и мозг отказывался думать от ужаса. А они тем временем продолжали беседу.
— Вы же знаете, что ни одна не сознается.
— Это она! — вдруг вскричала другая девушка. — Я ничего не знаю! Опустите меня домой! Мой папа — Веник Александр Петрович — состоятельный человек! Он заплатит! — билась в истерике гламурная кукла. — Я ничего не знаю!!!
Ужас схватил меня за горло. Что мне делать? Обвинять ее или рассказать все как есть? Меня же все равно сегодня убьют. Да и папу во весь этот кошмар втравливать не хочется. Только бы этот кошмар поскорее закончился!
И тут я вспомнила, кто такой этот Веник. Это же Алинкин босс! Значит девушка, сидевшая рядом и есть предполагаемый курьер. Я повернулась к ней, внимательнее ее рассмотреть.
Особа сидевшая рядом, совсем не походила на тот образ, который сложился у меня в голове. Я представляла себе наглое алчное создание. Но рядом сидела перепуганная пустоголовая барби, которая на первый план тут же выставила папашу. Без задней мысли.
Я подумала про Кириги. А что если я скажу про него? Ведь девушка не стыдиться перекладывать ответственность на мужчину.
— Брюнетка — курьер, — вдруг прозвучал смутно знакомый голос.
Я и не заметила, как в комнате появился еще один человек. В мужчине я узнала Диму. Вот я и попалась! Что возразить человеку, который точно знал, что флешка у меня была?
— Прекрасно, — сказал босс. — А где она сейчас?
— Я потеряла флешку, — как во сне сказала я.
— Где?
— Не знаю, — пожала я плечами, лихорадочно думая, что именно сейчас нужно назвать имя Кириги…
— Только вот не понимаю, почему Кириги этого не выявил, — задумчиво сказал Дима.
— Что? — удивился босс. Я тоже беззвучно повторила этот вопрос.
— Насколько я понял, он затащил ее в постель, но в сумку так и не залез, — пояснил псевдофотограф. А я подумала, что имя Кириги мне теперь не поможет.
— Я разочарован, — вдруг сказал босс. — Вместо того, чтобы прийти сюда и предоставить мне голые факты, вы начинаете гадать, словно предсказательница с хрустальным шаром! Все выяснять должен я, и решать тоже я! Мне не нужны предположения! Мне нужна флешка! Но вы, идиоты, не смогли ее достать! — он повернулся ко мне. — Последний раз спрашиваю: где она?
Я сглотнула и повторила:
— Я ее потеряла.
— Где?
Я вспомнила, как Кириги разжимал мои пальцы:
— Когда убегала от него, — я кивнула на Дмитрия.
Босс повернулся к нему.
— На меня напали. Я не видел кто.
— Я в детском саду? — уточнил босс. А потом он опустил голову и потел лоб большим и указательным пальцами, размышляя, после чего вынес вердикт: — Девчонку убрать. А ты, — он взглянул на Диму. — Отправляйся за флешкой. Не принесешь — отправишься вслед за ней. Тебя, Ли, это тоже касается. Но сначала — разберись с девицей.
Босс встал и вышел, а мне на голову опять одели мешок.
Через несколько минут я снова ехала в машине с мешком на голове. Рот мне не завязали, но и кричать совсем не хотелось. Даже не знаю почему. В голове не было ни единой связной мысли, и я почему-то начала про себя читать "отче наш", хотя даже не крещеная. И почему я не покрестилась? Что мне мешало? Все времени не было… А теперь его уже и не будет. Я тихо заплакала.
— Ли, я не понимаю, почему мы ее не убили там. Меня уже достало это всхлипывание! — пожаловался сидящий рядом преступник.
— Кровью все запачкает — прибираться кто будет? Ты? А еще тащить…
— Семьдесят кило, — солгала я, накинув десяток.
— Семьдесят? Не может быть!
— Я бы на твоем месте не проверял, — сказал другой. — Они только с виду пушинки, а под дорогой тело не бросишь.
Они действительно идиоты. По крайней мере, те, что сидели по обе стороны от меня. Новая информация высушила мне слезы. Значит, надежда еще есть и не стоит терять бдительность.
Машина ехала больше без остановок, из чего можно было сделать вывод, что мы покинули пределы города, с его постоянными светофорами и тянучками. Наручники все еще на мне, но обувь, благодаря всевышнему, без каблуков. Может быть… может… Я как в детстве с надеждой скрестила пальцы. "Прости нам грехи наши, как мы прощаем должникам нашим. И не введи во искушение, и избавь нас от лукавого. Ибо твое есть царство…" — машина остановилась, а я крепко зажмурилась, прошептав в слух:
— И сила, и слава вовеки. Аминь.
Я услышала, как кто-то из них усмехнулся и стянул с меня мешок, пояснив свои действия. — Вдруг кто-то ехать будет, а у нее на голове мешок. Нам подозрения не нужны. Ладно, пошли. Пискнешь — потащу твои семьдесят килограмм в легкую, поняла? — он махнул перед моим лицом пистолетом, а я кивнула.
Мы вышли из машины и пошли в сторону леса. Первым шел Ли, выбирая место для казни, за ним шел один из моих "телохранителей", вернее "телохоронителей", потом я, и замыкающий с пистолетом. Побег не представлялся возможным, пока мы не пошли вдоль склона, обросшего деревьями. Я тут же вспомнила, как мы в Карпатах катались с горки прямо в лыжных комбинезонах. Несло вниз не хуже чем на санках, вот только тут так много деревьев. Да и молодцы с пушкой сзади. У меня нет шансов… Черт! Была не была!
Я сделала шаг и скользнула с горы. Мне повезло, что зимы у нас нестабильные. То потепление, то похолодание. Если в Киеве тепло превращает снег в черную жижу, а потом в гололед, то за городом целина покрывается твердой корочкой. Катиться по ней — лучше, чем по льду.
— Ау! — воскликнула я, ударившись ногой о дерево. Меня по инерции развернуло, а в следующее мгновение я затормозила боком о пень. Тут же спряталась за вышестоящим, чтобы сделать пару вдохов.
Поразительно, что они не стреляли в меня. Даже не пробовали. Может, они все еще не поняли, что произошло? Или не хотели пачкать моей кровью весь склон?
Проверять нелепые теории я не собиралась. И побежала вниз, пытаясь вилять между деревьями. В висках ухал пульс, в ушах шумел ветер, а мимо пролетали стволы. И тут резко все закончилось.
В смысле и горка под ногами, и деревья. Я оказалась на открытом пространстве. Через секунду я поняла, что это озеро. Плохо. Здесь я слишком удобная мишень.
Я отступила назад, вертя головой, и думая, куда бежать дальше. Но тут меня схватили и приставили холодный ствол пистолета к подбородку.
— Назад! — крикнул захватчик и по голосу я определила, что это Ли. Но я не поняла, как я могу отступить назад, если он держит меня стальной хваткой.
— Спокойно, Ли, — услышала я до боли знакомый голос.
— Кириги, — прошептала я и мы развернулись к небожителю, выходившему из леса.
— Черт, — выругался наркоман.
— Успокойся, Ли, — вкрадчиво сказал Кириги. — И отпусти девочку.
— Ты за идиота меня принимаешь?!? — нервно вскричал тот. — Ты же меня тут же убьешь!
— Отпусти девочку, — повторил он. — Я тебя не трону.
— Как ты не тронул Чена и Гоу? — голос Ли дрожал. — Он так же панически боялся, как и я с дулом пистолета у головы. — Не подходи, иначе снесу ей голову!
Я почему-то подумала, что Чен и Гоу — это те верзилы, с которыми мы шли через лес. Вдруг я обратила внимание, что одежда Кириги покрыта несколькими дорожками из точек крови. А в руках… окровавленный меч, по которому алые капли падали на снег.
Стало понятно, что Ли сейчас играет на свою жизнь, а разменная монета — я.
— Что ты хочешь? — спокойно спросил Кириги.
Наркоман нервно засмеялся, а потом резко замолчал и выдавил:
— Я хочу гарантии!
— Тебе моего слова мало? — уточнил Кириги и шагнул к нам.
— Назад! — бешено заорал Ли, чуть не свернув мне шею, тыча в нее пистолетом. Он так сильно меня захватил второй рукой, что начал душить. — Конечно, мало! Ты же предатель!
Я задрожала, вспомнив историю Чумбы. Он и правда предавал всех, с кем имел дело.
— Отпусти ее, — устало сказал Кириги. — Отпусти, я все сделаю. Дам тебе любые гарантии, только отпусти.
Опять эти противные нервные смешки, но благо руку он ослабил и я смогла дышать.
— Любые? Ради девчонки?
— Да, — твердо ответил он. — Отпусти, и мы поговорим.
— Уже! Да без этого хныкающего щита сколько бы я прожил? Секунду? Две? Или полсекунды? Только одного не пойму, почему бы тебе меня просто не застрелить? У меня даже есть ответ. Ты боишься. За нее, — он тут же с силой сжал мое горло, начав опять душить.
— Хватит! — заорал Кириги, теряя самообладание.
— Интересно, — ответил Ли, ослабив хватку. — Настолько боишься, что не рискуешь даже спасти одним выстрелом, да?
— Хватит паясничать, — напряженно ответил небожитель. — Чего ты хочешь?
— Дай подумать… Что бы я не попросил, как только я ее отпущу, ты меня убьешь.
— Нет, — возразил Кириги.
— Я не идиот! — истерично вскричал наркоман. — Если я убью ее, то следующим — умру сам. Остается только один вариант — убить тебя.
— Нет! — закричала теперь я. — Не бойся за меня!
— Ну, уж прости, крошка, — противно ответил он. Я тут же начала думать, как высвободиться из цепких рук, но меня окрикнул Кириги:
— Нет, Джен! Не смей! — он знал меня слишком хорошо.
— Ты с ума сошел! — заорала я в ответ. — Это ты не смей!
— Как мило, — прокомментировал Ли. — Я все еще не верю своим глазам!
— Я согласен, — вдруг сказал Кириги и бросил меч на землю. За ним на снег упало два пистолета. — Моя жизнь в обмен на ее.
— Нет!!! — истошно заорала я. Кириги смотрел на меня так спокойно. Он словно передавал мне свою уверенность, в том, что все будет хорошо. Несмотря на то, что нас разделял десяток метров, я почувствовала тепло, словно он меня обнял.
— Прости, милая, — ворвался в сою сказку голос Ли. Затем наркоман оторвал пистолет от моей шеи и выстрелил.
Время будто остановилось.
Я видела, как пуля поразила голову Кириги. Его не отбросило, как во всех голливудских фильмах, а он просто упал на снег. Я вырвалась из рук Ли и подбежала к телу любимого. Через пару секунд я поняла, что трясти его нет смысла. Кириги был мертв. Его сердце не билось. А с ним и смысл жизни ушел в небытие.
— Забавно, — проговорил Ли, стоя за моей спиной. — И что он в тебе нашел?
Он деловито нагнулся и пощупал пульс на шее небожителя.
— Герой легенд просто взял и умер из-за какой-то дуры! Ты хоть знаешь, кем он был? — он презрительно посмотрел на меня. — Никто не мог его убить веками! А тут он меняет свою жизнь на твою! Никчемную! Кто ты такая? — он придирчиво осмотрел меня и мерзко усмехнулся: — Ну… сейчас узнаем!
Он схватил меня за шиворот, оттащил на несколько метров, приговаривая:
— Холодно, но ничего! Мы быстро, да, милая?
Я закричала во все горло, зажмурившись от ужаса, как тут на меня что-то брызнуло. Я открыла глаза и увидела, что Ли все еще возвышается надо мной, только из груди его торчит окровавленный клинок. Через мгновение лезвие вынули из тела. А я подскочила на ноги, наблюдая, как наркоман упал на снег, запачкав его жутким алым цветом.
Я подняла глаза на убийцу, но точно не ожидала увидеть незнакомую девушку. С виду ей около двадцати пяти, брюнетка с роскошными черными волосами. Она мне кого-то очень сильно напоминала и в тоже время я была уверенна, что вижу ее впервые. Она как раз вытерла снегом кровь с меча, после чего прошлась по нему платком.
— Прости, что опоздала, — сказал она, затем повернулась к телу Кириги. — Да… не радужно, — только и сказала она, вновь посмотрела на меня: — Умойся снегом, и поехали.
— Я не… не поеду, — неуверенно сказала она.
— При всем уважении, — ответила брюнетка. — Но не стоит сидеть одной в лесу в окружении двух… — она на секунду замолчала, а потом поправилась: — Четырех трупов.
— Я не могу его так бросить, — тихо объяснила я и кивнула на Кириги.
— Зато я могу, — пожала она плечами, а потом без долгих уговоров схватила меня за рукав и потащила в сторону трассы.
Я не вырывалась. Сил не было. На дорогу не обращала внимания, поэтому часто спотыкалась. Я шла и плакала, все прокручивая в голове картину смерти. Ну почему он поехал за мной? Зачем согласился умереть? Я не понимала! Не хотела понимать! Неужели нельзя было просто позволить им казнить меня за мою же ошибку.
За что?
Ли говорил, что я не знала, кем он был. Но я знала.
Он действительно герой легенд. Моей так точно. Рыдания опять поглотили меня так, что я просто упала. Девушка посадила подняла меня и потащила дальше:
— Здесь не время и не место.
Мне уже было все равно, что это за женщина и куда мы идем. Моя жизнь закончилась там, на замерзшем озере, когда Кириги поменял свою жизнь в обмен на мою. До чего же глупый обмен получился! Зачем было меня искать? Зачем идти на эту сделку? Я не понимала. Отказывалась понимать. Эти мысли съедали меня изнутри.
— Прекрати, — недовольно сказала брюнетка. — Самобичевание еще ни к чему хорошему никого не приводило.
За рулем она молчала. Только один раз она повернулась в мою сторону, явно с намереньем что-то сказать, но передумала. Когда машина остановилась, то тут же к нам подбежала Морган:
— Мама! — воскликнула она. — Ну что?
— Кириги всадили пулю в лоб, — пожала она плечами, а я тихо заскулила.
— Что? — Морган аж отшатнуло. — И ты…
— Не бойся, все в порядке, — спокойно сказала брюнетка.
— Вы могли бы обсудить это в другом месте, — строго сказала блондинка, следившая за Алинкой в кафе. — Джен не жива не мертва!
— Меня зовут Женя, — сказала я тихо, вышла из авто и пошла по улице.
— Женя, стой! — Крикнула мне Морган, но я не остановилась. Мне просто хотелось уйти. Возможно, тогда этот кошмар закончиться.
— Я за ней присмотрю, — обеспокоено сказала блондинка и побежала за мной.
Девушка догнала меня, схватила за руку и подвела к джипу.
— Давай я тебя отвезу домой. Кстати, я Марианна Форест. Но все зовут меня Маришка. Я ты Женя, да?
— Да, — безучастно ответила я. Мне совсем не хотелось общаться.
— Вы нас очень перепугали, когда пропали, — поделилась она.
Я ничего на это не ответила. Мне просто хотелось… я не знала чего. Мне хотелось, чтобы Кириги был жив. Это единственное, что нужно для счастья.
Я думала, что Маришка отвезет меня домой и уедет, но этого не случилось. Она поднялась со мной в квартиру и отказалась уходить.
— Это моя квартира, — возразила я.
— Плевать! Я за тобой присмотрю, прежде чем ты наделаешь глупостей.
— Я хочу, чтобы ты ушла.
— Хоти, — пожала она плечами. — Хотеть тебе никто не запрещает! — и уселась на новый диван, который купил Кириги. — Кстати, ты бы без меня и дверь не открыла.
Я сдалась. Не было ни сил, ни желания бороться с окружающим миром. А тем более с человеком, который хотел помочь.
Собственная кровать показалась мне чужой, но, несмотря на это, лишь коснувшись подушки, я провалилась в сон без сновидений.
Я проснулась в теплом коконе из одеяла и мужского тела.
— Доброе утро, — прошептал мне Кириги на ухо. — Вернее, день.
— Доброе, — лениво подтвердила я, как тут ко мне вернулась память и я резко села на постели: — Ты живой! Как это может быть?
— Ты предпочитаешь видеть меня мертвым? — так же лениво ответил Кириги. — Тогда я пошел.
Он действительно собирался встать и уйти, но я поймала его за руку:
— Нет!
— Передумала? — улыбнулся он и не просто вернулся, а повалил меня на кровать. — Вот так бы сразу!
— Я просто не понимаю… — пожаловалась я.
— Я — небожитель, — пожал он плечами. — Мы можем вернуться. И даже если бы я не нашел в себе силы или способности меня бы вернула Кэтрин или сама Морган, — он помолчал, а потом добавил: — Но если между нами, то доверяю я только Кэтрин, маме Морган. У нее просчетов не бывает.
— Просчеты? — удивилась я.
— Не обращай внимания. Лучше скажи, как себя чувствуешь.
— Я… я рада, что ты жив, — сказала я серьезно и заплакала.
— Ну, что это такое, — скривился он и прижал меня к себе. — Все же хорошо!
— Но… но… ты не знаешь, что это такое! Не представляешь, — взвыла я.
— И не собираюсь представлять, — сказал он. — Я чуть не умер, когда понял, что ты в опасности, а когда видел, как Ли… это словно побывать в аду.
Его слова почему-то ввели меня в замешательство:
— А как же Морган?
— А что Морган? — удивился он. — Кстати, она поражена тем, как ты ее провела своей сигаретой. Маришка и Шастик тоже сетуют на свою глупость. А вот Кэтрин этим не обманешь. Она тебя сразу узнала.
— Как? — спросила я. — Мы ведь незнакомы.
— По запаху.
— От меня что… пахнет?
— Да, — сказал он весело, а потом зарылся носом в волосы: — Мной.
Мне стало стыдно.
— Она узнала о нашей близости по запаху и сказала Морган?
— Она всем это сказала.
— И ты теперь зол на нее?
— Она тебя спасла от Ли. Мне не за что на нее злиться.
— Но она поставила крест на ваших с Морган отношениях. И именно поэтому ты сейчас здесь, а не с ней.
— А с этого места поподробней, — удивленным голосом сказал Кириги.
— Ты любишь ее, — сказала я и эти слова отозвались болью в сердце. — Ты назвал ее своей второй половинкой. Мужчины такими словами не разбрасываются. Ты хранишь ее портрет, словно реликвию. А еще она приходила к тебе и ты испугался, потому что я была в твоей постели. Я просто не хотела мешать.
— Джен… — нежно сказал он, а я рявкнула на него:
— Ты сам спросил! Так теперь слушай!!!
Он взял мою руку в свою и поцеловал пальцы, сказав:
— Я слушаю.
— Я не удержалась и посмотрела через видеокамеру, кто к тебе пришел, а это она… вы обнимались, словно любимые после долгой разлуки… — я опять сглотнула ком, а он открыл рот, что бы что-то сказать, но я его оборвала: — Слушай, черт тебя дери! — меня опять задушили рыдания, а он молчал, но подтянул меня к себе и положил голову на колени и начал гладить спину успокаивающими движениями. — Я подумала, что она, наконец, пришла к тебе, чтобы… чтобы сказать, какой она была глупой и что хочет быть только с тобой… а тут я… мне показалось, что это неправильно, если она застанет меня в твоей постели, ведь тогда она не простит… а мы занимались на постели люб… сексом… не годиться… любить свою вторую половинку на грязных простынях…
— Грязных?!? — его возглас негодования прорвал тишину и мою муку, а он извинился: — Прости.
— Я поменяла простыни, — меня крепче обняли. — Я хотела сделать так, словно меня и не было там никогда. Чемодан спрятала… я еще подумала, что выбросишь при случае… — объятья стали теснее. — А потом… потом я пыталась не шуметь, ведь она тоже небожитель — услышала бы… а ты дверь открыл… — я впервые с начала разговора подняла на него глаза. Он смотрел на меня с ужасом, но я все равно продолжила: — А я поняла, что для меня.
— Что значит "для тебя"? — не выдержал он опять.
— Что ты хотел, что бы я ушла и оставила вас вдвоем, — пояснила я.
Его глаза вглядывались в мое лицо ища ответы и не находили, а если и находили, то отражались в его глазах болью:
— Если все так, как ты говоришь, — я впервые слышала, чтобы его голос дрожал. — То ответь мне на один вопрос. Почему ты не устроила скандал и не хлопнула той же самой дверью?
— Как я могла?!? Ты же ее любишь!!! — возмутилась я
— Даже если бы так и было, то ты то тут при чем? — тихим, разъяренный голосом спросил он.
Мне от его слов стало больно. Он прав — я не причем.
— А я тебя люблю, — чуть слышно призналась я. — И хочу, что бы ты был счастлив. Если для этого нужно наступить себе на горло, поменять простыни и постелить новые для твоего счастья с другой женщиной, то я это сделаю. Вернее сделала. Вот такая вот правда.
Он молчал и вглядывался в меня, а потом поднял и усадил себе на колени, крепко обняв.
— Давай-ка, я тебе расскажу кое-что. Я действительно долгое время любил Морган, но это было давно. Мы с ней как черное и белое как половинки одного целого, и именно поэтому так хорошо друг друга понимаем, именно поэтому мне было так легко полюбить ее, но когда она стала сердцем дракона, когда нашла собственную гармонию, которой у нее не было до этого… мне так же легко разлюбить ее. Она действительно часть моей жизни и я, правда, ее люблю, но как родного человека, а не как женщину с которой хотел бы создать семью. Когда я увидел ее портрет в твоих руках мне было неприятно не то, что ты на него смотришь… мне было неприятно вспоминать, что я любил гармонию и вражду, которая ее порождала, а не женщину. Если бы я любил Морган, неужели бы я прятал ее изображение в темный угол? Я бы повесил на самом видном месте… — он погладил мои волосы. — А ты… Как только тебя увидел, ты изменила мою жизнь. Словно маленький, но такой желанный паразит, заразила меня любовью к себе. Я каждый раз, что-то думаю о тебе, предполагаю… а ты меня ошарашиваешь — либо бутылкой по голове, либо поцелуем, либо бегством. Я никогда не знаю, чего ждать, — он усмехнулся. — А еще я с тобой счастлив. По-настоящему и не могу этого объяснить. Я могу тебе сказать, как устроен мир и как изменить его под себя, но об этом меня просто не спрашивай… Морган первая догадалась, что к чему, поэтому и приехала. Она с тобой хотела познакомится! А дверь я не закрыл, что бы выпроводить ее поскорее. Вы с ней похожи только в одном — обе любопытные.
— Но она такая красивая!!!
— Возможно, но мне нравишься ты. Небожитель не смотрит на внешность, потому что легко может ее изменить, — его глаза, в которые я смотрела вдруг посинели, а потом снова позеленели. — Вот так вот. Взять хотя бы Маришку — она от природы рыжая со светло-голубыми глазами и россыпью веснушек.
— Не может быть!
— Может, а я… покажу тебе как-нибудь, — усмехнулся он.
— Сейчас! — возмутилась я.
— Потом, — нежно сказал он мне: — Видишь, у меня шрама не щеке почти нет.
Я тоже поразилась этой перемене.
— Его в свое время оставила Морган, а именно при первой встрече, — усмехнулся он. — В этом и разница между вами.
— Как это? Тем, что я не расквасила тебе лицо?!?
— Ты меня вообще убила!!! — взорвался смехом он.
Я потерялась.
— Всю жизнь буду видеть эту картину перед глазами, — понуро ответила я.
— Я не про Ли, — засмеялся он. — Я про то, как ты в меня выстрелила!
— Но ты же не пострадал! Это царапина! Ты так говорил!!! — в ужасе воскликнула я.
— Прошла по сердцу! Не был бы я небожителем, мотала бы срок, милая, — он сказал это на зековском жаргоне, а я рассмеялась.
— Не говори так, — сказала я и положила ему голову на плечо.
— В том то и разница между вами: она оставила шрам на щеке, а ты… — он взял мою руку и приложил к груди, где слышались уверенные удары. — А ты — на сердце. Я любил не ее, а саму идею, — он поправил мою прядку, а мне не хотелось думать, какое воронье гнездо у меня на голове. — Уж слишком идеальной она казалась кандидатурой. А в тебе я люблю не идеальность, а тебя саму. Да я умер за нее, но скорее за себя. Мне надоело так жить и это оказалось неплохим выходом… — сказал он задумчиво, а потом всмотрелся в мои глаза, от чего я задрожала всем телом, но меня тут же крепче обняли: — За нее я умер, а для тебя — буду жить.