Только успели проводить короля Хорватии, Гийома Первого, и великого визиря Османской Империи, Увейс-пашу; в Маракайбо прибыли ещё два высоких гостя — третий султан Марокко из династии Ваттасидов, Абу-ль-Аббас Ахмад, и его дядя, великий визирь, Али Абу Хассун.
Прибыли они из Кадиса на имперском корабле, а с ними и новости. Адмирал Пири-реис привёл к повиновению Алжир, утопил последние два «винджаммера» французов и шестнадцать бывших венецианский галеонов в Бискайском заливе, и разграбил Ла-Рошель. Потери Пири-рейса составили один «винджаммер» второго поколения и девять шхун и барков, все алжирские. Заставил, значит, поганцев искупать кровью вину, ну и правильно, ну и поделом.
Высоких марокканских гостей поселили в особняке, который когда-то занимало османское «консульство» в Маракайбо. Не слишком шикарный особняк, строился он для губернатора тогда ещё небольшого портового города, зато совсем рядом с единственной в Новом Свете мечетью Сулеймание. Не самой большой в мире мечетью, на четыре тысячи молящихся, но очень красивой, денег на неё османы не пожалели. И архитекторов привозили лучших, и многие отделочные материалы завозили с Востока.
И султан, и его дядя довольно много времени провели в Гранаде, немало попутешествовали по остальной имперской Европе, поэтому по-испански говорили очень прилично, так что переводчик не потребовался. На переговоры с марокканцами, Савелий с Эль Чоло собрали вице-императоров Родриго Пике и Паскуаля де Андагойя. Пусть привыкают к ответственности государственных деятелей высшего ранга. Особенно Паскуаль, Африка — его наместничество. К тому-же, Марокко ближайший сосед его Андалусии, буквально через «речку», Гибралтарский пролив.
Выслушали султана и дядю. Хотят в Империю, как Португалия. Ничего удивительного. Дела у Ваттасидов, прямо скажем, идут неважно. Правителем Марокко, султан, по большому счёту, только числится, контролируя лишь северо-восток страны, узкую полосу средиземноморского побережья, без Сеуты и Мелиссы. Этот кусок он и хочет получить во владение, в качестве имперского герцогства Марокко. А всё остальное — ваше, завоюйте и владейте, ага. Сходу отвечать ничего не стали.
— Завоевать мятежные территории Марокко не трудно, только там нет ничего нужного нам. Вообще ничего. Примерно четыре миллиона диких берберов, мавров и арабов и никаких полезных ископаемых. Просто земля. Нужна она нам? У нас своей незаселённой земли навалом, лет двести ещё заселять и осваивать, если не больше. — обозначил позицию император.
— Нам не нужна, а потомкам пригодится. Марокко заселить несложно, это не Южная Африка, а тем более не Австралия. На дармовую землю переселяться будут с удовольствием. В нашей Европе уже тесновато. — высказал своё мнение наместник Африки.
— Переселятся в Марокко, значит не переселятся в другое место. В то место, где они нам нужнее. — возразил наместник Азии и Океании.
— Где они нам нужнее — сами не поедут, придётся перевозить. Желающих ведь хватает, это у нас не хватает возможностей, для их переселения. А в Марокко сами поедут, за свой счёт, только землю пообещай. И не нужно по сто гектаров раздавать, хватит и двадцати. Заселятся, начнут плодиться и размножаться, появятся у нас новые поселенцы. Совсем бесполезной земли не бывает. Растут там оливки, вот пусть их и возделывают. А то до сих пор масло у османов и французов закупаем…
— Повоевать хочешь? — поинтересовался Эль Чоло.
— Хочу, — согласился дон Паскуаль, — и не вижу в этом ничего плохого. Наловим в Марокко дикарей и выпустим их в буш, в Южной Африке, благо, везти не так далеко, можно плотно грузить. Пусть они там негров забавляют, чтоб негры не мешали жить нам. Какая-никакая, а польза от них будет.
— Ничего плохого в справедливой войне нет, а война с мятежниками очень даже справедливая, — согласился Савелий, — быть посему. Готовьте кампанию, Паскуаль. А вам, Родриго, предстоит организовать добычу угля на острове Калимантан, раз уж у нас с южноафриканским пока ничего не получается. На Калимантане местной рабочей силы хватает, вот и пусть добывают. Месторождения там богатые, накопают много, будем покупать.
В конце марта 1533 года, вернулись из Лимы тесть с тёщей, Василий Иванович с Марией Генриховной. Всё увиденное им понравилось — наследник жив-здоров, повзрослел-подрос, весел и всем доволен. Священник-духовник его, правда, жалуется на нерадение, зато остальные учителя хвалят, как и «дядька» Ивана, князь Семён Бельский, граф Тринидада-и-Тобаго.
Лима стала ещё больше и краше, а дорога да неё ещё лучше. Нам бы такие дороги и города… Будет железная дорога в Лиму из Маракайбо? Когда? Лет через пять шесть? Очень хорошо, успеем прокатиться. От Нью-Йорка и Челябинска* (*Вашингтона) до Тауантинсуйу тоже будут и тоже через пять-шесть лет? Тогда ещё лучше, накатаемся вдоволь. Нам бы с собой кинематограф… Ну и что, что по три раза смотрели, и по десять посмотрим, и по двадцать, и даже по сто. Разве на такое чудо когда-нибудь насмотришься?
Интерлюдия. 12 апреля 1533 года.
Франциск Первый Валуа размышлял, глубоко погрузившись в свои мысли. На военный совет в Белграде, он собрал королей Хорватии, Венгрии и Сербии, но слушал их краем уха, а сказанное воспринимал периферией сознания.
Император Инков ясно дал понять Гийому де Бониве, что поддерживать в этой войне ни одну из сторон не собирается. Всё, к чему получат доступ французы, смогут купить и османы. Понять дал, но в то же время опять поддержал. Поддержал лично де Бониве, но через него и всю Французскую Империю. Выкупил Рим, который Франциск уже давно был готов бесплатно вернуть Папе, выкупил за двести пятьдесят тысяч ливров серебра, дороже чем всё Арагонское королевство. Выкупил, как и Мальту у Габсбурга, для Ордена Священного Препуция, теперь единственного христианского монашеского ордена, то есть, в итоге всё равно для Папы. Странный ход, но у императора Нового Света все ходы очень странные.
Только этих денег, нежданных денег за Рим и Остию, хватило на девять кораблей, оружие и боеприпасы для шестидесятитысячной армии. Из увезённых в Новый Свет ста пятидесяти тысяч ливров, де Бониве потратил всего сорок, а сто десять привёз назад. Привёз сто десять тысяч ливров серебра, оружие и боеприпасы для ста тысяч ополченцев: мадьяр, хорватов и сербов, и девять кораблей. «Винджаммеров» уже четвёртого поколения, с шестью мачтами.
Девять кораблей, которые должны были уравнять военно-морские силы Французской Империи с османскими, но увы. Проклятый адмирал Пири-реис привёл к покорности султана Алжира, Хайреддина Барбароссу, подчинил себе его флот, и объединёнными силами разбил остатки флота французского, уже в Атлантике, да ещё и ограбил Ла-Рошель, Нант, Гавр и Антверпен. Ограбил и сжёг верфи, с лихвой отомстив за Афины и Измир.
Теперь у османов снова преимущество в военно-морских силах, оперативная база флота «винджаммеров» в Алжире и полный контроль над всем Средиземным морем. Контроль силами «самоделок», которые они сейчас производят до десятку-полтора в месяц. Производят и морские парусные корабли, и речные гребные, для Дунайской флотилии.
Император Франции понимал, что долгую войну, войну на истощение, его Империя скорее всего проиграет. У Сулеймана Первого всего больше — и людей, и денег, и природных ресурсов, и производства, и торговых путей. У него есть выход в Индийский океан, огромный рынок, где с удовольствием покупают зерно Египта и Междуречья; у него золотые, серебряные и медные рудники; у него Мекка, Медина и Иерусалим, куда стремятся паломники и где они тратят деньги.
Да, и Иерусалим тоже теперь принимает паломников, десятками, если не сотнями тысяч в год. Папа, Климент Седьмой, то есть, теперь уже Восьмой, не только отказался объявить Крестовый поход, но и осудил эту практику в прошлом. Иисус Христос, хоть и не признан мусульманами Спасителем-Мессией, один из их почитаемых пророков, поэтому христиане с мусульманами должны жить в мире. Воюют пусть светские правители королевств, султанатов и империй, а к религии это никакого отношения не имеет.
Сулейман Первый поблагодарил Папу за проявленную мудрость и открыл для христиан Иерусалим. Открыл не только для паломничества, но и для проживания. Орден Священного Препуция выкупил земли под монастыри в самом Иерусалиме и на месте разрушенного Яффе и уже ведёт строительство, в том числе и порта. Христиане вернулись в Святую землю миром, так зачем нужен ещё один Крестовый поход? Чтобы завоевать для Франциска Валуа новые владения?
Расчёт на вступление в войну русско-британской унии и королевства Западная Германия тоже не оправдался. Никто из них не поспешил добить ослабленных османов на востоке бывшей Священной Римской Империи и в Швейцарской Конфедерации, отрезанных от метрополии. Османы продолжают получать снабжение оружием и боеприпасами через северные порты и даже подкрепления для своих гарнизонов. Восстания в османских Западной Пруссии, Бранденбурге, Верхней Саксонии и Богемии практически подавлены; а во французской теперь Венгрии, наоборот, разгорается всё сильнее.
Местные мусульмане-ногаи получают поддержку единоверцев из Остмарка и Швейцарии, от расселившихся там крымчаков и черкесов, и конца-края этому процессу не видно.
Давят османы и восставших болгар. Давят без жалости, вырезают и угоняют в рабство целыми селениями. Болгария и Македония не пашут, не сеют, земли разорены и выжжены, так что даже в случае успеха летней кампании 1533 года, Французской Империи достанется полностью разорённая территория и несколько миллионов нахлебников, которых придётся чем-то кормить. Кормить болгар, кормить мадьяр, кормить хорватов, сербов и прочих боснийцев. Чёрт бы их всех побрал…
В Сорбонне наконец-то частично разобрались с «утраченными знаниями богов». Разобрались по инкским учебникам на «забытом языке». Теперь есть понимание, как самим производить бездымный порох и бертолетову соль для капсюлей. Понимание есть, а возможности нет. Нет возможности массового производства боеприпасов. Ничего своего нет: ни серы, ни селитры, ни хлопка, ни меди, ни цинка, ни свинца. Можно всё это закупать, только получится такое производство гораздо дороже, чем уже готовые боеприпасы, а от этого становится ещё обиднее. Лучше бы вообще не знать, чем понимать, что у тех же османов почти всё это есть. Всё своё, или очень дешёвое, как та-же индийская селитра. Имеются сведения, что османы ей даже посевы теперь подкармливают, чтобы урожаи родились обильнее.
Нарезные стволы, как у инкских винтовок, тоже производить научились, только и это умение ничего не дало. Нарезной ствол забивается свинцом после всего четырёх-пяти выстрелов, а после этого ему требуется тщательная чистка. Тщательная и потому долгая, работа на час-полтора. Сами инки используют пули в медной оболочке, а это уже Французской Империи недоступно. Не говоря про сложность производства миллионов, а то и десятков миллионов таких патронов — медь в большом дефиците, её давно не хватает даже на чеканку монеты, из-за чего страдает торговля, а с ней и всё остальное, по цепочке, до самых налогов.
Войну нужно срочно заканчивать, это отлично понимали все, но как это сделать? Этого никто не знал. Закончится ли война со взятием Константинополя? Хороший вопрос задал де Бониве. Даже интересно, что ему ответит Монморанси.
— Конечно! Константинополь османская столица. Кто теряет свою столицу, тот проигрывает войну. Всегда так было.
— А если они просто перенесут свою столицу в Салоники? Или вообще в Азию? Константинополь-Стамбул всего восемьдесят лет назад стал османской столицей, он не имеет для них такого значения, как для нас Париж. Сулейман запросто сожжёт город и отступит за проливы, и мы получим только обгорелые развалины, а не столицу.
— И что ты предлагаешь?
— Ничего, чёрт побери. Я высказываю сомнения. Мы должны быть готовы к тому, что в Константинополе война не закончится. А в Греции, после Афин, нас ненавидят даже посильнее, чем османов. Нам нужны союзники, нужен сильный флот. Нужно договариваться с русским царём, лордом-канцлером Британии и королём Западной Германии.
— Вы правы, де Бониве, — наконец взял слово император Франциск Первый, — договариваться с ними нужно, но договориться нам будет гораздо проще, после взятия Константинополя. План летней кампании менять не будем. Корпус короля Венгрии идёт на Софию, ваш корпус, де Бониве, на Сараево, корпус короля Сербии на Констанцу, а я обойду Софию и ударю по Пловдиву.
— Разумно ли так дробить силы, ваше императорское величество? — усомнился король Хорватии.
— Разумно, де Бониве. Организовать снабжение двухсот с лишним тысяч, мы в одном месте не сможем, поэтому разделиться всё равно придётся.
— Вы выбрали для себя самое опасное направление, Сир. Поменяйтесь с кем-нибудь из нас.
— Ерунда. На войне везде одинаково опасно. От Пловдива до Софии всего тридцать лье, если что-то пойдёт не так, отступлю на соединение с Монморанси. Зато если всё получится — мы ещё в эту кампанию дойдём до Константинополя. Делай, что должно, и будь, что будет. Montjoie! Saint Denis! С Богом!
Семнадцатого апреля 1533 года, Савелий и Эль Чоло отплыли из Маракайбо в Нью-Йорк. Оставлять без высочайшей инспекции строительство новой столицы три года подряд никак нельзя. Да и не происходит сейчас ничего такого в Южной Инке, что требовало бы непосредственного внимания императора и главного вице-императора.
Железную дорогу от Эль-Мутуна до Асунсьона достроили. В одну нитку, но этого более чем достаточно и будет достаточно ещё долгое время. Лет сто, если не больше. Пока не пойдут встречные потоки угля и стали миллионами тонн. Пока же уголь вообще не завозится, так и используется древесный. Лес свели на сотни километрах в округе, но это не беда. И поля с пастбищами расчистили, да и вырастет он во влажных тропиках очень быстро.
Железная дорога Маракайбо — Медельин — Буэнавентура — Гуаякиль — Лима спроектирована и уже ведется сооружение тоннеля, галерей, насыпей и опор под мосты и эстакады. На строительстве задействованы сто тысяч человек, в основном «гастарбайтеры» из Европы и Азии. Да, миграционные порядки в Южной Инке сильно ужесточились. Хочешь землю? Сначала отработай три года на стройках народного хозяйства. Посмотрим сначала, как ты работаешь, а уже потом решим, сколько и где выделять тебе земли.
За шесть лет первая трансокеанская железная дорога вряд ли будет достроена, но ускорить этот процесс просто нечем, все возможные ресурсы уже задействованы, так что пусть теперь строительство идёт своим чередом.
В Северной Инке напротив, пришло время нарезать новые задачи. Начинать строить железные дороги Нью-Йорк — Тауантинсуйу и Тауантинсуйу — Челябинск. Железные дороги и цепочки населённых пунктов вдоль них. Металл пошёл, всё потребное для строительства теперь выпускается на месте — и рельсы и мостовые конструкции, так что пора начинать. Прогресс напрямую зависит от скорости движения. Движения всего — людей, сырья, продукции, информации, а потому теперь основной приоритет в экономическом развитии Империи у железнодорожного строительства.