- Передайте, Василий Кириллович, пусть зайдет. Рад буду повидать и о деле поговорим.
- Хорошо. Он сейчас в Барвихе, вернется через две недели... Значит, нанимаешь меня на работу? - съязвил Лебяхин.
- Предлагаю.
- Сколько даешь на раздумье?
- Постарайтесь побыстрее...
Через неделю Лебяхин дал согласие. У него было, правда, несколько существенных вопросов к Перфильеву, скажем, откуда у тебя, Павел Александрович, объявились деньжата, чтоб размахнуться на такое дело, начальный капиталец откуда? Но воздержался задавать вопросы, мудро решив, что по ходу событий поймет, разберется...
Еще через две недели появился Владик Сидельников. Встретились тепло, потискали друг друга.
- Ты все такой же амбал, - улыбнулся Перфильев.
- Уменьшаться в росте и размерах - не выгодно: весь гардероб и всю обувь менять надо, а нынче это дорого.
Минут пятнадцать поболтали о том о сем, повспоминали, затем Сидельников спросил:
- Дядька сказал, на работу меня приглашаешь? Расскажи в двух словах, куда. Кем - я уже понял. Стрелять придется?
- Не думаю.
- Слава Богу... Слушаю тебя, Паша.
- Подробности тебе не нужны. А вот о структурах. Представь себе многоэтажное здание, где каждый этаж - самостоятельная единица. Ты и будешь возглавлять, скажем, свой этаж, допустим первый. И не подконтролен никому, кроме Василия Кирилловича. Но так или иначе деятельность твоего этажа перетекает на тот, который выше. Последующие работают также автономно. И результат также идет вверх. Вплоть до предпоследнего, где все складывается в сумму, которая поступает ко мне, руководителю, на самый верх. Я не вникаю в работу каждого из этажей, мне это не нужно и не интересно. Мне бы это только мешало... Понял?
Сидельников кивнул.
- Я даже не буду знать, если тебя уволят за плохую работу, подмигнул Перфильев. - Для наглядности и такой пример: представь, что я хозяин большого пятизвездочного отеля.
- А я вышибала? - засмеялся Сидельников.
- Не перебивай, вникай... И кабинет мой где-то под самыми небесами, а далеко-далеко внизу служба, отвечающая за чистоту туалетов во всем отеле. Отвечаешь за это только ты, и ты отвечаешь только за это. Скажи, на кой черт мне знать, в каком состоянии туалет, допустим, в номере 1521? Или в баре? Я не буду и не желаю знать, если ты уволишь какую-нибудь горничную по жалобе жильцов или посетителей бара, но и не буду знать, если уволят тебя. Твоя забота - чистые туалеты. Понял?
- Значит я, как говаривал товарищ Маяковский, "ассенизатор и водовоз"?
- Нет, ты только ассенизатор, Влад. Водовоз этажом выше. И вы никак с ним не связаны.
- Ладно. А дерьма много придется выгребать?
- Этого я не знаю, не по моей части. Про это тебе растолкует Василий Кириллович. - Знаю только, что в подчинении у тебя будет пятнадцать добрых молодцев вроде тебя. Все профессионалы, но уже без погон.
- Все понял, Паша... Слушай, а почему у тебя мужик-секретарь, а не какая-нибудь с тугой попкой и ногами из подмышки?
- Влад, считай, что это здание - мой дом, где должна быть крепкая и надежная семья. Мы собрались тут не совокупляться, а делать дело. Если тебе больше по душе работа в борделе, порекомендую, куда и к кому обратиться. Там много свежего молодого мяса, да еще со знанием иностранных языков. Если это тебя возбуждает.
- Значит хочешь, чтоб вся Россия гадила только в унитазы?
- Желательно.
- А взятки берешь, Паша?
- Нет.
- А даешь?
- Иногда.
- Кому?
- Тем, кто берет.
- А ты богатый?
- Не в том смысле, какой вкладываешь в это слово ты.
- А на какой колеснице ездишь? "мерс", "вольво"?
- На обычной "Волге", Владик.
- Что так скромно?
- Для "Волги" легче купить запчасти, - усмехнулся Перфильев.
- Деньги-то где хранишь?
- В мошонке, Влад.
- Темнило ты, Паша, - засмеялся Сидельников. - Ладно, считай, нанял меня.
- Почему не спрашиваешь, сколько получать будешь?
- Уверен, не обидишь... Значит, я пошел к дядьке оформляться?
- Двигай...
Василий Кириллович Лебяхин сидел перед экраном дисплея, считывая возникавшие, гаснувшие и вновь возникавшие зеленоватым светом строки. Это были уже не разрозненные сведения о фирме "Улыбка" и ее руководителе Евсее Николаевиче Батрове, а связная, последовательная информация, выуженная Лебяхиным из разных источников по крохам, а теперь систематизированная и заложенная в компьютер. И то, что он читал, заслуживало внимания и анализа. У Лебяхина-профессионала удивления это не вызвало, он знал: какую коммерческую структуру ни копни, что-нибудь мутненькое да вылезет. За два с лишним года, что он работает у Перфильева, им накоплен такой банк данных о различных фирмах, компаниях, СП, их руководителях, покровителях-чиновниках из министерств, госкомитетов, что объяви Лебяхин распродажу этих данных, тут же выстроилась бы очередь желающих выкупить за любые деньги...
Постучавшись, и услышав ответное "Да!", вошел Владислав Сидельников огромный, широкая спина, узкая талия, серый буклированный пиджак, темно-синие из английского габардина брюки, все ладно, мужик, как с картинки, кто угодно залюбуется, но сам Сидельников никогда не думал о мощи своих мышц, о натренированном послушном теле, дарованном природой, как иной не думает о прекрасной синеве своих глаз. Владислав Сидельников просто жил, как и все люди, не предполагая, что кто-то завистливо поглядывает ему вослед.
- Ну что? - спросил Лебяхин.
- Из наших у них никого. Просто бывшие спортсмены, "качки", но в общем полууголовная шешура мордатая, внешне впечатляют, но это до первого хорошего удара, а потом плывут, я знал таких. Это про них? - Сидельников указал на замерзшие на дисплее строки.
- Да, - ответил Лебяхин.