- Я хотел бы встретиться с руководством лагеря, - попросил он.
Абшир, казалось, был в восторге от активности "журналиста"... Фуския осталась в номере наедине со своими эмоциями. Малко знал, что она слишком напугана, чтобы участвовать в спектакле.
Абшир-"гадвен" обратился к кочевникам зычным голосом. Те послушно сделали Малко знак следовать за ними.
Обходя цыплят, лежащих верблюдов, висящие на распорках большие куски вялящегося мяса, они подошли к самому высокому шатру. Перед шатром сидели четверо мужчин и женщина. Это была та самая кочевница, которую он встретил у итальянцев в Могадишо: Хаво.
По ее изумленному взгляду Малко понял, что она его узнала. Представляя гостя, Абшир уже пустился в пышные разглагольствования. Кочевники слушали с непроницаемыми лицами. За спинами мужчин Малко заметил длинные карабины "маузер-98" с патронташами.
Он обернулся к Абширу.
- У них есть оружие?
- Да, - согласился "горлодер", - пока еще есть, но понемногу они от него избавляются. Гражданам нового Сомали не нужно вооружаться. Но у кочевников это вековая традиция.
Абшир сказал это по-английски, но по тому, как блеснули глаза Хаво, Малко осознал, что женщина поняла его слова. Они обменялись долгим взглядом. Это все, что они могли сделать под таким пристальным наблюдением.
Абди беседовал с кочевниками. Вдруг вождь громко что-то произнес. Абди обернулся к Малко.
- Они приглашают вас разделить с ними обед.
Малко сел, и тотчас же Хаво протянула ему железную тарелку с рагу из козленка. Он начал есть, за ним последовали кочевники, и тут он заметил, что у Хаво тарелки нет.
- Почему она не ест? - спросил он у Абшира.
- У кочевников, - объяснил сомалиец, - женщины едят только объедки после мужчин... Она возьмет то, что мы оставим.
Есть от чего вздрогнуть.
Хаво явно не хотела, чтобы Абшир знал, что она говорит по-итальянски. Через десять минут "обед" закончился. Малко сделал несколько снимков, и они вернулись обратно. Наступило время послеобеденного сна. Было, наверное, 45 градусов в тени. Абшир отправился на кухню. Малко отвел Абди в сторонку.
- Вы видели женщину, с которой я обедал. Можете ли вы вернуться в лагерь и попросить ее попытаться узнать, где заложники? Я дам вам золота. Скажите ей, что у меня его много и она получит его, если согласится мне помочь.
Он протянул шоферу мешочек с двадцатью звездами Могадишо - гербом Сомали - из чистого золота. Есть чем "заинтересоваться" кочевнице.
Обернувшись внезапно, Малко заметил Абшира, который наблюдал за ними из-за черных очков. У него опять появилось неприятное сосущее ощущение в желудке. Похоже, что он находится на вулкане.
Через некоторое время Малко с облегчением услышал, что "лендровер" тронулся.
Фускию он нашел посвежевшей и совершенно голой, так как она постирала единственное платье. Глаза ее блестели, и она, казалось, полностью пришла в себя. Без обиняков мулатка сообщила:
- Руководитель района ухаживал за мной. Он уже предложил мне дом и драгоценности, если я захочу остаться в Браве.
Во всяком случае, Али "Святой" времени даром не теряет.
- Он не говорил с тобой обо мне? - спросил Малко.
- Говорил, - ответила она. - Он спросил, как я с тобой познакомилась, я сказала, что мы встретились в гостинице. Что я в тебя сильно влюблена.
- Он не спрашивал про Мусу?
- Нет.
Малко вдруг почувствовал непреодолимое желание уснуть. Он улегся на кровать и тут же забылся тяжелым сном.
- Джаале, это товарищ Павел Горький, - сообщил Абшир.
Малко, приветливо улыбаясь, пожал руку советскому. Павлу было лет пятьдесят с хвостиком. У него были грязные ногти, редкие волосы и лицо с красными прожилками и двойным подбородком. Из распахнутой рубашки виднелась волосатая грудь. Только живые, подвижные серые глаза позволяли предположить, что он может оказаться кем-то еще, кроме как просто иностранным техническим специалистом в рыбацкой деревне.
- Добро пожаловать в Браву, товарищ, - сказал Павел Горький на плохом немецком.
Утонув в ротанговом кресле, с неизменной леопардовой шапочкой на голове, Али "Святой" не сводил глаз с Фускии. Дверь открылась и впустила двух женщин, которых расторопный Абшир осторожно представил присутствующим:
- Товарищи Саида и Загора.
Малко подавил улыбку. Присутствие женщин на "официальном" ужине было неожиданным. Саида, казалось, явилась прямо из борделя из "Тысяча и одной ночи". Вульгарнее не придумаешь. Тяжелые черты лица, толстые чувственные губы. Выражение лица одновременно наглое и покорное. Глаза, подведенные сурьмой, тяжелая, отвислая грудь, обернутая розовым муслином, и штанишки, как у зуава. У Саиды были такие же красивые ягодицы, как и у Фускии, но руки - словно у кухарки. Загора была маленькая черная телка с порочными глазками и короткой талией. К счастью, хлопчатобумажное бафто стыдливо скрывало ее формы.
Саида устремила на Малко проникновенный взгляд и послала продажную улыбку. Павел Горький налил себе мартини "Бьянко" и стал вяло прихлебывать из бокала.
Малко задумался, что русский делает в этой дыре...
Горький подошел к нему и завел разговор на плохом немецком о Восточной Германии. Малко быстро понял, что за якобы светскими вопросами скрывался настоящий допрос... К счастью, он знал Восточный Берлин. Когда-то он был там с миссией, которая закончилась для главного заинтересованного лица трагически... [см. "SAС. Контрольно-пропускной пункт "Чарли"] Малко, в свою очередь, разразился панегириком в адрес сомалийского режима, чтобы отвести от себя огонь. Они сели за стол. Вечный козленок в соусе. На закуску - местный творог с перцем.
Али "Святой", как всегда красноречивый и жизнерадостный, принялся рассказывать с помощью Абшира о своем десятом паломничестве в Мекку...
Саида коварно села рядом с Малко. Али Хадж склонился через стол к Фускии и что-то сказал, она перевела для Малко:
- Он сожалеет, что не видел вас в ваш последний приезд, но, как говорят, ваше пребывание здесь не было таким уж неприятным...
Руководитель района подчеркнул свое замечание понимающей улыбкой. Малко улыбнулся в ответ, пытаясь догадаться, что тот имеет в виду. Ему не нравились ни атмосфера этого ужина, ни присутствие советского представителя.
Подали кофе с кардамоном. Такой же горький, как всегда... Русский тут же исчез, сославшись на то, что ему рано вставать. После его ухода атмосфера немного разрядилась. Али "Святой" включил радио, танцевальную музыку, и начал заигрывать с двумя "гостьями", которые ворковали, как идиотки. Саида даже села толстяку на колени. Потом Фуския и Саида стали неожиданно шептаться. Тем временем Абшир с серьезным видом обсуждал что-то с Загорой в другом углу комнаты. Фуския подошла к Малко. Она явно нервничала.
- Что случилось? - спросил он по-итальянски.
- Саида вас знает... - шепнула Фуския.
- Знает меня?!
- Ну, она знала Хельмута Ламбрехта. Она спала с ним в прошлый раз. Это - девка из местного борделя. Поэтому Али ее и пригласил. Он рассчитывал, что мы поссоримся. Саида только что сказала Али, что не узнает вас, что спала она с другим человеком.
Малко показалось, что на него вылили ведро ледяной воды. Он почувствовал почти физическую боль от необходимости продолжать улыбаться. Это было как снег на голову.
- Абшир в курсе?
- Нет.