- Нет, ни разу.
- А теперь?
- Теперь вообще ничего не вижу. Теперь там никого нет.
- Черт возьми, - выругался Кольберг и уронил руку с радиопередатчиком.
Гунвальд Ларсон сердито хмыкнул.
Они стояли на Обсерваториенгатан, возле поворота на Далагатан и менее чем в ста метрах от дома. Мальм тоже был здесь, и еще довольно много народу.
Подошел пожарник и спросил:
- Машине с лестницей оставаться на прежнем месте?
Мальм поглядел на Кольберга, потом на Гунвальда Ларсона. Теперь он уже не рвался командовать, как вначале.
- Не надо, - ответил Кольберг. - Пусть едет назад. Не стоит ребятам без надобности маячить у него на глазах.
- Ну, - сказал Ларсон, - сдается мне, что Мартин загремел.
- Да. - глухо откликнулся Кольберг. - Похоже, что так.
- Минуточку. - вмешался кто-то. - Послушайте-ка. Это был Норман Хансон. Он что-то сказал в свой микрофон, потом обратился к Кольбергу.
- Я только что поймал наблюдателя на колокольне. Ему кажется, что он видит Бека.
- Видит? Где?
- Лежит на северном балконе со стороны двора.
Хансон серьезно поглядел на Кольберга и добавил:
- Похоже, что он ранен.
- Ранен? А он шевелится?
- Сейчас нет. Но наблюдатель считает, что несколько минут назад он шевелился.
Сообщение могло оказаться справедливым. Ведь с крыши "Боньерса" Рэнну не видна дворовая сторона. А церковь расположена севернее дома, да вдобавок ближе на двести метров,
- Надо вынести его оттуда, - пробормотал Кольберг.
- Да и вообще пора кончать эту волынку, - мрачно сказал Гунвальд Ларсон.
Через несколько секунд он добавил:
- В конце концов, только дурак мог полезть туда в одиночку. Только дурак.
- Молчим в глаза и говорим пакости за глаза, - подытожил Кольберг. Знаешь, Ларсон, как это называется?
Гунвальд Ларсон долго глядел на него. Потом сказал с непривычной резкостью:
- Что ты хочешь - это безумный город в потерявшей рассудок стране. А на крыше перед нами сидит несчастный маньяк, и нам предстоит теперь снять его оттуда.
- В общих чертах верно, - сказал Кольберг.
- Сам знаю.
- Господи боже мой, нашли о чем разговаривать, - нервничал Мальм.
Ни тот, ни другой даже не взглянули на него.
- О'кэй,- сказал Гунвальд Ларсон,- ты пойдешь выручать своего дружка Бека, а я займусь остальным.
Кольберг кивнул.
Он пошел было к пожарникам, но на полдороге остановился и сказал:
- Знаешь, как я расцениваю твои шансы вернуться с крыши живым и невредимым? При твоем методе?
- Могу догадаться, - ответил Ларсон.
Потом он посмотрел на окружающих его людей и громко объявил:
- Я собираюсь взорвать дверь и штурмовать крышу изнутри. Мне нужен еще один человек. Максимум два.
Четверо или пятеро молодых полицейских и один пожарник тотчас подняли руки, потом еще один голос за его спиной сказал:
- Можно мне?
- Боюсь, вы меня не поняли, - продолжал Гунвальд Ларсон. - Мне не нужен помощник, который считает, что это его долг, не нужен и такой, который воображает себя героем и хочет отличиться. Возможность угодить под пулю здесь гораздо больше, чем вы подозреваете.
- К чему ты клонишь? - недоумевал Мальм. - И кого ты тогда хочешь взять?
- Вопрос может идти только о таких людях, которые действительно готовы подставить себя под пулю. Которых это забавляет.
- Возьми меня.
Гунвальд Ларсон оглянулся на говорившего.
- Ах, это ты, - сказал он. - Хульт. Вот здорово. Значит, ты.
- Эй! - окликнул его какой-то человек с тротуара. - Я бы тоже не прочь.
Видный белокурый мужчина лет тридцати, одетый в джинсы и ношеную куртку.