Они встали. Рэнн встал первым и, уходя, прикоснулся к локтю женщины. Она не шелохнулась и не ответила на их "до свиданья".
Мальчик проводил их до входных дверей.
- Возможно, нам еще придется побывать у вас,- сказал Мартин Бек.- Но до этого мы позвоним, чтобы справиться о самочувствии фру Нюман.
Когда они вышли на улицу, Мартин спросил у Рэнна:
- А ты хорошо знал Нюмана?
- Не особенно, - уклончиво ответил Рэнн.
IX
Едва Мартин Бек и Рэнн подъехали к месту преступления, сине-белая вспышка магния на мгновение озарила грязно-желтый фасад больничного корпуса. И машин здесь прибавилось; они стояли с включенными прожекторами.
- Это, должно быть, наш фотограф,- пробормотал Рэнн.
Когда они вышли из машины, фотограф поспешил им навстречу. У него не было сумки, аппарат и лампу-вспышку он держал в руках, а карманы его куртки оттопыривались от пленки, лампочек и объективов. Мартин Бек узнал его по прежним встречам на местах преступлений.
- Это не наш,- ответил он Рэнну.- Похоже, что пресса нас обскакала.
Фотограф, делавший снимки для одной вечерней газеты, поздоровался и сразу, покуда они шли к дверям, щелкнул обоих. У крыльца стоял репортер из той же газеты и пытался втянуть в разговор полицейского. Увидев Мартина, он воскликнул:
- Доброе утро, господин комиссар. Вы разрешите вас сопровождать?
Мартин Бек покачал головой и поднялся на крыльцо, имея Рэнна в кильватере.
- Ну хоть маленькое интервью,- не унимался репортер.
- Потом, - ответил Мартин и, придержав дверь для Рэнна, захлопнул ее перед носом репортера, скорчившего недовольную мину.
Наконец прибыл и полицейский фотограф, он остановился перед палатой, держа в руках свою сумку. Поодаль стоял тот самый врач со странным именем и полицейский в штатском из пятого участка. Рэнн вместе с фотографом вошел в палату, чтобы дать ему необходимые указания. Мартин Бек подошел к двум другим.
- Как дела? - спросил он.
Старый, неизменный вопрос.
Полисмен в штатском - звали его Ханссон - поскреб в затылке и сказал:
- Мы разговаривали с большинством пациентов в этом коридоре, и ни один из них не видел и не слышал ничего подозрительного... Я хотел поговорить с доктором... но с этим много не наговоришь.
- А с теми, кто лежит в соседних палатах, вы беседовали? - спросил Мартин Бек.
- Да,- ответил Ханссон.- Мы сами обошли почти все помещения. Никто ничего не слышал, в старых домах знаете какие толстые стены.
- Остальных можно опросить за завтраком.
Врач молчал. Он явно не понимал по-шведски. После некоторого молчания он ткнул пальцем в сторону ординаторской.
Ханссон кивнул, и чернокудрый помчался прочь, стуча деревянными башмаками.
- Ты Нюмана знал? - спросил Мартин Бек.
- Да как тебе сказать. В его участке я никогда не работал, но встречаться мы, само собой, встречались. Сотни раз. Он старый служака, он уже комиссаром был, когда я только начинал. Двенадцать лет назад.
- А ты не знаешь кого-нибудь, кто с ним близко знаком?
- Тебе стоит, пожалуй, связаться с ребятами из округа Святой Клары. Он там работал, пока не заболел.
Мартин Бек кивнул и посмотрел на электрические стенные часы над дверью в туалетную комнату. Часы показывали без четверти пять.
- Я пожалуй, туда съезжу, - сказал он. - Здесь я все равно почти ничего не могу сделать.
- Поезжай, - сказал Ханссон. - Я скажу Рэнну, куда ты делся.
Выйдя на крыльцо, Мартин Бек глубоко вздохнул. Прохладный ночной воздух казался свежим и чистым. Репортер и фотограф куда-то исчезли, а полицейский стоял на прежнем месте.
Мартин кивком попрощался и побрел к воротам. За последнее десятилетие внутренняя часть Стокгольма подверглась очень значительным преобразованиям. Сровняли с землей целые кварталы и на их месте возвели новые. Структура города изменилась, транспортная система расширилась, но новый строительный стиль свидетельствовал не столько о стремлении обеспечить людям сносные условия жизни, сколько о желании домовладельцев выколотить все, что можно, из дорогих земельных участков. В центре города не ограничились тем, что снесли девяносто процентов строений и перекроили существовавшую ранее сеть улиц, здесь изменили даже естественную топографию местности.
Жители Стокгольма с тревогой и огорчением наблюдали, как еще вполне пригодные и очень нужные жилые дома буквально стираются с лица земли, чтобы уступить место безликим и однообразным административным зданиям; бессильные что-либо изменить, они принимали ссылку в отдаленные пригороды, тогда как удобные и оживленные кварталы, где они раньше жили и работали, лежали в развалинах. Центр города превратился в гулкую и труднодоступную строительную площадку, из которой медленно, но неуклонно вырастал новый город, новое сити, где будут широкие и шумные транспортные магистрали и блестящие фасады из стекла и легких металлов - безжизненные бетонные плоскости, холодные, безликие.
Но эта оздоровительная вакханалия совсем не коснулась полицейских участков; в Старом городе многие устарели и обветшали, а поскольку численность персонала с каждым годом возрастала, там, помимо всего, просто негде было повернуться. В четвертом участке, куда направлялся Мартин Бек, недостаток помещений давно уже превратился в проблему номер один.
Когда он вылезал из такси у полицейского участка Святой Клары на Регерингсгатан, начинало светать. Скоро взойдет солнце, небо по-прежнему чисто, день обещает быть ясным, но прохладным.
Он поднялся по короткой каменной лестнице и открыл дверь. Справа от дверей находился коммутатор, где почему-то не было дежурного телефониста, и высокий барьер, за которым сидел пожилой полицейский с проседью. Облокотившись о барьер, он читал развернутую утреннюю газету. Когда вошел Мартин, полицейский выпрямился и снял очки.
- А, комиссар Бек решил прогуляться по холодку. Я тут как раз просматривал утренние газеты - успели они сообщить о комиссаре Нюмане или нет? Скверная вышла история.
Он снова надел очки, послюнил палец и перевернул газетный лист.
- Похоже, они не успели откликнуться,- продолжал он.
- Да,- сказал Мартин Бек.- Похоже, не успели.
Утренние стокгольмские газеты последнее время загодя сдавались в печать, и в час, когда произошло убийство, они скорей всего уже были отпечатаны.
Мартин Бек обогнул барьер и вошел в соседнюю комнату. Там никого не было. На столе лежали утренние газеты, стояли пепельницы с окурками и несколько чашек из-под кофе. В одной из комнат он сквозь стеклянную перегородку увидел первого помощника комиссара, тот допрашивал белокурую длинноволосую девушку. Увидев Мартина Бека, он встал, что-то сказал ей и вышел из-за перегородки. Дверь за собой он закрыл.
- Привет, - сказал он.- Ты меня ищешь?
Мартин Бек сел за стол с короткой стороны, придвинул к себе пепельницу и раскурил сигарету.
- Я никого конкретно не ищу, - ответил он. - Но если у тебя найдется немного времени...
- Тогда подожди, - попросил помощник. - Мне надо отправить эту особу в уголовную.