- Вы думаете, Пеннифезер все-таки что-то знает? - спросил Брунеля Джако.
- Я в этом не сомневаюсь, - ровным тоном ответил Брунель. - Причем он может сам того не подозревать. Умирающие, находящиеся в бреду, несут всякий вздор. Новиков явно что-то говорил. А при этом присутствовал именно доктор Пеннифезер.
Раздался стук в дверь, и в гостиную вошла Лиза. На ней был черный костюм с золотой брошкой, белая блузка, а на руке замшевое пальто. На лице застыла та самая ничего не выражающая улыбочка, с которой она чаще всего и появлялась в обществе этих джентльменов. Возможно, только Брунель догадывался, что за улыбкой ничего не скрывается, но это его никоим образом не беспокоило.
С тех пор как на рассвете они переехали в отель, Лиза и словом не обмолвилась о том, что слышала ночью что-то странное и пугающее. Она давно уже взяла за правило помалкивать в таких случаях. Лиза четко выполняла инструкции Брунеля и смотрела на мир с этой самой бессмысленной улыбочкой.
- Я хочу выйти в магазин, купить косметики, - сказала она. - Можно?
- Конечно, моя дорогая, - добродушно отозвался Брунель. - Нам всем хочется, чтобы ты выглядела как можно привлекательней. Особенно теперь. - Он улыбнулся. - Помнишь, я говорил тебе о человеке по фамилии Гарвин?
- Да, помню, - у нее вдруг появилось неприятное ощущение в животе, но она и виду не подала.
- Отлично. Мы теперь выяснили, что наши подозрения оказались ненапрасными. Это очень плохой человек. Иначе говоря, Враг. - Брунель произнес слово с нажимом, как бы с заглавной буквы. - Поэтому я хочу, чтобы ты поближе познакомилась с ним, а потом уже объясню тебе, что делать дальше.
Лиза почувствовала, что по коже у нее побежали мурашки. Брунель скажет ей, что делать дальше, а потом зазвучат Голоса и подтвердят его слова. Враг Брунеля - это обязательно и Враг Голосов. Лиза могла спорить, умолять, даже оказывать сопротивление Брунелю, но как можно сопротивляться Голосам? Они не слышали, они не отвечали, они только распоряжались. И что бы они ни приказывали ей, как бы чудовищно все это ни выглядело, ей оставалось только беспрекословно подчиняться. Иначе они могли довести ее до сумасшествия.
Пытаясь ухватиться за что-то реальное, настоящее, она стала вспоминать содержание книги, которую сейчас читала. Это был исторический роман мелодрама из семнадцатого века, с героиней которого она себя отождествляла. Поэтому она позволила лишь крошечному уголку своего сознания отреагировать на безумие мира Брунеля. Она только сказала:
- Вы знаете его вкусы? Вы знаете, чего он хочет от женщины?
- У меня нет никакой информации на этот счет, - ответил Брунель, - но я полагаюсь на тебя, Лиза. А теперь беги. Потом я тебе объясню, как и где ты его можешь найти.
Она вышла в коридор, прошла к лифту, нажала кнопку. Ожидая лифт, она была Джинни, дочерью пуритан, влюбленной в роялиста, за которым охотились люди Кромвеля. Она разрывалась между любовью и долгом.
Между тем в гостиной Адриан Шанс говорил:
- Гарвин сразу поймет, что Лизу подсунули ему вы. Даже если он не в курсе, ему расскажет об этой Фрейзер. Тут не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто такая эта альбиноска...
- Вот именно, - кивнул Брунель. - Но я и хочу, чтобы Гарвин сразу догадался, что Лизу послал ему я. - Маленькая фигурка поднялась с дивана, плавно двинулась к окну. - Когда мы займемся укрощением Блейз, нам придется все очень точно рассчитать. Для начала необходимо сбить ее с толку. Правильное чередование потрясений. То теплота и радушие, то жестокость. Да, это будет презанятный эксперимент.
Джако засмеялся, но Брунель пропустил этот смех мимо ушей, продолжая говорить задумчивым тоном:
- Гарвину, конечно, придется сойти со сцены. В нужный момент, разумеется. Сойти эффектно. Это очень ценный кадр, и мне крайне не хотелось бы так легко отказываться от его услуг, но надо быть реалистами. Вместе они представляют слишком могучую связку. - Он закурил сигарету и повторил: - Да, Гарвину придется уйти.
Глава 5
Приоткрыв внутреннюю дверь, Таррант оказался в потемках. Зал был лишен окон, и только в дальнем конце мерцали лампы дневного света, отчего он освещался наподобие сцены. Из радиоприемника доносились звуки музыки - Кол Портер. Модести в леотарде* упражнялась на перекладине.
* Трико акробата или танцовщицы.
Таррант, затаив дыхание, стал следить за ней. Из всех видов спорта ему особенно нравилась женская гимнастика. Ему казалось, что она особенно отчетливо выявляет все лучшее в женском теле, требуя совершенной координации движений, сочетания силы и грации.
Таррант впервые видел, как Модести работает на этом снаряде, и с огромным удовольствием зафиксировал в сознании, как она сделала стойку на руках, перехват и обратное сальто. Модести действовала без видимых усилий, словно играючи, но постепенно наращивала мощь. Обороты...
Одно движение плавно переходило в следующее. Затем, сделав эффектное сальто, Модести соскочила, легко приземлившись на мат, и, подойдя к радиоприемнику, стала крутить ручку настройки.
Таррант оставался в своем убежище, с легким смущением пользуясь положением наблюдателя, которого не видит наблюдаемый. Насколько он мог судить, Модести не выказывала признаков волнения или напряжения, напротив, она выглядела очень свежей и молодой, как это порой бывало после весьма изнурительных предприятий. Тарранту это вдруг показалось странным. Если верить Фрейзеру, записку от которого ему вручили в аэропорту, Модести Блейз находилась на "Мельнице" и срочно хотела его видеть. Да, "срочно" было не из тех слов, которыми она бросалась. Это могло означать, что ей нужно его содействие, и потому он, не заезжая никуда, отправился прямиком в пивную Вилли, решив, что Брунель и сингапурские документы могут и подождать. Тем более что все равно он не мог проявлять особой активности. Он был слишком многим обязан Модести и был бы счастлив хоть отчасти вернуть долг.
Тем временем Модести еще повернула ручку настройки, и зал наполнился звуками музыки из балета "Синяя птица". Из-за перегородки появился Вилли Гарвин. На нем были белые брюки и тенниска, а в руках он держал два шлема, похожие на те, что надевают фехтовальщики, и еще какие-то защитные щитки.
Он глянул на Модести и заметил:
- В балете я признаю только прыжки. Все остальное для меня - сплошная загадка. Ума не приложу, где надо смеяться, а где нет.
- Бездушный насмешник, - сказала Модести с улыбкой и откинула со лба мокрую прядь.
- Ну, а как тебе это? - осведомился Вилли и взмыл в воздух.
Он пронесся по залу, взлетая и кружась. Еще один прыжок - и его ноги сделали серию бризе. Это была отличная пародия, а выражение блаженства на загорелом грубоватом лице Вилли лишь подчеркивало комический эффект.
Модести зааплодировала, а когда музыка изменилась, сделала серьезную мину и, словно на пуантах, устремилась вперед, раскинув по сторонам руки и наклонив вперед голову на длинной грациозной шее.
- Ну держись, - сказал Вилли и устремился за ней, продемонстрировав серию неплохих кабриолей. Модести изобразила испуг, зажмурилась в притворном ужасе, сделала пируэт и, повернувшись к Вилли лицом, стала пятиться назад. Вилли же медленно наступал, всем своим видом изображая великий гнев. Их руки и тела проделывали все классические движения, но с тем легким преувеличением, что и составляет соль высокой комедии.
Вилли закрутил Модести, обхватил за талию сзади и поднял в воздух. Модести приняла ту позу с расставленными и согнутыми в коленях ногами, которую Таррант, старый балетоман, всегда полагал весьма двусмысленной. Вилли медленно опустил ее, она коснулась коленями пола, но сделала вид, что не может подняться, и на ее лице снова появилось выражение паники. Вилли отскочил назад, выполнил фуэте, потом вернулся к Модести, взял ее за уши указательным и большим пальцами, изящно отставив в сторону мизинцы, потом легким движением поставил ее на ноги. После чего они снова закружились в серии прыжков, пируэтов, поддержек, весело пародируя основные элементы классического балета.
Тарранту вдруг стало совсем стыдно. Как-никак он самым нахальным образом подглядывал, шпионил и стал свидетелем игры, не предназначавшейся для постороннего взора. Они разыгрывали эту замечательную комедию исключительно друг для друга. Но упоительный азарт и веселый задор исполнителей, богатство и озорство фантазии исторгли из груди Тарранта вздох удовольствия и заставили забыть о чувстве неловкости. Все это было так прекрасно, что он запретил себе портить наслаждение соображениями этикета и морали. Он стоял в темном углу и, уже не стесняясь, любовался спектаклем.
Закончилась очередная часть балета. Вилли как раз подхватил Модести, и поскольку они оказались в непосредственной близости от перекладины, он сказал: "Гоп!" и метнул ее к снаряду. Модести ухватилась за перекладину, сделала перехват, потом описала полукруг и приземлилась лицом к Вилли. Тот рассмеялся и сказал:
- Кавалерственная дама Марго явно не подозревает об этом куске.
- Ты должен поставить этот эпизод, Вилли, - сказала Модести, приглаживая волосы. Лицо ее все еще светилось весельем.
- Не хочу вызывать зависть Рудольфа,* - отозвался Вилли, прошел туда, где оставил маски и сказал: - Ну, поработаем с этими палками?
* Имеется в виду знаменитый дуэт Марго Фонтенн - Рудольф Нуриев, танцевавших центральные партии в этом балете.
Таррант тихо сделал шаг назад, потом опять появился в проеме, нарочито громко хлопнув дверью. Снова оказавшись в зале, он сказал:
- Доброе утро.
- Доброе утро, сэр Джеральд, - сказала Модести и двинулась к гостю, а Вилли последовал за ней. - Вы прибыли несколько раньше, чем мы предполагали. И это отлично. Хотите кофе? Или чего-нибудь съесть?
- Ничего не хочу, спасибо, - сказал сэр Джеральд и поцеловал руку Модести.
- Добро пожаловать, сэр Джеральд, - сказал Вилли, помогая гостю снять пальто. - Быстро вы добрались, ничего не скажешь.
- Самолет не опоздал, и я поехал прямо из Хитроу, - сказал Таррант. Фрейзер послал мне записку, где было сказано, что вы хотите срочно видеть меня.
Модести и Вилли переглянулись, потом она сказала:
- Фрейзер - выдумщик, и вы это отлично знаете. Мы действительно очень хотели вас увидеть, но мы думали, вы сперва заедете к себе в офис, а потом уж, когда вам будет удобно, появитесь у нас.
Таррант пожал плечами и сказал: