Спасение происходит от того расчета между божеством, который совершился независимо от нас. Почему выходит то, что Христос -- первосвященник, тогда как первосвященник приносит жертвы, а Христос сам жертва, излагается дальше:
Истину первосвященнического служения нашего спасителя -- а) провозгласил еще в Ветхом Завете сам бог устами пророка Давида, говоря к мессии: "ты, иерей, во век, по чину Мелхиседекову" (Пс. 109, 4); б) засвидетельствовал Христос-спаситель, относя к себе этот пророчественный псалом, в котором назвал он "вечным иереем по чину Мелхиседекову" (Матф. 22, 44; Марк. 12, 36; Лук. 20, 42), в) наконец, с подробностию раскрыл св. апостол Павел в послании к евреям. Здесь он -
1) Ясно и многократно называет Иисуса Христа первосвященником, святителем, архиереем. Например: "Христос не себе прослави быти первосвященника, но глаголавый к нему: сын мой еси ты, аз днесь родих тя: якоже и инде глаголет: ты еси священник во век. по чину Мелхиседекову" (Евр. 5, 5, 6); "разумейте посланника и святителя исповедания нашего Иисуса Христа" (3, 1); "имуще убо архиерея велика прошедшего небеса, Иисуса сына божия, да держимся исповедания" (4, 14, 16).
2) Объясняет, почему он назван первосвященником "по чину Мелхиседекову". Это -- а) потому, что Мелхиседек был не только священник бога высшего, но вместе и царь салимский, -- царь правды и мира, и таким необыкновенным сочетанием двух высоких служений прообразовал Христа, необыкновенного первосвященника-царя (Евр. 7,2); б) потому, что Мелхиседек (так как в св. писании не упоминается ни о роде его, ни о начале и конце жизни, ни о предшественнике и преемнике) представлял собою образ Христа, сына божия, который пребывает священник выну (--3);
в) наконец потому, что, прияв десятину от самого Авраама и благословив его, Мелхиседек священник, в лице Авраама, благословил и всех, находившихся в чреслех его, сынов леввиных, священников ветхозаветных, и от всех их приял десятину, а как без всякого прекословия, меньшее от большего благословляется, то и предъизобразил собою священство Христово, превосходнейшее священства левитского ветхозаветного (--4--10), (стр. 134 и 135).
Понятно? В этой части замечательно уже не только совершенное равнодушие писателя к тому, имеют ли какой-нибудь смысл слова, но прямо как будто желание собрать такие слова, которые не могут иметь никакого смысла. Если можно придать какой-нибудь смысл этой главе, то он тот, что Христос принес себя в жертву богу за людей, и что тот, кто писал послание для выражения мысли о том, что Христос -- искупитель за грехи, неловко выбрал неясное сравнение с Мелхиседеком, и церковь, принимая все послания Павла и приписываемые ему за писания св. духа, привязалась к слову "первосвященник", ничего не объясняющему и только путающему. Мысль та, что Христос принес себя в жертву за людей.
Для разъяснения приводятся слова Григория Богослова, Епифания и др.
Св. Григорий Богослов: "Он был жертва, но и архиерей; жрец, но и бог; принес в дар богу кровь, но очистил весь мир; вознесен на крест, но ко кресту пригвоздил грех"; "он -- Мелхиседек (Евр. 7, 3), как рожденный без матери по естеству высшему нашего, и без отца -- по естеству нашему, как не имеющий родословия по горнему рождению, ибо сказано: род его кто исповесть? (Ис. 53, 8); как царь Салима, то есть мира, как царь правды, как приемлющий десятину от патриархов, которые мужественно подвизались против лукавых сил". Св. Епифаний: "Он называется архиереем, -- потому что в теле своем принес самого себя в жертв у отцу за род человеческий, сам священник, сам и жертва. Он принес себя, священно- действуя за весь мир"; и в другом месте: "Он принес в жертву самого себя, чтобы чрез принесение совершеннейшей и живой жертвы за весь мир упразднить жертвоприношение ветхозаветное, сам жертва, сам жертвоприношение, сам жертвенник, сам бог, сам человек, сам царь, сам первосвященник, сам овца, сам агнец, соделавшийся всем ради нас. Подобным же образом рассуждали и другие учители церкви (стр. 136).
ї 150. "Как совершил господь Иисус свое первосвященническое служение?... Состояние его истощаная".
Первосвященническое служение состояло в том, что 1) люди пали гордостью и непослушанием; он был смиренен и послушен; и 2) так как люди сделались достойными гнева божия, то Христос принял на себя весь гнев божии (страдал и умер), "сделался клятвой". Выразить то, что разумеется под этим, невозможно. Надо читать весь параграф, как он написан.
Как первосвященник, он, действительно, заклал себя на древе крестном в умилостивительную жертву богу за грехи мира и искупил нас своею честною кровию (1 Петр. 1, 19), так что его воплощение и вся земная жизнь служили только приготовлением и как бы постепенным восхождением его к этому великому жертвоприношению. А потому-то и в слове божием, и в учении церкви (Правосл. испов., ч. 1, отв. на вопр. 47) представляется-
ї 151. "В особенности смерть Иисуса Христа, как искупительная за нас жертва" (стр. 140).
Смерть его есть главная искупительная жертва за нас. Богу жертвует бог. Искупает долг у благого бога -- бог. Смерть и страдания бога? Всё это внутренние противоречия. Противоречия в каждом предложении, и эти-то предложения противоречиво соединяются между собою. Опять говорю, что я говорил при догмате троицы. Я не то что не верю, но я не знаю, чему верить. Я могу верить или не верить тому, что завтра явится на небе город или вырастет трава до солнца, но не могу верить или не верить тому, что завтра будет нынче, или что три будет один и все-таки три. Или что один бог разделился на два и все-таки один, или что благой бог казнит самого себя и искупляет пред самим собой. Я просто вижу, что тот, кто говорит, не умеет или не имеет, что сказать мне. Связи разумной нет, единственная внешняя связь -- это сноски с писанием. Они только дают хоть какое-нибудь объяснение не того, что говорится, а того, почему такие ужасные бессмыслицы могут говориться.
Как во многих предшествовавших местах, выписки из писания показывают, что утверждение этих бессмыслиц происходит не произвольно, но вытекает, как при истории древа познания добра и зла, из ложного, большей частью просто грубого понимания слов писания. Здесь, например, в подтверждение того, что смерть Христа бога искупила род человеческий, приводятся следующие места из Евангелия. Из беседы с Никодимом:
"Тако подобает вознестися сыну человеческому, да всяк, веруяй в онь, не погибнет, но имать живот вечный" (Иоан. 3, 14, 16) (стр. 140).
Сказано: "вознестися сыну человеческому". Каким образом это может значить искупление богом рода человеческого? Тот, кто прочтет всю беседу с Никодимом ясно поймет, что ничего подобного это не могло значить. Это значит то, что значат самые слова: сыну человеческому (разумея поз сыном человеческим себя самого, как человека, или вообще человека), сыну человеческому следует быть возвышену так же как змии медный Моисея. Каким путем мысли можно придти к тому, чтобы видеть в этом крестную смерть или, еще удивительнее, искупление?
Следующее место, приводимое в доказательство, есть Иоанна 1, 29, где Иоанн говорит:
"Се агнец божий, вземляй грехи мира" (стр. 141).
Перевести это место из греческого нельзя иначе, как: агнец, отнимающий, снимающий грехи мира. И это место переводится -- "берущий", да еще в новых переводах прибавляется: "на себя". И этот подлог приводится в доказательство.
"Сын человеческий не прииде, да послужат ему, но послужити в дати душу свою избавление за многих" (Матф. 20, 28) (стр. 141).
Как может этот стих значить что-нибудь другое, как то, что человек, он сам или вообще человек должен отдавать свою жизнь за людей, за братьев.
"Пастырь добрый душу свою полагает за овцы" (Иоан. 10, 11)--"аз семь пастырь добрый" (--14), и "душу мою полагаю за овцы" (--15) (стр. 141).
Пастух жертвует собой за стадо, так и я. Как вытекает из того искупление?
Когда у него требуют знамения, подобного манне, он говорит:
"Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе: аще кто снесть от хлеба сего, жив будет во веки; и хлеб, егоже аз дам, плоть моя есть, юже аз дам за живот мира" (Иоан. 6, 51) (стр. 141).
Продолжая сравнение, он говорит, что он есть единый хлеб, которым должен питаться человек. И этот хлеб, т. е. его пример и учение, он подтвердит, отдав свою плоть за жизнь мира.
Как из этого вытекает искупление?
"Сие есть тело мое, еже за вы ломимое" (Лук. 22, 19), и, преподавая потом чашу, изрек: "сия есть кровь моя нового завета, яже за многие изливаема во оставление грехов" (Матф. 26, 28) (стр. 141).
Прощаясь с учениками с чашей вина и хлебом в руках, он говорит им, что последний раз ужинает с ними и скоро умрет.-- Вспоминайте же меня за вином и хлебом. При вине вспоминайте кровь мою, которая прольется для того. чтобы вы жили без греха; при хлебе -- о теле. которое отдаю за вас. Где тут искупление? Умрет, прольет кровь, пострадает за народ -- есть самое простое, обычное выражение. Крестьяне всегда говорят про мучеников и подвижников: "они за нас молятся, трудятся и страдают". И выражение это ничего иного не значит, как то, что праведники оправдывают перед богом неправедных и порочных людей. Мало этого: из Евангелия Иоанна в доказательство приводится следующее рассуждение писателя Евангелия на слова Каиафы:
"Сего же о себе не рече: но архиерей сый лету тому, прорече, яко хотяше Иисус умрети за люди; и не токмо за люди, но да и чада божия рассточенная соберет во едино" (Иоан. 51, 52) (стр. 142).
Видно, уже нет в Евангелии никаких указаний, не только что доказательств искупления, когда такие слова приводятся в доказательство. Каиафа предсказывает искупление и вслед за тем казнит Христа.
Вот всё, что из Евангелия приведено в доказательство искупления Иисусом Христом рода человеческого.
За этим следуют доказательства из Апокалипсиса и из посланий апостолов, т. е. из тех книг, которые собрала и исправила церковь тогда, когда уже она исповедывала догмат искупления. Но даже и в этих книгах, в посланиях апостолов, не видно еще утверждения догмата, а попадаются только изредка неясные выражения, которыми переполнены все послания, такие, которые можно грубо перетолковать в смысле догмата, как это и сделали последующие так называемые отцы церкви и то не первых веков. Стоит прочесть историю церкви, чтобы убедиться, что первые христиане не имели об этом догмате ни малейшего понятия.
Так, например:
Апостол Петр заповедует христианам: "со страхом жития вашего время жительствуйте, ведяще, яко неистленным сребром пли златом избавистеся от суетного вашего жития, отцы преданного, но честною кровию яко агнца непорочна и пречиста Христа" (1 Петр. 1, 17--19) (стр. 142).
Петр говорит, что исправиться можно только верою в учение, запечатленное его смертью, невинного, как агнца. И это принимается за утверждение догмата искупления.
"Зане и Христос пострада по нас, нам оставль образ да последуем стопам его... иже грехи наша сам вознесе на теле своем на древо, да, от грех избывше, правдою поживем: его же язвою исцелесте" (1 Петр. 2, 21, 24). "Зане и Христос единою о гресех наших пострада, праведник ва неправедники, да приведет ны богови" (3, 18) (стр. 142).
Жестокая смерть Христа должна заставить нас исцелить себя от грехов и прийти к богу. Сказано сжато, метафорически, как народ говорит, что мученики за нас трудились. И это считается доказательством.
Павел:
"Предах бо вам исперва, еще и приях, яко Христос умре грех наших ради, по писанием" (1 Кор. 15, 3); "Христос возлюбил есть нас, и предаде себе за ны приношение и жертву богу в вошо благоухания" (Еф. 5, 2).
Любовь к нам Христа привела его к позорной смерти. Это тоже считается утверждением догмата.
"Иже предан бысть за прегрешения ваша, и воста за оправдание наше" (Рим. 4, 25) (стр. 142).
Говорится о воскресении, как о чуде, и сказано о том, что предан вследствие грехов наших.
"Егоже предположи бог очищение верою и крови его, в явление правды своея, за отпущение прежде бывших грехов" (Рим. 3, 25) (стр. 142).
Опять запутанная фраза, как все изречения Павла, означающие тоже, что смерть праведника избавила людей от их прежних ошибок. И всё это считается доказательством. Главным же доказательством считаются толкования позднейших отцов церкви, т. е. тех самых людей, которые выдумали догмат искупления.
а) Св. Варнава: "будем веровать, что сын божий не мог пострадать как только за нас...; за наши грехи восхотел он принесть в жертву сосуд духа"; б) св. Климент римский: "будем взирать на господа Иисуса Христа, которого кровь дана за нас...; будем взирать внимательно на кровь Христа и рассуждать, как многоценна кровь его пред богом, когда, быв пролита для нашего спасения, всему миру приобрела благодать покаяния"; в) Игнатий Богоносец: "Христос умер за вас, чтобы, веруя в смерть его, вы спаслись от смерти"; г) св. Поликарп: "он претерпел за грехи наши самую смерть...; всё претерпел за нас, чтобы нам жить в нем" (стр. 143).
Или еще другое:
"Если кто из наших, не по любви к спорам, но по желанию узнать истину, спросит: "почему господь претерпел не другую какую-либо смерть, а крестную?" Тот пусть ведает, что сия именно, а не иная какая-либо смерть могла быть спасительною для нас и ее-то претерпел господь для нашего спасения. Ибо если он пришел для того, чтобы самому на себе повесть бывшую на нас клятву, то каким бы иным образом соделался он клятвою, если бы не новее смерти, бывшей под клятвою? А такая смерть и есть крестная: ибо написано: "проклят всяк, висяй на древе" (Гал. 3, 13). Во-вторых, если смерть господа есть искупление всех, если ею разрушается средостение преграды и совершается призвание языков (Еф 2, 14), то каким бы образом он призвал нас к отцу, если бы не распялен на кресте? Ибо только на кресте можно умереть с распростертыми руками. Итак, вот почему надлежало господу претерпеть крестную смерть, и на кресте распростерть свои руки, чтобы одною рукою привлечь к себе древний народ, другою -- язычников и таким образом обоих их соединить в себе самом. Об этом и сам он предсказал, когда хотел показать, какою смертию имел искупить всех: "аще вознесен буду, вся привлеку к себе" (Иоан. 12, 32). И еще: враг рода нашего -- диавол, ниспадши с неба блуждает здесь по воздушной области, владычествует над подобными ему по непокорности демонами и посредством их то обольщает призраками тех, которые вдаются в обман его, то старается всячески сделать какое-либо препятствие тем, которые устремляются горе, так говорит нам апостол Павел, называя его "князем власти воздушные, действуюшим ныне в сынех противления" (Еф. 2, 2). Посему господь пришел зля того, чтобы низложить диавола, очистить от него воздух и открыть нам свободный путь к небесам, как сказал апостол, "чрез завесу", т. е. сплоть свою" (Евр. 10, 21); а сие сделать он мог не иначе, как токмо чрез смерть. Но чрез какую же другую смерть, как не чрез такую, которая бы совершилась на воздухе, т. е. на кресте? Ибо только распинаемый на кресте умирает на воздухе. Итак, не без причины господь претерпел крестную смерть: быв вознесен на крест, он очистил воздух от козней диавола (стр. 144 и 145).
Искупление есть, как говорит церковь, основной догмат, на котором зиждется всё учение. Где же он выражен? В Евангелиях, т. е. в словах самого Иисуса Христа, пришедшего спасти людей, и в словах евангелистов, записавших слова Христа, об этом догмате нет и помина. Церковь утверждает, что догмат этот выражен Христом в словах: "надо вознести сына человеческого", в подложных словах: "агнец, берущий на себя грех мира", в словах: "сын человеческий пришел служить", еще в словах: "я пастух хороший, жизни не жалею за своих овец", еще в словах, когда он, ломая хлеб, сказал: "это тело мое, за вас ломимое", и в том, что сказал Каиафа. Это очевидная неправда, но по учению церкви, всё это выражено яснее в посланиях, т. е. толкованиях на слова Христа, и еще яснее в толкованиях отцов. Но искупление есть основной догмат нашего спасения. Как же этот основной догмат нашего спасения Христос, пришедший спасти пас, не сказал яснее, а предоставил всё это толкованиям Павла, неизвестного автора послания к евреям, Епифания и других? Если этот догмат не только так важен, что от веры в него зависит всё наше спасение, но если он просто нужен людям, и Христос сошел на землю из любви к людям, то он должен был сказать его хоть один раз ясно и просто. А то он и не намекнул на него.