— Ну, — обронил парень. — А ты кто — приятель ей?
— Знакомый по колледжу, — небрежно дернул плечом агент, затем повернулся и беспечной походкой отправился вслед за Бритт.
Первоначальным намерением Донахью было нагнать профессора Хэймар и порасспросить ее, но потом он все же ре шил посмотреть, куда направляется женщина, принарядившись так, словно ее ждет костюмированный бал. Волосы она собрала на затылке в аккуратный французский жгут и скрепила прическу большой черной заколкой. В вестибюле он успел рассмотреть и лицо профессорши: ее глаза были под ведены черным, губы накрашены темно-красной помадой и оттенены по контуру очень темным карандашом. На ней было короткое черное вечернее платье с пояском, черные чулки, черные ботиночки, и дополняла ансамбль черная сумка из той же ткани, что и платье.
Донахью опасался, что ближе к Шестой авеню Хэймар поймает такси, и вздохнул с облегчением, когда она не обратила никакого внимания на два притормозивших нарочно для нее автомобиля. Женщина свернула на 14-ю улицу, дошла до площади Ирвинга и оттуда направилась к Грамерси-парку. Остановившись у особняка, выходящего фасадом на парк, профессор Хэймар огляделась по сторонам — Донахью не понял, поджидала ли она кого-нибудь или заподозрила слежку. Все это время он держался сзади на приличном расстоянии, шагая по другой стороне улицы, и теперь прошел мимо, не останавливаясь. Добравшись до ближайшего перекрестка и будто намереваясь перейти через дорогу, агент обернулся и приметил небольшую группу людей, также одетых в черное. Они стягивались к особняку и по ступенькам поднимались ко входу. Хэймар последовала за ними.
За время, пока Донахью возвращался к особняку, там уже собралось немало народу. Большинство прибывших были одеты в темные тона, символизировавшие, вероятно, либо некий преступный заговор, либо поминки. Впрочем, на траур это было мало похоже. В своем темно-сером костюме и бордовом репсовом галстуке Донахью не слишком выделялся среди пришедших, поэтому застегнул пиджак и тоже проследовал внутрь.
В холле каждый посетитель задерживался, чтобы начертать в воздухе правой рукой неведомый символ, а затем проходил дальше, в просторную залу, слабо освещенную настенными канделябрами и дюжиной свечей, горящих у подножия алтаря. Все окна были наглухо завешены плотными портьерами, а стены расписаны под мрамор смутно-сероватого оттенка.
Донахью внимательнее пригляделся к алтарю на другом конце залы — им служила каменная плита, воздвигнутая на пьедестал в центре трехступенчатого помоста. На полпути к алтарю по обеим сторонам залы располагались возвышения более скромного размера, на каждом из которых агент заметил кадильницу, книги и каменную ступку с пестиком. Дальний правый угол за алтарем был задрапирован складками полупрозрачной занавеси, под которыми угадывался какой-то темный предмет прямоугольной формы. Донахью не мог толком разобрать, стол это или гроб на подставке, но понадеялся, что все же не гроб.
Центральный проход разделял ряды стульев с откидными сиденьями, их спинки были обтянуты черными атласными чехлами. Донахью выбрал место у прохода в самой глубине залы, оглядел собравшихся и нашел профессора Хэймар — она сидела впереди через несколько рядов от него. Примерный подсчет подсказал ему, что в помещении собралось более пятидесяти человек, но тишина стояла, словно в склепе. Никто не разговаривал — казалось, каждый сосредоточил все свое внимание на алтаре. Донахью потихоньку достал из кармана мобильник и переключил его на виброрежим: не хватало еще, чтобы в таком месте заиграла тема Джеймса Бонда!
Где-то ударили в колокол, и все головы разом повернулись к двери. По проходу шагал высокий человек христообразного вида, с длинными темными волосами и короткой бородкой. Он был облачен в белую атласную рясу свободного покроя, опоясанную красным кушаком. Приблизившись к алтарю, человек перекрестился, касаясь поочередно лба, груди и плеч, а затем что-то произнес на языке, который Донахью определил для себя как иврит, и двумя сложенными пальцами правой руки начертил в воздухе пентаграмму. Агент ФБР мог поручиться, что этот субъект не похож на священника ни одной из известных ему конфессий.
Подойдя к алтарю, жрец патетически воздел руки, затем широко развел их и нараспев назвал имена — Гавриил, Михаил, Рафаил и Уриил. Затем он начал декламировать стихи, показавшиеся агенту видоизмененным никейским символом веры. Донахью заметил, как Хэймар замерла, услышав: «Верую в Змия и Льва, Таинство Таинств, именем Его, Бафомета», и вздрогнула при упоминании последнего.
Служитель повернулся лицом к собравшимся, и тут раздался второй удар колокола. Все заоборачивались — по проходу друг за другом шли женщина в развевающейся белой накидке и юноша в красной мантии. Получив от священника своеобразное благословение, они разделились, обошли алтарь с разных сторон и направились к занавешенному углу залы. Юноша в красном отвел драпировку, и оба углубились в темноту.
Все собрание встало и затянуло какие-то песнопения. Донахью ничего не мог разобрать, кроме назойливо повторяющихся однообразных звуков. Вибрирующие голоса сливались в крещендо, производя на агента гипнотический эффект. Он изо всех сил вглядывался в полумрак дальнего угла, но видел только смутные силуэты, двигающиеся в такт пению. Вот они вроде бы взобрались на темное возвышение…
Донахью охватило жутковатое ощущение: те двое или занимались сексом, или весьма активно его имитировали. Так или иначе, их тела слитно колебались в эротическом экстазе, а голоса поющих звучали все громче и громче. Донахью не мог оторвать глаз от теней за прозрачной занавесью и неожиданно поймал себя на том, что тихо подпевает общему хору. Кульминация наступила, когда оба силуэта внезапно обмякли, образовав бесформенную груду, и тут же наступила полная тишина.
После этого большинство присутствующих принялись обниматься друг с другом, а некоторые потянулись к дверям. Донахью, затесавшись среди прочих, вышел из залы одним из первых. Со стола в холле он утянул брошюрку и, перейдя улицу, поспешил в парк, откуда можно было бы пронаблюдать, когда появится Хэймар. Агент наскоро просмотрел книжицу: оказывается, он только что присутствовал на ритуальной церемонии в храме Ordo Templis Orientalis. Он не мог вспомнить, что это — чудная религия или какой-то культ.
Наконец на крыльце особняка показалась Хэймар. Женщина явно спешила, поскольку сразу направилась к Парк-авеню. Донахью двинулся вслед за ней и увидел, что там она поймала такси. Успев записать номер, агент тоже проголосовал, но догонять профессора было уже поздно. Тогда он позвонил Катлеру, а водителя такси попросил отвезти его к зданию Федеральной службы, где находился их офис. Пора было как следует проверить анкету Бриттани Хэймар и найти какую-либо информацию об Ordo Templis Orientalis.
Пока такси, подпрыгивая, лавировало в городском предобеденном потоке машин, Бритт Хэймар тщательно протерла оба века влажной салфеткой, второпях вытянула из сумочки еще одну и счистила с губ помаду. Ей хотелось поскорее добраться до дому, чтобы сбросить с себя этот наряд. Бритт казалось, что к ней прилипла нечистота омерзительной ритуальной церемонии.
Между этой тайной общиной и орденом рыцарей-храмовников прослеживалась явная связь, ведь тамплиеров тоже обвиняли в поклонении идолу Бафомету. К тому же там упомянули архангелов. Вестник называл ей кодовые имена тех двух священников — Уриил и Рафаил. Об архангелах она слышала и от Феликса, хотя он не пояснил ей, какое отношение они имеют к Le Serpent Rouge. Впрочем, теперь у нее набралось достаточно информации, чтобы затребовать у него некоторые подробности. Все начало складываться в единое целое, подобно частям хитроумной головоломки.
Бритт решила, что терять ей нечего. Ее объяло зыбкое спокойствие, и умирать стало совсем не страшно. Ужас, терзавший ее после выстрела, утих, сменившись воспоминаниями о Тайлере и Алене. Их образы память хранила где-то между нежностью и самым отвратительным кошмаром.
Снаружи кто-то резко посигналил, и картины в воображении Бритт вдруг уступили место массивному кресту, виденному у отца Романо, а прежде — у Хуана Маттео. Ей недоставало аргументов для завершения книги — кусочков, из которых можно составить весь паззл. Бритт решила переодеться и сразу же ехать в Фордхэм. В офисе у Романо ей ни что не угрожает, даже если он сам причастен к покушению. Может быть, хоть он прольет свет на все эти иезуитские загадки…
Такси, завизжав тормозами, остановилось перед входом в ее здание. Два молодых человека по-прежнему сидели на ступеньках, попивая кофе из кружек, взятых из кафешки «Кози» на углу. Войдя в вестибюль, Бритт вытянула из французского жгута заколку и распустила волосы. Сегодня вечером она уедет из страны. Тому, кто стрелял, придется изрядно попотеть, если он задался целью выследить ее.
— Простите за опоздание. — Агент Донахью ворвался в конференц-зал МТА при станции Гранд-Централ. — Добывал сведения о Бриттани Хэймар.
Катлер указал ему на стул рядом с собой и представил напарника лейтенанту Нику Ренцетти из NYPD и Фрэнку Гаррету из Нью-Йоркского транспортного управления.
— Ты как раз вовремя, — сказал Катлер. — Я только что сообщил лейтенантам подробности о смерти Метьюса. Результаты вскрытия получим сегодня чуть позже. А сейчас мы собирались перейти к рапорту о покушении на Хэймар.
Ренцетти пододвинул Донахью папку:
— Вот копия окончательного заключения — врач в Бэльвю передал уточненные данные. Пуля застряла в плече. Док тут пишет, что ни одна из костей не задета и глубина раны всего четыре с половиной сантиметра. Ствол девять миллиметров, стреляли в упор — что-то верится с трудом.
— Низкоскоростной патрон, либо парень сам его смастерил, — предложил Гаррет. — Ну, заказной убийца… Зарядил послабее, чтобы попутно не задеть еще кого-нибудь.
Катлер поглядел на Донахью — тот красноречиво возвел глаза к потолку — и покачал головой:
— Если он настоящий киллер, черта с два он бы промазал. Не попасть в сердце почти в упор — всего-то на шесть дюймов разминулся!
— А если это инсценировка? — предположил Донахью. — Чтобы отвести от нее подозрение в смерти священников?
— Не исключено, — согласился Ренцетти. — И насчет этого Романо мне тоже пока не все ясно. В МТА уверяют, что стрелять он никак не мог, но это не значит, что он не причастен. Если коллеги из Бюро допускают, что Хэймар имеет отношение к смерти священников, то у Романо есть веский мотив к убийству.
— За Хэймар наблюдаю я, — вмешался Донахью. — Уж и задала она мне работку!
Он изложил подробности посещения церемонии в Ordo Templis Orientalis, а затем вынул из портфеля текстовую распечатку.
— Нашим Бюро по моему запросу найдена информация, что эта эксцентричная по своему духу организация проводит некие сомнительные ритуалы, хотя до сих пор считалась вполне безвредной.
— Нельзя забывать и про книгу, — добавил Ренцетти. — Хэймар убеждена, что единственная причина охоты за ней — ее книга о Христе. Она уверяет, что тут не обошлось без вмешательства церкви.
— Джентльмены, — выпрямился на стуле Катлер. — На данный момент мы не располагаем никакими конкретными уликами, указывающими на человека, убившего священников или стрелявшего в Хэймар. Цель нашей сегодняшней встречи — удостовериться, что все мы сейчас находимся на одной отправной точке, и выработать принципы дальнейшего продвижения.
Его коллеги согласно кивнули — только Ренцетти, достав из кармана очки для чтения, пристально изучал принесенную распечатку. Затем он сдвинул очки на кончик носа и посмотрел на Донахью поверх линз:
— Сегодня утром я нашел о Хэймар новые сведения, которые здесь отсутствуют, но которые надо бы иметь в виду.
— Что за сведения? — поинтересовался Катлер.
— Она пережила очень тяжелый год. Такой, что впору каждому слететь с катушек. У нее умер сынишка, ему не исполнилось и года.
— А я и не знал, что у нее есть муж, — заметил на это Донахью.
— Теперь уже нет, — ответил Ренцетти. — Я и сам случайно наткнулся — прочитал о нем полицейский рапорт.
Все выжидательно посмотрели на лейтенанта.
— Оказалось, что ее ребенок умер от какой-то ужасной наследственной болезни. Когда ее муж узнал, что именно он — носитель дефективного гена, то не смог это пережить. И застрелился.
Катлер толкнул оцепеневшего Донахью в бок:
— Брайан, сними копии с этих полицейских донесений. Пора нам с тобой хорошенько взяться за Бриттани Хэймар.
Выйдя из такси, Бритт Хэймар подняла с сиденья небольшую дорожную сумку и попробовала накинуть лямку на левое плечо, но острый приступ боли тут же убедил ее, что до полного выздоровления еще далеко. Сквозь листву деревьев, высаженных вдоль 60-й и Коламбус-авеню, просматривалась бетонная громада здания, вознесшаяся к самому небу и занимающая большую часть квартала. Темные тени древесных стволов рассекали солнечную поверхность на исполинские домино, подсвеченные бессчетными окнами.
Бритт направилась ко входу во флигель Фордхэмского Линкольн-центра. Одноэтажное строение цвета парижской лазури навевало ассоциации со стилем ар-деко. Широкая винтовая лестница огибала кирпичную башню с шахматным орнаментом; от нее тянулась крытая галерея, по которой можно было попасть на плоскую крышу флигеля.
Собираясь на ночной рейс, Бритт все еще сомневалась, стоит ли ей видеться с отцом Романо. Как он оказался на Гранд-Централ во время покушения? Действительно ли ему тоже звонили насчет рукописи? И этот его крест… Можно ли по нему проследить связь между отцами Романо и Маттео? Она вдруг со смятением осознала, что за последние три дня встретилась подряд с тремя иезуитами. Что же, налицо иезуитские происки? Бритт оставалось только гадать, кто такой этот Романо — угроза для нее или ключ к тайнам, пока не проясненным в ее исследованиях о родословной. В конце концов она рассудила, что ничего не потеряет от встречи со священником.
Войдя во флигель, Бритт оказалась перед оборудованным постом охраны. Женщина в офицерской форме набрала номер Романо, назвала фамилию Хэймар и тут же кивнула Бритт, указав ей лифт, на котором можно было подняться на десятый этаж, к офису священника.