Романо добрался до последнего пункта в меню:
— Могу еще предложить шницель из запеченной свиной головы.
— Нет уж, спасибо, — Бритт скорчила недовольную гримаску, — я обойдусь индейкой.
— Отлично, тогда я заказываю два шницеля, и до самого десерта можно не беспокоиться.
Официант принес вино и принял заказ. Романо поднял бокал:
— Давайте выпьем за скорейшее прекращение всей этой неразберихи — и желательно без потерь.
Они чокнулись. Бритт отпила внушительный глоток, и на ее лицо набежала тень.
— Вы и вправду думаете, что нам в Вене что-то угрожает?
— Я думаю, что за вами следят. Феликс Конрад убит, а мы до сих пор теряемся в догадках, кто повинен в стольких жертвах.
— Феликс не сомневался, что «Rex Deus» реально существует и оберегает эту самую родословную. Но если они видели нас с ним в кафе, то почему не убили всех прямо на месте?
— Ждали удобного случая, — предположил Романо. — За нами могли подсматривать с улицы, а когда Феликс выбежал из кафе, то они, скорее всего, проследили за ним и убили дома потихоньку, без свидетелей.
Опасение на лице Бритт сменилось неподдельным страхом:
— Значит, теперь они, наверное, ищут меня…
— Вот поэтому нам надо пойти в полицию.
— Только не в Австрии! — не сдержалась Бритт. — Они начнут проверять мои данные, и тогда всплывет встреча с отцом Маттео в Испании. Мне сейчас нельзя связываться с этими убийствами — лучше потом…
— Послушайте, мы уже тут ни на что не повлияем. — Романо достал небольшой кожаный бумажник и положил на стол прямо перед Бритт визитку. — Ну же, позвоните агенту Катлеру из ФБР. Он ведет дело отца Метьюса. Нам нужно как можно скорее лететь обратно в Нью-Йорк. Вы сейчас сказали, что не хотите впутываться в расследование убийств здесь, в Вене. Но когда обнаружится, что мы встречались с Феликсом Конрадом за несколько часов до его гибели и к тому же приходили к нему на дом, поверьте мне — нас привлекут за милую душу!
Романо со смятением заметил, что Бритт смотрит на него так же непримиримо, как недавно в лечебнице.
— Вы и полетите в Нью-Йорк и сходите там в ФБР. — Она отпихнула от себя визитку обратно к Романо. — А я завтра утром лечу в Марсель, а оттуда — в Ренн-ле-Шато.
Романо от изумления едва мог спросить:
— Но зачем?
— Вы сами слышали рассказ Феликса и видели его пометки о вилле Санта-Мария. До Пиренеев отсюда совсем недалеко, поэтому я не собираюсь упускать шанс разузнать, что же все-таки там спрятано.
— Но кто может поручиться, что вилла Санта-Мария — не выдумка? Вы же беседовали с отцом Мюллером: этот Феликс Конрад — обычный помешанный. Вы надеетесь что-то найти там, где сотни искателей сокровищ уже все обрыскали?
Выражение лица Бритт становилось все упрямее.
— Но ведь он убит, так? — не сдавалась она. — Если бы он был просто помешанным, зачем тогда его прикончили?
— Затем, что вы встречались с ним — как и с отцами Метьюсом и Маттео.
Бритт опустила голову и уставила глаза в стол, а когда вновь взглянула на Романо, то пряди волос, упавшие ей на лицо, были мокрыми от слез. Священник поспешно погладил ее по плечу:
— Простите меня, но вас, судя по всему, очень увлекла эта выдумка, поэтому вы и ведете себя так безрассудно. Хватаетесь за любую соломинку.
Бритт промокнула слезы салфеткой и высвободилась из-под руки Романо. Она несколько раз глубоко вздохнула и взглянула на священника так, словно собиралась прибегнуть к решающему доводу. Он заметил, что естественный румянец отхлынул с ее щек.
— Было бы странно, если бы вы поняли, — прошептала она. — Но для меня это не выдумка. Я ищу ответ на вопрос, почему моя жизнь оказалась расколотой. Некое оправдание тому, почему все мои надежды и молитвы пошли прахом. — К ее глазам вновь подступили слезы, и она сглотнула, чтобы их удержать. — Этот короткий перелет до Пиренеев — последняя возможность получить ответы… — Ее глаза вдруг сверкнули решимостью: — Меня влечет туда очень личная причина, и я не откажусь от поездки, пусть она даже будет стоить мне жизни.
Официант принес заказ. Бритт дождалась, пока он уйдет, и спокойно принялась за еду, предоставив Романо втайне сомневаться и тревожиться. Он не понимал, что скрывает от него Бриттани Хэймар. И дело даже не в маргинальных теориях об Иисусе Христе — оказывается, она уже давно запланировала путешествие в Ренн-ле-Шато. В этот момент в его кармане завибрировал «Блэкберри».
Филип держал палец на разъединительной кнопке телефона. Так, в отеле «Римский Кайзер» ее тоже нет… Если обзвон гостиниц ничего не даст, надо думать, что предпринять дальше. Он последовательно двигался по списку от зоны аэропорта по главным кварталам Вены и уже проверил Бельведер, Таун-халл, район музеев и Хофбург. Теперь очередь дошла до центра города.
Филип набрал номер отеля «Роял» в Штефансдом и спросил Бриттани Хэймар. На рецепции ответили: «Минуточку», затем раздался щелчок и послышались долгие гудки. Арман не стал ждать, пока на том конце провода снимут трубку, и отключился. Он просмотрел расстеленную на кровати карту города, нашел дом 3 по Зингер-штрассе и довольно ухмыльнулся: гостиница находилась рядом с оживленнейшим туристическим кварталом Вены. Там сходились Кернтнер-штрассе, Штефанс-платц и Грабен; гораздо легче растворяться в многолюдной толпе, нежели улепетывать по глухому, но пустынному переулку.
Все сразу встало на свои места — удача сама шла ему в руки. Арман решил прочесать местность вокруг гостиницы и разработать стратегию удара и отступления. На Конрада он истратил всего один патрон, и в магазине «глока» их оставалось еще шестнадцать — более чем достаточно, чтобы уничтожить Хэймар и по дороге в Монте-Карло прикрыть, если потребуется, вверенного ему священника. Он пока не знал, сколько времени придется его охранять. Ему было бы гораздо спокойнее, если бы можно было опереться на отца: вдвоем они обеспечили бы святому отцу круглосуточное прикрытие, не дающее сбоев. Наниматель уверял, что дом в Монте-Карло очень надежно защищен. Но сначала следовало покончить с Хэймар, а лишь потом связаться со священником, организовать встречу с ним и вылет из Австрии. Для этого наниматель сообщил ему пароль: «Я охраняю. Время пришло» — и имя объекта — Михаил.
Такси остановилось напротив отеля «Роял». Романо и Хэймар все еще не могли избавиться от опасений, что убийца Феликса теперь охотится за Бритт или за ними обоими. За десертом, состоящим из мангового торта и еще одного бокала вина, Бритт напомнила священнику, что покушавшийся на нее неизвестный и компьютерный взломщик — возможно, одно и то же лицо; он мог узнать о Феликсе из украденных у нее данных. Было бы прекрасно, если бы он считал Хэймар погибшей — тогда преследовать их никто бы не стал. Они уговорились, что этим вечером им будет безопаснее оставаться у себя в номерах, а завтра утром встретиться в отеле «Роял» и вместе взять такси до аэропорта.
Бритт с осторожностью открыла дверцу «мерседеса» и почти добежала до входа в гостиницу. Романо подождал, пока она скроется за ослепительными стеклянными створками вестибюля, и попросил таксиста задержаться на минутку, а сам принялся осматривать пешеходную зону неподалеку. Никаких подозрительных личностей он не обнаружил: рядом с самой Зингер-штрассе не было ни души, а люди на площади даже не смотрели в сторону гостиницы. Летнее кафе уже закрылось на ночь, никого не было и рядом с телефонными будками.
Тогда Романо велел отвезти его в епископат, а по пути решил проверить на «Блэкберри» сообщение, полученное за ужином в кафе. Он испытал большое облегчение при мысли, что не сделал этого в присутствии Бритт: по мере того как он погружался в подробности ее злоключений, на него все больше нисходила некая темная пелена. Вчитываясь в строчки письма, священник видел перед собой новый, измененный образ профессора Хэймар — крайне несчастного человека, буквально побывавшего в аду.
Он задал себе вопрос, могла ли трагедия сломить Бриттани Хэймар настолько, чтобы ее увлечение превратилось в манию. Каковы настоящие причины поездки Бритт в Ренн-ле-Шато? Чарли и Карлота недвусмысленно давали ему понять, что профессор Хэймар немного не в себе и что она задумала своего «Подложного Иисуса» в пику разочаровавшей ее религии. Неужели у нее развился психоз? Неужели существует другая Бриттани Хэймар — та, что убивает священников? Романо вспомнил о Феликсе Конраде. Когда его убили, Бритт была рядом — или нет? С полпервого до двух Романо оставался в епископате, предполагая, что и она находится у себя в гостиничном номере. Но откуда у нее оружие?
Едва он дочитал сообщение, как «Блэкберри» принял новое послание от Чарли, озаглавленное «911!». Романо наскоро просмотрел его содержание. Это оказалась сводка новостей, в которой сообщалось, что в нью-орлеанской гостинице найден мертвым еще один священник. Обстоятельства его смерти, как в пенсильванском и испанском случаях, остались невыясненными. Упоминались в коммюнике и отметки-стигматы, но самая последняя строка заставила Романо содрогнуться: «Умерший опознан как отец Натан Синклер».
Прибыв в иезуитский епископат, Романо сразу же справился об отцах Мюллере и Йозефе, но их не было у себя, и никто не мог уточнить, куда они ушли. Он сделал вывод, что трагические известия пока не достигли Вены.
Затем священник попытался свести все три смерти воедино. Лишь в одном он был уверен точно: Бриттани Хэймар не могла убить отца Синклера. Когда тот скончался в Нью-Орлеане, она находилась в кабинете у Романо. Ему упорно приходило на ум то обстоятельство, что все три убийства неким образом переплетаются с тайным обществом «Rex Deus».
О чем знали трое святых отцов, что поплатились за это жизнью? Кому была выгодна их гибель? Один из них — испанец, другой — шотландец, а отец Тэд — родом из Швейцарии. Все трое когда-то несли миссионерское служение, а Тэд Метьюс последние десять лет своей жизни провел в Вернерсвиле в качестве почетного директора. Выходит, все они из Европы и все — иезуиты. Бритт говорила, что два из них что-то знали о Le Serpent Rouge. Но почему христианские священники вообще должны интересоваться этой еретической концепцией о родословной?
Придя в гостевую комнату, Романо почувствовал, как давит на него тишина епископата. На кровати лежало сложенное коричневое тканое покрывало, а в головах — наглаженная белая простыня, навевая мысль об армейской дисциплине. Романо тихо поднял с подушки деревянный крест с затейливой резьбой и переложил его на столик в углу комнаты. Сев на постель и сняв ботинки, он ощутил легкий запах хлорки, идущий от белья. Затем он разделся до трусов и лег, удобно устроив голову на пуховой подушке.
Но стоило ему смежить веки и соединить ладони, как в памяти сразу возник образ отца Тэда, застывшего почти в том же положении и изуродованного стигматами. Он спросил себя, умер ли его наставник во время духовного самоанализа. Мысли о Тэде окончательно заполонили Романо — у него накопилось столько вопросов к своему наставнику… Священник прерывисто задышал, на глаза у него навернулись слезы.
Немного успокоившись, Романо приступил к ежедневному духовному упражнению, пытаясь представить недавние события в логической последовательности. Но когда он дошел до ступени анализа совершенных за прошедший день поступков, он осознал, что с момента выстрела на Гранд-Централ и звонка, извещавшего о смерти Тэда, он словно грезит наяву. Внимательно все взвесив, священник пришел к выводу, что в подобном состоянии мог бы принять немало пагубных решений — например, не выдать полиции револьвер. Он попенял себе, что немедленно не уведомил австрийские власти о том, что обнаружил тело Феликса Конрада, но потом вспомнил о терзаниях Бритт и о ее явном стремлении опереться на чье-нибудь плечо. В завершение самоанализа Романо прочел молитву о примирении и разрешении трудностей. Теперь, когда он так нуждался в помощи Господа, ему пришли на ум слова Тэда, неустанно внушавшего ему, что Бог нарочно посылает нам испытания. Возможно, путешествие в Вену — лишь способ поддержать Бритт, помочь ей противостоять силе, пытающейся вырвать ее у религии и у веры.
Напрасно Романо пытался заснуть — его осаждали мысли, обрывками вспыхивающие в сознании, терзали думы о матери, преследовали образы Марты, Тэда, Бритт и даже скорченного на полу Феликса. Он вспомнил, с какой запальчивостью Конрад убеждал его поверить в спрятанную в недрах иезуитского ордена родословную Христа. Абсурд, но священники-иезуиты не переставали умирать, а люди, интересовавшиеся обществом «Rex Deus» и проблемой Le Serpent Rouge, — погибать от пуль. К тому же невозможно было отрицать очевидное: отец Тэд направил своего подопечного к отцу Синклеру, а тот неожиданно скончался при тех же странных обстоятельствах, что и сам Тэд Метьюс. Сомнений не оставалось: между этими событиями существовала какая-то связь. Последним мучительным размышлением отца Рома не перед тем, как он отплыл в область сна, было осознание того, что отец Тэд, судя по всему, выходил за рамки постулата Ad Majorem Dei Gloriam — «Ради Господнего величия и славы».
Пройдя ворота прибытия в аэропорту Швехат, агент Катлер сразу понял, что его встречает сотрудник Интерпола: мордастый здоровяк с красным мясистым и, видимо, некогда перебитым носом держал в руках табличку с именем, написанным крупными буквами: «Катлер». По его угрюмому виду и мятому коричневому костюму агент ФБР сразу понял, что детектив из венской «криминал-полицай» без большой охоты притащился в аэропорт к восьми утра. Тот беспокойно вертелся на месте, озирая толпу прибывающих пассажиров.
Катлер подошел и отрекомендовался:
— Здравствуйте, детектив Браун. Я — Том Катлер из ФБР. Простите, что так рано вытащил вас сюда.
— А, никаких проблем. — Браун даже скупо улыбнулся. — Вероятно, и вы мне кое в чем поможете. Вчера у нас тоже убили священника — вернее, бывшего священника. Как знать, может, это касается и вашего расследования. Об убийстве сообщил человек, хорошо говорящий по-английски. Сам он не представился.