Касси записала фонограмму, которую Феликс должен был затем отправить в Нью-Йорк. Перед тем как покинуть номер, она оставила сообщение:
«Если буду нужна, я в ресторане внизу».
В зале ресторана в углу сидел единственный посетитель. Рядом с ним на стуле висел плащ, с которого стекала вода.
— Спасибо, что приехали.
— Выбор у меня был маловат, разве не так? — сказал Сардж, глядя сквозь зеркальное стекло на разбушевавшуюся стихию. — Мне следовало быть в эвакуационном центре, а никак не здесь, защищаясь от безосновательного обвинения.
Касси молча слушала и ждала.
— Как вы узнали, что Мерили заявляла, что это она якобы написала «Никто не знает»?
— У меня есть свои источники, — уклончиво ответила Касси, думая при этом о случайно услышанном разговоре на вечере в особняке Ринглинг. — Но о них я предпочту умолчать.
Ей не хотелось, чтобы Сардж узнал, насколько расплывчаты ее сведения и что она действует почти вслепую.
— Ее утверждения — чистая ложь. «Никто не знает» написал я, а не Мерили.
— Это трудно доказать, правда?
— Возможно, — повел плечами импресарио. — Но если бы дело рассматривалось в суде, думаю, я бы его выиграл.
— Но сейчас вам уже не с кем судиться. Мерили нет, не будет и суда.
Сардж вытер салфеткой вспотевший лоб.
— Послушайте, — он вздохнул. — Я понимаю, что выглядит эта история достаточно неприглядно. Женщина заявляет о своих авторских правах на песню, которая сулит внушительные доходы. И женщина эта неожиданно погибает. Но можете мне поверить: дел у Мерили было не перечесть. Натура у нее была деятельная, и врагов она себе нажила немало. Признаюсь честно, что не очень переживаю из-за гибели Мерили. Но я знаю, что такое отношение не у меня одного.
— Можете назвать еще кого-либо? — раскрыла блокнот Касси.
— Во-первых, это ее босс в порнобизнесе. Уэбба Морелла, главу компании «Паутина желания», едва ли радовало, что она покушалась на часть его доходов.
— Но откуда вам это известно?
— Мерили сама мне об этом сказала. Мы были соседями. Она нередко захаживала ко мне и за бокалом вина посвящала меня в свои грандиозные планы. У нее была мания величия. Ни больше ни меньше, — Сардж покачал головой и продолжал: — Я допустил большую ошибку, когда сыграл ей «Никто не знает», прежде чем зарегистрировать авторское право. Мне и в голову не приходило тогда, что она станет приписывать авторство себе. Я поступил очень опрометчиво.
Касси наводящим вопросом постаралась вернуть разговор в нужное ей русло.
— С кем еще была в натянутых отношениях Мерили?
— Она терпеть не могла актера, с которым ей приходилось работать. Имя его Ван. Как-то раз она показала мне след на руке, и у меня сложилось впечатление, что и он не питал к ней нежных чувств.
— А еще был кто-нибудь?
Сардж на минуту задумался:
— Да, помнится, был еще один недотепа. Мне было даже жаль его. Не помню имени, но, судя по ее рассказу, он сильно на нее запал. А Мерили всего лишь использовала его. Ей хотелось заарканить какого-то глазного врача, а второго болвана она держала про запас: на тот случай, если с доктором номер не пройдет.
Касси решила для себя, что доктор, знакомый Мерили, это Гарри Льюис. Но кто же «болван»? Вот в чем был вопрос.