Утро, к моему немалому облегчению, встретило не очередным нападением террористов, о заказчиках которых все знают, но никто не может открыто обвинить и подвергнуть наказанию. Будем надеяться, что Джим был прав, и у Сынов пороха банально не хватит ресурсов, чтобы устраивать регулярные и сплошь провальные нападения.
И всё же отдаться во власть безделья в этот день я смог далеко не сразу. Первым делом следовало навестить незнакомку из соседней палаты, пострадавшую по моей вине. При моём появлении она расплылась в улыбке, которая, впрочем, тут же сползла с симпатичного личика, когда я спросил её имя.
— А ты напряги память и вспомни, — произнесла она требовательным тоном.
— И в чём проблема просто сказать? — Поймав её убийственный взгляд, я спешно дал заднюю: — Ладно, ладно. Так, вчерашним вечером ты составляла компанию накачанному и агрессивному парню. Звали его, кажется… Марк. Да, Марк. И к тебе он обращался по имени, это тоже припоминаю. Хемми… Нет. Хелли?
— Попробуй ещё раз.
— Ох, вот же вляпался… Хельга? Ханна?
— Правильным был второй вариант — Хелли.
— Ну и чего ради ты меня мурыжила, если я уже угадал?
— Неуверенно как-то угадал, — проворчала моя мучительница.
— Ладно, не важно. Рад, что ты жива и скоро поправишься. А ещё… Не знаю, на кой тебе сдалась моя куртка, когда мне уже новый экземпляр принесли, но позволь хоть персоналу её постирать. Вся в крови же.
— Сама постираю. И нет, я не собираюсь украсть твою ДНК и наделать себе армию клонов Гилена.
— Не знаю, что такое эта твоя днк, но моя сила принадлежит Иммикеру, и от моего собственного тела проку не будет.
На выходе из палаты меня уже ждали. И нет, я не знал об этом заранее. Уж надеюсь, что хоть по штабу ассоциации пока можно ходить, не опасаясь внезапных нападений и не требуя от ёкая постоянной активности. Встречал меня Джим.
— Гилен, как самочувствие? Нужна твоя помощь.
Даже ответить не дал. Зачем тогда спрашивал?
— Пожалуйста, скажите, что на этот раз акума.
— Нет, люди.
— Это же не…
— Нет-нет, пока больше никаких террористов. По нашим прогнозам они ещё нескоро высунутся. Две девушки, что сдали тебя: Маки и Хорейн. Я хочу, чтобы ты допросил их.
— Это же, как вы любите говорить, работа для специалистов иного рода.
— Но в этот раз никто не подойдёт лучше тебя. Обеих явно мучает чувство вины, и они явно к тебе неравнодушны. А значит, и разговорить их тебе будет легче, чем любому из наших следователей. Да и герой, что великодушно прощает предателей и требует от них лишь сказать правду — это, знаешь ли, неплохой контент.
— Ах, ну да, контент. Совсем позабыл о нём с этой суматохой. Ладно, ведите. Если есть шанс разговорить их без давления и насилия, я только за.
Координатор провёл меня в подвальное помещение ассоциации, где атмосфера была уже не такой освещённой и расслабляющей, как на этажах для героев и публики. Но с казематами Ниргинии, где допрашивали опасных преступников и демоновых пособников, не сравнить. Ни запаха крови, ни болезненных криков из каждой камеры.
Две хорошо знакомых девушки, имён и внешности которых, в отличие от Хелли, я так просто не забуду, сидели на простых стульях за простым столом. Худая брюнетка с прямыми чёрными волосами и низкорослая обладательница двух розовых хвостиков. Сидели без кандалов… то есть наручников, но под надзором двух охранников в светлой форме с дубинками на поясах.
Внешний осмотр не выявил повреждений — ни снаружи, ни под одеждой. Уж простите, но в текущей ситуации я просто обязан воспользоваться сквозным зрением, тут не до мук совести. Хоть физически и не ранены, но выглядят подавленными и разбитыми, что лишь подтверждает моё духовное зрение.
Разговор предстоит нелёгкий, но для начала есть дела поважнее. Подойдя к уставившейся в стол Маки, я водрузил ей на колени гигантскую панду. Девица мгновенно сжала игрушку в объятиях, а затем подняла взгляд на спасителя её величайшей ценности. И тут же резко отвернулась.
— Зачем вы его привели?! — возмущённо произнесла она.
Охранники безмолвствовали, а Джим куда-то пропал, предоставив мне разбираться самому. Ну и ладно, я не против. Сев за стол напротив провинившихся девиц, я не стал тянуть с разговором:
— Ну и, что заставило вас сдать меня террористам?
Молчание.
— У меня сегодня нет других дел, могу хоть весь день тут просидеть.
— Пусть нас посадят или казнят, и дело с концом, — еле слышно проговорила розовая, уткнувшись лицом панде в затылок.
Странное дело: во время постельных утех основную активность проявляла её подруга, а теперь словно поменялись местами.
— Насколько я знаю, смертная казнь в Мертхоне давно отменена. А в тюрьму рвутся те, кто не знает, что это такое. И после, как правило, сильно жалеют о своём ненужном героизме.
— Тебе-то откуда знать?
— Мне неоткуда, а вот мой наставник Гартер попал в Истребители прямиком из тюрьмы, когда приглянулся тогдашнему лидеру во время гладиаторских боёв между заключёнными. Он многое мне рассказал о своём заточении, и приятного в тех рассказах было мало. Не сомневаюсь, что в Обинарии тюрьмы сильно отличаются от Алмера, но общая суть та же: изоляция, несвобода, нечем заняться, не с кем поговорить. Думаю, я в любой момент смогу надавить на ассоциацию и замолвить за вас словечко, но вы сильно облегчите мне работу, если расскажете всё здесь и сейчас.
— Да с чего бы тебе за нас заступаться?! — вскрикнула Маки, подняв лицо. — Мы предали тебя! Сдали террористам! Из-за нас ты получил два пулевых и чуть не умер! К чему эта фальшивая доброта?!
— Во-первых, она не фальшивая. Во-вторых, никакая это не доброта. Не припомню, чтобы бросался обнимать вас или уверял, что всё прощаю. Просто я понимаю, что мой настоящий враг — вовсе не вы. Он манипулирует вами и прячется за вашими спинами. И уж он-то, когда окажется в этой комнате, точно не станет геройствовать и выражать готовность к любому наказанию. Скорее будет лить крокодиловы слёзы и умолять о прощении. Вы правда хотите выгораживать таких людей?
Молчание.
Ну вот чего от меня этот Джим хочет? Я не дознаватель, не умею, как профессионалы, вытягивать информацию из пленников, прибегая к методам кнута и пряника, игре в доброго и злого стражника и тому подобное. Хотя мозги-то у меня есть, и иногда им даже удаётся неплохо соображать.
— Вас уличили в сговоре с террористами, и ваша вина наверняка будет доказана. И тюрьма — далеко не единственное, что вас ожидает. Лица предательниц, подставивших одного из героев, непременно покажут по всем подконтрольным ассоциации сайтам и телеканалам, и от такого позора ни вам, ни вашим семьям будет уже не отмыться. И покуда даже в таких условиях вы продолжаете отмалчиваться, значит, надавили на вас не каким-нибудь мелким шантажом, как в случае с Мехи… кхм, не важно. Если предположить самый банальный вариант, то кого-то из ваших друзей или родственников прямо сейчас удерживают в заложниках.
Молчание.
Значит, давим дальше. И когда это я успел втянуться?
— Вот только камеры, развешенные по углам этой комнаты, ведут запись, а не прямой эфир, и шантажисты понятия не имеют, как протекает наш разговор. Почём им знать: может, вы уже давно всё выложили и сдали их с потрохами. Как думаете, есть ли им смысл в такой ситуации и дальше сохранять жизнь заложникам?
— Да нет никаких заложников, — на удивление спокойно произнесла Хорейн, не в пример своей эмоциональной подруге. — Хотя в какой-то степени, может, и есть.
— Внимательно слушаю, — сказал я, откинувшись на твёрдую спинку стула.
— Наши родители — мои и Маки — работают в компании «Кистеросс», занимающейся производством бытовой техники. Через них мы и познакомились, а впоследствии подружились. И надавили на нас тоже через них. Мой отец отвечает за хранение оборудования на складе, и в этом месяце оттуда «внезапно» пропала целая партия дорогостоящей техники. И если она «совершенно случайно» где-нибудь не всплывёт, то моя семья влетит на такие деньги, что можно будет смело переезжать в коробку. У Маки всё ещё хуже: её мать работает бухгалтером и обвиняется в укрывании доходов, что грозит ей реальным уголовным сроком.
— И почему же вы не обратились за помощью в ассоциацию? Я сам здесь недавно, и не так много знаю о принципах её работы, но должен же быть некий механизм для защиты людей в подобных ситуациях.
— Ну да, механизм-то есть. Так и называется — Служба защиты поклонников ассоциации заступников. Только вот с потоком он откровенно не справляется. Жалобы на давление и угрозы со стороны оппозиции поступают в огромных количествах, и среди них львиная доля фейковых. Одни пытаются решить личные проблемы, уцепившись за актуальную повесточку, другие специально спамят ложными заявлениями, дабы затруднить работу службы. В итоге на рассмотрение каждого дела может уйти до нескольких месяцев, и к тому времени моя семья уже останется без денег, а Маки без матери. И вообще… Мы не знали, что всё закончится вот так.
— Вот так — это как?
— Стрельбой, твоим ранением. Те люди уверяли нас, что хотят всего лишь подгадить герою, чтобы он провалил задание и потерял в рейтингах.
— Уверяли?! Те самые люди, что протащили на ивент вооружённых террористов и шагохода, уверяли, что обойдутся без кровопролития?! — не сдержавшись, повысил я голос.
— Они говорили, что вообще не имеют отношения с тому ивенту! — Хорейн тоже перешла на повышенные тона. — Что за то нападение ответственна другая неизвестная группировка. Они их прямо критиковали и называли безумцами. Мол, такие методы ничего не решат и только уронят рейтинги оппозиции. Да и нет у них, говорят, солдат и огнестрела, не тот уровень. И вообще, кто в здравом уме будет устраивать пальбу в жилом районе?
— Мда, умеют языками работать, — не мог не признать я. И в итоге вас ожидаемо обманули, и при вашем содействии устроили вооружённое нападение.
— Мы в курсе, мог и не напоминать, — негромко проговорила брюнетка, опустив взгляд.
— Но так или иначе, вы наконец соизволили заговорить, и теперь у ассоциации явно не выйдет отложить рассмотрение вашего кейса на несколько месяцев. Так что соизвольте уже ответить на вопросы следствия и рассказать им всё, что знаете. Так вы облегчите жизнь всем: и мне, и ассоциации, и себе, и своим родителям.
— Было бы, что рассказывать. Мы ничего не знаем: ни лиц, ни имён. С нами анонимно связались через мессенджер, через него же угрожали и инструктировали.
— Полезна ваша информация или нет — это уже компетентные люди разберутся.
— Гилен. — Хорейн вновь подняла взгляд. — Пожалуйста, спаси наших родителей. Нас хоть в тюрьму, хоть на экраны с табличкой «предатели», хоть ещё куда. Но хотя бы им помоги.
— Я не собираюсь выбирать, кто ценнее, а кто нет. Я спасу всех, — произнёс я, посмотрев ей прямо в глаза, после чего встал и покинул комнату допросов.
— Прости нас, пожалуйста! — донёсся мне вслед надрывный крик Маки.
Меня бы кто простил за обман. Бросаюсь тут пышными фразами, хотя прекрасно знаю, что ассоциация и так планирует покичиться перед публикой своей снисходительностью и показательно простить обеих девиц. Уверен, когда это закончится, нам ещё устроят слёзное воссоединение перед камерами.
— Шикарно сработано, Гилен, — похвалил меня дожидавшийся в коридоре координатор, стоило двери захлопнуться.
— Пожалуйста, скажите мне, что хоть этот кейс позволит наконец поймать оппозицию за её вертлявый зад.
— Ммм… — Джим задумчиво потёр подбородок. — Мы уже изучили семьи этих двух девушек. Руководителя организации, где работают их родители, зовут Мерекс Дернигон. В прошлом он был ярым сторонником Сынов пороха, но пару лет назад внезапно переобулся и начал топить за новое правительство и созданную им ассоциацию. Может, всё это время он лишь разыгрывал спектакль, а может, на него тоже как-нибудь надавили. Нет сомнений, что хвосты снова подтёрты, и будет крайне затруднительно раздобыть переписки или записи звонков. Как и свидетельства угроз в адрес родителей Маки и Хорейн. Их начальство просто разведёт ручками и скажет, что они всё придумали. Но, как я уже говорил, от человеческого фактора и мелких ошибок никуда не денешься, и этот кейс гарантированно подарит нам ещё пару зацепок.
— Надеюсь на это, — проговорил я. — И дайте уже этим двоим нормальные сиденья. Это я привычный, а у них от таких стульев скоро пятые точки квадратными станут.
— Ну да, они ведь тебе ещё понадобятся, — с усмешкой проговорил Джим, поймав в ответ мой убийственный взгляд.
***
Тем же вечером мою беседу с двумя девицами — как есть, ничего не вырезая — выложили в публичный доступ. Как обычно, привело это к развернувшейся информационной войне и разделившимся мнениям.
Одни напирали на то, что за угрозами семьям виновниц стоит поклонник действующего правительства и ассоциации, другие напоминали о его оппозиционном прошлом.
Одни открыто поливали грязью оппозицию, другие объявляли всё произошедшее фейком и профанацией. Мол, стреляли в нас пейнтбольными пушками, и никто не был ранен, а Маки с Хорейн с самого начала были проплаченными актрисами, и вообще проститутками.
И снова большинство встало на сторону ассоциации, слишком уж много фактов говорило в нашу пользу. Например, вполне реальные дырки от пуль в стенах домов, где произошла перестрелка.
Или отсутствие мотивов у ассоциации. Ну зачем им прибегать к таким сомнительным авантюрам, когда нынешняя стратегия из двух пунктов — сражения героев с акума и реалити-шоу с их же участием — исправно работала и приносила огромные рейтинги.
Или моя многострадальная куртка, которую Хелли согласилась отдать на независимую экспертизу, по результатам которой пятна оказались реальной кровью, а не вишнёвым соком. В той же клинике мы оба прошли обследование, подтвердившее наличие пусть уже подлеченных, но всё же реальных пулевых ранений.
***
Следующий день снова преподнёс сюрпризы. Если кто вдруг забыл, то в процессе ночной битвы с террористами была повреждена одна квартира и напугана одна домохозяйка. Естественно, ей не только с солидным запасом проплатили ремонт, позволив заменить стеклянные окна на пластиковые, а деревянную дверь на металлическую, но и накинули компенсацию за моральный ущерб размером эдак с её годовой заработок.
Заодно записали с ней интервью. И вроде всё там было хорошо: женщина всё понимает, претензий к ассоциации не имеет, и вообще рада, что сумела посодействовать герою, оказавшемуся на волоске от смерти. Только вот в конце добавила, что всё же немного — ну вот прямо совсем чуть-чуть — на меня обижена, и хотела бы выслушать извинения лично.
Казалось бы, ничего сложного. Я и сам понимаю, что после такого поступка неприлично будет отмахнуться и свалить улаживание конфликта на ассоциацию, и готов хоть пешком к ней прийти, низко поклониться и принести извинения.
Только вот я снова забыл, в каком мире нахожусь. Ведь извиняться мне предстояло не у неё дома и не в штабе ассоциации. Кларен — так звали потревоженную женщину, намекнула, что с удовольствием поговорила бы со мной тет-а-тет, сидя за столом в каком-нибудь недорогом кафе.
А моё начальство, поняв намёк, недолго думая организовало нам свидание в одном из лучших ресторанов столицы, ужин в котором в иных обстоятельствах обошёлся бы Кларен в месячный заработок. И с которым у ассоциации имелся контракт на рекламу, ясное дело.
И вот я в своём бело-красном геройском наряде (спасибо хоть, что смокинг не заставили одевать) вхожу в зал, по своему пышному убранству напоминающий банкеты во дворцах знати из рассказов Филенара. Просторное помещение с высокими потолками, гладкое, почти зеркальное покрытие на полу, белоснежные скатерти на столах, расписные стены, люстры на потолках, официанты в чистой выглаженной униформе и успокаивающая музыка.
Мда, солдафон вроде меня в такую обстановку явно не вписывается, но начальству виднее.
— Гилен?
Голос своей сегодняшней спутницы я легко узнал, благо уже слышал его на интервью. Обернулся и обомлел. Да Кларен и в домашнем халате выглядела очень даже ничего для своих лет, а перед сегодняшним вечером была отдана на растерзание лучшим модельерам и визажистам ассоциации. Длинное чёрное платье с глубоким декольте и вырезом на бедре, уложенные длинные волосы, профессиональный макияж на лице.
И в таком виде её вывели перед тем, кто в прежнем мире вообще редко сталкивался с явлением ухоженных женщин, да и в этом больше общался с героинями в боевых нарядах да фанатками в пусть и открытых, но простеньких шортах и юбках.
Кларен терпеливо дожидалась, пока я подберу челюсть с пола, стоя напротив с лёгкой приятной улыбкой.
— А… Да… Здравствуйте, Кларен, — выдавил наконец я с низким поклоном.
— Вообще-то, в Обинарии не принято никому кланяться, но всё же столь галантный жест заставит трепетать сердце любой женщины, — отозвалась она завораживающим голосом.
Кажется, я начинаю понимать Мехито. Как бы самому в обморок не свалиться.
— Ну… Пройдёмте, что ли, за стол, — постарался я перевести тему и заодно взять себя в руки.
Один из официантов проводил меня и неспешно цокающую каблуками Кларен к забронированному для нас столу. В этот момент мы оказались особенно близко, и в придачу к внешней обворожительности этой женщины мне в голову ударил её парфюм.
Вспоминая изученные в принудительном порядке правила этикета, пододвинул ей стул и сел напротив. Выдержав недолгую паузу, обратился к главной (но подозреваю, что не единственной) сегодняшней теме:
— Ещё раз прошу прощения за те неудобства и испуг, что причинил вам вечером позапрошлого дня. Положение было критическим, и от моих действий зависела как моя жизнь, так и сохранность всех жителей того района.
— Вам нет нужды объясняться. В конце концов, я не дурочка и понимаю, что вы действовали из лучших побуждений, и для спасения людей не всегда достаточно подбежать к акума или монстру иного рода, вооружённому и одетому в камуфляж, и просто зарубить его. И всё же те события изрядно меня перепугали. Сначала раздалась стрельба, затем кто-то выбил дверь моей квартиры. Я уж было подумала, что это те самые террористы, и дни мои сочтены. Но к моему удивлению в квартиру ворвался герой-новичок, наделавший немало шума в первые же дни после своего появления. Что-то крикнул, пронёсся мимо меня, разбил окно, и поминай как звали. Надеюсь, в моей комнате вы не увидели ничего такого… чего не следует видеть постороннему мужчине, ворвавшемуся к незнакомой женщине?
— Нет, можете не беспокоиться. Хоть в тот момент и действовало круговое зрение Иммикера, но это не значит, что я осматривал всё окружение до мельчайших подробностей. Разве что если в список того, что «не следует видеть постороннему мужчине», не входят стены и мебель.
Да и я, признаться, в силу возраста и отсутствия интернета в прежней жизни вообще не в курсе, что такого сокровенного могут хранить у себя женщины. У Мехито вот журналы неприличные есть, а у неё что?
«Помню, там на кровати валялись труселя с лифоном. И кусок белой ткани с крылышками и кровавым пятном. Может, ритуал какой проводила?»
«Заткнись. Лучше восстановлением занимайся, чтобы не садилась батарейка в самый ответственный момент».
Официант принёс ужин и бутылку вина с бокалами, и мы продолжили беседу, совмещая её с употреблением деликатесов, способных дать фору даже кормёжке в ассоциации. Как-то незаметно у меня развязался язык, и я поделился с Кларен многими подробностями прежней жизни, о которых до этого дня не рассказывал даже журналистам.
И взамен многое узнал о ней. Уже пятнадцать лет работает преподавательницей литературы в школе. Застала ещё прошлое правительство и довольно нелестно отзывалась о школьной программе тех времён. Мол, детей заставляли читать сложную и морально устаревшую писанину авторов позапрошлых веков, чем только отбивали тягу к чтению. При новом правительстве всё изменилось в лучшую сторону. В программу внедрили современных авторов и жанры, которые ученики читают с удовольствием, а не из-под палки.
Мне, если честно, эти материи непонятны. Читать я научился уже после попадания к Истребителям, то есть в пятнадцать лет, а не в шесть, как дети Обинарии. И впоследствии этот навык применял крайне редко. Книги не прочитал вообще ни одной — ни здесь, ни там. Именно поэтому изучение подброшенного в мою комнату журнала продвигалось со скрипом, и вскоре предпочтение было отдано видеороликам — ведь читаю я в прямом смысле по слогам. Но перед Кларен, пожалуй, об этом лучше умолчать. При своей профессии она наверняка во мне разочаруется.
И ровно в тот момент, когда эти мысли проносились в моей голове, спутница подняла тему о моих любимых книгах. Врать я никогда не умел и не любил, а уж сейчас, сидя в такой близости от Кларен и глядя ей в глаза, нечего и пытаться. В общем, выложил всё как на духу. Но вместо разочарованного взгляда увидел на её красивом лице снисходительную улыбку, за которой последовало обещание порекомендовать мне пару прекрасных произведений. И первой рекомендацией было ни в коем случае не прикасаться к книгам Алекса Виллана, само существование которого, цитирую, ставит пятно на всю мировую литературу.
Когда вечер подошёл к концу, Кларен ненавязчиво спросила, не буду ли я так любезен проводить её до дома. Всё-таки опасно одинокой женщине разгуливать в такое время по далеко не элитному району, да ещё и в вечернем платье. Вообще-то, нас там дожидается бронированный джип с вооружённой охраной, но чего уж: я и сам сегодня никуда её не отпущу без присмотра.
Проводил до самой квартиры и даже зашёл внутрь. Помнится, в начале этого вечера, находясь на пути к ресторану, я надеялся поскорее со всем разделаться, но за прошедшие часы что-то внутри меня переменилось. Её внешность, её аромат, вино в моей голове. Кажется, есть в этом мире магия посильнее, чем ментальные воздействия скахталов, при первой встрече с которыми я по неопытности набросился на Гартера и был за это жестоко побит.
Шагнув к Кларен, я приобнял её за талию, притянул к себе и разомкнул губы.