- Зачем?
- Чтобы выяснить причину образования трещины.
- Не стоит зря тратить время. Все это дело рук Расалома.
- Ника это объяснение вряд ли устроит. - Он посмотрел вниз, на парк. Полагаю, вы это имели в виду, говоря, что следующий шаг он предпримет на земле?
Глэкен кивнул:
- Не случаен и выбор места.
- Неужели Центральный парк в какой-то мере важен для Расалома?
- Лишь постольку, поскольку он виден из окна моего дома.
Ведь ты хотел ткнуть меня в это носом, правда, Расалом?
- Все это нереально. Я чувствую себя как в кино, когда на экране комбинированные съемки.
- Поверьте, у нас все настоящее.
- Знаю. Кстати, сейчас это место показывают по телевизору крупным планом. Хотите посмотреть?
- Я видел эту трещину с близкого расстояния, только она была не такая громадная.
- Видели? Когда?
- Давно. Очень давно.
- А какой она глубины?
- Она бездонна.
Билл улыбнулся:
- Нет, я серьезно.
Осознав, что его не понимают, Глэкен произнес с расстановкой:
- У этой трещины нет дна. Она в самом деле бездонна.
- Но это невозможно. Тогда она тянулась бы до самого Китая, точнее до противоположного конца земли.
- Другой конец не на земле.
- Где же тогда?
- В каком-то другом месте.
Глэкен увидел, что взгляд священника мечется между ним и трещиной.
- Что значит "в каком-то другом"? Где именно?
- Вряд ли вам захочется туда попасть.
- Не можете ли вы выражаться чуть конкретнее?
- Я бы охотно, но это место не имеет названия. И я не верю, что можно описать человеческим языком то, что находится на другом конце трещины.
- Я отправлюсь туда, чтобы увидеть все собственными глазами.
- Не стоит торопиться. Трещина никуда не ведет. К тому же она не последняя.
- Вы полагаете, что появятся еще?
- Да. И очень много. По всему миру. Но Расалом оказал мне честь, пробив первую перед моим домом.
- Спущусь вниз, попробую выведать у Ника, что ему известно.
- Только непременно возвращайтесь до наступления темноты.
- Хорошо, папа, - улыбнулся Билл.
- Я не шучу.
Улыбка исчезла с лица Билла.
- Понял. Вернусь до темноты.
Глэкен проводил взглядом Билла, направившегося к себе в комнату. Ему очень нравился этот молодой человек. Молодой? С каких пор пятидесятилетние считаются молодыми? Лучшего жильца не найти. Всегда поможет по дому или с Магдой, когда нет рядом сиделки.
Словно прочитав его мысли, Магда крикнула из спальни:
- Эй, есть тут кто-нибудь, или меня бросили одну умирать?
- Иду, дорогая.
Он снова взглянул на трещину на Овечьем Пастбище и направился в холл.
Магда, такая же седая и морщинистая, как и он, сидела на постели. Она теряла в весе, карие глаза почти совсем провалились. Сейчас они горели гневом.
- Кто ты такой? - спросила она, переходя на родной венгерский.
- Твой муж, Магда.
- Нет, ты не муж. - Она выстреливала слова. - Я бы не вышла замуж за такого старика. Ты мне в отцы годишься. А где Гленн?