— Кстати, как его дела?
— Видимо, жить будет — похоже, сердце стрела все-таки не задела. Торчит сбоку из груди. Мы сделали, что могли, но извлекать стрелу лучше в условиях операционной. «Скорая» уже в пути. Боже мой, как мы вообще сможем объяснить это происшествие?
— Наплетем всякой ерунды насчет несчастного случая, ну там, валял дурака с луком и стрелами и случайно попал в своего приятеля, иностранного гостя, — ответил Паз. — Копы в Майами всю дорогу имеют дело с таким дерьмом. Буду добиваться приговора с отсрочкой исполнения. Ты лучше скажи, как там рыжая?
— Припадок у нее кончился, и сейчас она дома, в постели. У меня было с собой немного «Сома», и я влила в нее пару чашек. Да еще и «Ксанакса» добавила. Она проспит не один час.
— Хорошо, — сказала Паз, — вот и опять фармацевтика помогает решать проблемы. Но ты ведь знаешь, Амелия тоже видела Ягуара.
Лола закатила глаза.
— Джимми, она же ребенок! Неужели ты не понимаешь, с меня достаточно и того, что ты оказался подвержен галлюцинациям такой силы, что едва не убил человека? Джимми, мне это не нравится, это значит, что ты не в порядке!
— Присядь, Лола, — мягко сказал Паз, и она вдруг обнаружила, что повинуется: она села в ногах кушетки, не прикасаясь к нему. Было в его глазах что-то особенное, присутствие чего-то такого, чего она, насколько могла припомнить, никогда в них не видела. — Уж как я над этим голову ломал, просто мозги набекрень, — сказал Паз. — Пытался понять, почему ему потребовалась Амелия? Почему она оказалась предназначенной в жертву? И почему он думал, что жертва необходима? И наконец, каково подлинное значение того, что делал он и что сделал я?
— Ты имеешь в виду, что выстрелил в индейца?
— Нет, я имею в виду все, касающееся своей вовлеченности в эту историю. Всю ту цепь событий, случайных или нет, которая в результате привела к тому, что я оказался в нужное время в нужном месте. И повторяю еще раз, это был не индеец. Это был Ягуар.
Это был какой-то бог или полубог — короче говоря, дух в образе немыслимого зверя. Вот сейчас я по твоему лицу вижу, что ты полностью забыла про свои кошмары, как ты рыдала, словно дитя, потому что не могла спать из-за Ягуара, являвшегося тебе во сне и втолковывавшего тебе, как это правильно — отдать дочь ему на съедение. Целая полка снотворного и прочих лекарств ничего не могла с этим поделать, а вот одна старая кубинская леди с помощью маленького мешочка с магическими снадобьями привела тебя в норму.
Она почувствовала, как на лбу ее выступил пот, а волоски на шее и руках встали дыбом.
— Ага, — сказал он, ища ее глаза, — значит, ты помнишь. Если хочешь, я могу отвести тебя в кусты возле пруда и показать следы огромного кота, а ты попробуешь придумать этому рациональное объяснение.
— А ты предложи свое объяснение, — сказала она в ответ. — Может быть, я им удовлетворюсь.
— Нет у меня никакого объяснения. Разница между нами в том, что ты полагаешь, что дурацкая абсолютная внутренняя суть мироздания должна иметь рациональное объяснение и может быть выражена формулой. А я считаю, что эта самая абсолютная внутренняя суть мироздания есть великая тайна. И мы — и только что у пруда, и вообще во всей этой истории с Мойе — стали свидетелями того, чего в норме не видим, ибо нам этого видеть не дано. Ты хочешь все разложить по полочкам: ну и хорошо, раз ты так устроена. Но я другой, я могу лишь воспринимать это с почтением и взирать на это благоговейно. Все, что я могу сказать, — это был хороший день. Девочка спасена, чудовище уничтожено. В другой раз это может принять другой оборот, к чему я тоже отнесусь с благоговейным почтением. Ну что, теперь ты жалеешь, что вышла за меня замуж? Из-за всего этого, необъяснимого?
— Нет, — ответила она. — Я не жалею. Но не можешь ли ты из-за всего этого попасть в тюрьму? Впрочем, нет, я об этом даже думать не желаю.
— Как о полнейшей чепухе, — рассмеялся он.
— В определенном смысле.
Тут завыли сирены, возвестив появление парамедиков. Мойе быстро унесли, Лола отправилась его сопровождать, а остальные, за исключением Кукси, который предпочел остаться сидеть возле Дженни, перебрались в патио, где прежде всего выпили чего покрепче.
— Ну, Паз, — пробормотал Цвик, — что ты всегда умел, так это устроить вечеринку.
Паз оглядел компанию.
— Никто не заметил ничего странного? — спросил он. — Вы все видели лишь то, что я выстрелил в безобидного индейца?
— А что еще, по-твоему, мы должны были увидеть? — спросила Бет Моргенсен.
Паз вопрос проигнорировал: он смотрел на Скотти, выглядевшего так, словно ему только что двинули ногой по яйцам. Он отводил взгляд — еще один человек, увидевший невозможное и желающий забыть об этом чем скорее, тем лучше. Остальные взрослые, с их рациональным складом ума и научным подходом, были готовы наблюдать лишь феномены, поддающиеся проверке.
— Пойдем со мной, я хочу кое-что проверить, — сказал он, доставая из бардачка «вольво» фонарь, и быстро зашагал по той тропке, где появилось из тьмы существо.
Тропа была усыпана крупным песком, и ему не потребовалось много времени, чтобы обнаружить отпечатки огромных лап, сначала один, потом другой.
— Что вы на это скажете, доктора? — спросил он.
— Ох ты, боже ты мой! — отозвался Цвик. — Ради бога, скажи мне, что ты не устроил весь этот цирк со стрельбой из лука в этого малого, только чтобы пролезть с идиотской сказочкой про мистического ягуара!
Паз обвел взглядом лица, едва различимые в тусклом боковом свете, и поддержки не обнаружил.
— Ладно, — сказал он. — Я доставлю ваших ребят домой.
Открыв глаза, Дженни первым делом увидела Кукси и обрадовалась. Она лежала на своем тюфяке, в старой каморке при кабинете Кукси, одетая в принадлежащую ему защитного цвета рубашку. Сам он был в темном спортивном костюме, с лицом, разрисованным черными полосами грязи.
— У меня был припадок, — сообразила девушка.
— Это точно, был. Как ты себя чувствуешь?
— Нормально. Но немножко болит. Что-то случилось до того, как я отключилась.
— Это точно. Явился Ягуар во всей своей гордыне и славе. Он собирался сожрать ту маленькую девочку, и ты героически встала между ним и ею. Жертвоприношение не состоялось, а уж что из этого следует, одному богу ведомо. Мистер Паз выстрелил в оборотня из лука, и он снова превратился в нашего Мойе.
— Мойе мертв?
— Похоже, нет. С нами случайно оказались два врача, хотя, возможно, слово «случайно» тут не самое подходящее. Так или иначе, он жив. А ты помнишь что-нибудь из случившегося?
— В некоторой степени. Ощущение такое, будто вспоминаешь сон. Тот, кого я видела… это не был Джимми. То есть был, но в него было вплетено что-то еще, нечто большее, чем он, светящееся — я не знаю, как это назвать или описать. Но оно было добрым, точно. Только вот… Мойе, он ведь тоже хороший, не так ли? И Ягуар. Он убил тех плохих парней, и, в конце концов, он только старался защитить свою страну.
Девушка вздохнула.
— Ох, Кукси, не понимаю я всего этого.
— Нет, и я сомневаюсь, чтобы представление о добре и зле, которое мы черпаем из кино, может быть применимо в данном случае. Мы плаваем в запретных глубинах, моя девочка, причем в таких, где бедные ученые не чувствуют себя как рыба в воде. И боюсь, дело еще не закончено. Осталось еще кое-что, может быть, не столь вселенского масштаба, но столь же смертельно опасное.
— Что это значит?
— Это значит, я ожидаю скорого визита сюда той самой банды, которая похитила тебя и убила Кевина.
— Они направляются сюда? За мной?
— Нет, за Джили. Она нужна им, чтобы оказывать давление на деда, который им важен для успеха их преступных махинаций.
— Но откуда им знать, что она здесь? Джили мне говорила, что не сообщала об этом никому, даже своей матушке.
— На самом деле они знают, ибо я позвонил в дом ее дедушки и сообщил это служанке, которая сняла трубку. Разумеется, все слуги там подкуплены или запуганы, поэтому я уверен, главаря банды поставили в известность через несколько минут. Они лишь ждали, когда мы останемся одни.
— Боже мой, Кукси! Но зачем это было делать? Почему?
— Затем, моя дорогая, что я хочу убить их всех. Вот почему ты видишь меня сейчас в старой робе коммандос и с боевой раскраской на физиономии. Боюсь, у меня больше общего с Мойе, чем я показывал. Это те самые люди, которые вырубают леса, и они же убили мою жену.