- Значит, нужны девушки прозрачных идеалов, простых характеров, а?
- Тертых калачей не нужно. Тем более нахальных.
- Не пойму тебя, - вздохнул Юрий с отчаянием всесильного, вдруг постигнув свою беспомощность.
- Тоска у меня. Вот и все.
- Тоски я не понимаю. Я люблю жизнь, девушек люблю, столкновение, борьбу. Вот моя мотнулась куда-то на проселки, вошла, так сказать, в психологическое пике, но я чую: совсем не уйти ей от меня. Пока живы, будет кружить в пределах видимости. И хоть иной раз убил бы ее, а все ж другую мне не надо. "Боже, убери ту, которую выдумал!" Но это - желание удержать. Да, Миша, очевидно, наше представление о счастье всегда оказывается выше, шире, объемнее, чем само счастье. У тебя, видно, этот разлад. Ты идеалист, Мишка. Ударил первый морозец - и цветы твои повяли. Вот и психологическое недомогание, вот и чудишь. Ну, что уставился на меня?
- Думаю о неточности некоторых поговорок. Говорят: глаза - зеркало души. Сейчас у тебя глаза как дурные фонари на порядочном доме.
- Неудачники, теряя любимых, обретают способность острить. Правда, не всегда удачно. Чаще из них получаются закругленные дурачки.
- А я сейчас ничего так не хочу, как, глупея, закруглиться.
Юрий уверенно обнадежил брата:
- При твоих способностях это сделать нетрудно. Эх, Миша, ни черта ты меня не знаешь. Вообще ты никого не знаешь, живешь в тумане. Вчера ты говорил о своей Вере выдумку, будто она бог знает как романтична. Ерунда! Женщины все реалистки. Романтизм у них внешний, как завитые кудри. Инстинкт материнства - серьезное противоядие против золотухи мысли.
- Я идеалист, ты прав. И хочу покончить с этим раз и навсегда. Сердце горит. Остудить надо. Да не так, как сталь в томильных колодцах, а сразу в холодную воду - и шабаш!
- А я против психологических экспериментов, против убийства робости и чистоты, за которые я люблю тебя. Мы очень разные люди, Миша, очень. И может быть, поэтому тянет меня к тебе. Не забудь сходить на собрание литераторов. У Солнцева.
...Михаил часто просыпался, всякий раз видел над собой грозное темное небо. В душе была все та же отрешенная настроенность. На рассвете услышал чей-то смех. Непонятны и странны были ему этот смех и это черное небо.
- Лена, гость-то наш вот где спит, - сказал Федор, - давай разбудим, а?
- Ну его, непонятный он какой-то!
- Верно, малохольный.
Когда заглохли их осторожные шаги, Михаил подумал: "Сестра - пустая девчонка, гуляет по садам, хвост набок. А я, дурак, разделил участь всех неудачников".
Мысль, как слепой в потемках, наткнулась на события последних дней, и он подумал: "Война, видимо, не за горами. Ну и пусть, она бы разом решила: или погибну, или в люди выйду. А жить так, без славы, без чести, я не могу".
XIII
Михаил не ошибался, говоря как-то Александру, что он и родители далекие, если не чужие, по духу люди. И все-таки казалось, что он несколько преувеличивал эту отчужденность, пока однажды не убедился: одно и то же явление расценивают непримиримо по-разному. Это открытие было для него несчастьем. Как-то после утренней смены Михаил почти насильно затащил отца в редакцию заводской газеты.
- Для меня очень важно, отец, чтобы статья была напечатана. Дело не в ней, а в гораздо большем, - говорил он горячо, а на темных рябых скулах проступали белые пятна.
За столом лениво постукивала на машинке Марфа Холодова.
- Хорошо пахнет типографской краской! - воскликнул Денис, жадно втягивая воздух раздувающимися ноздрями.
- Тут пахнет и еще кое-чем похуже, - хмуро отозвался Михаил. Он перенес к окну стул вместе с Марфой, не обращая внимания на ее кокетливо-смущенное похохатывание, вытащил из ящика стола гранки какой-то статьи. - Читай, Денис Степанович, пока нет редактора. А Марфа - свой человек, не выдаст нас.
Марфа, благодарно улыбаясь, встала, привалилась спиной к двери, скрестила на груди руки.
- Тайка? - пошутил Денис, разглаживая ребром ладони листок. Читал про себя, шевеля губами. Михаил видел, как все круче поднималась, ломаясь, рыжая с проседью бровь, бугрились железные желваки отца.
Сначала недоумевал Михаил, потом встревожился: почему злится отец, ведь статья искренне хвалит "могучий характер Саввы", смелую самостоятельность, риск... Денис положил руку на плечо сына, с горьким недоумением смотрел в его глаза.
- Этого не может быть, - сказал он строго. - Если бы это было высечь надо за это!
И Михаил понял: отец считает преступным то, чем он, Михаил, восторгался.
Кто-то ломился в дверь, но Марфа, посмеиваясь, удерживала ее спиной.
- Михаил Денисович, пустить, а? - спросила она певуче, отпрянув к стене, с самым невинным видом стала перебирать розовыми пальцами косы на своей груди.
Влетел редактор, верткий, как вьюн, сбросил кепку, растрепал волосы.
- Очень хорошо! Сейчас обалебастрим маленькое интервью: обер-мастер в редакции - он делится опытом скоростной плавки. Марфа, садись на телефон, брось клич молодняку, пусть слетаются... - редактор увидел статью в руках Дениса, мелко покашливая, потянулся за ней. - Это, Денис Степанович, загончик, дайте его сюда.
Но Денис отстранил руку редактора:
- Тут, парень, не загончик, а целый хлев. Значит, средства израсходовали не по назначению? Что ж, печатайте. Только нужно назвать не "смелость", а "жульничество".
- Не могу я направлять орган парткома против нас же самих! - с проникновенной дрожью в голосе сказал редактор. - Верните статейку, Денис Степанович, а?
Но Денис уже спрятал листок в карман пиджака.
- Нет, братцы, что у волка в зубах, то сам святой Георгий дал. Бывайте здоровы!
Уходя, он слышал веселый, сочный смех Марфы, визгливый голос редактора:
- Ты, Мишка, наивный глупец!
- А ты - вихляй! - огрызнулся Михаил.
Он догнал отца, и тот больше не отпускал его от себя.
- Лучше моего дружка по рыбалке главбуха никто не знает этой механики. Мишка, смотри, как возьму я лукавого хитрягу на испуг. Р-р-расколется, как орех! А ты... неужели ты такой чудак?!
Главбух весело встретил Крупновых в своем кабинете:
- Здравия желаю, обер-мастер! Давненько не сидели на карася, давненько.
- Здравствуй, обер-жулик! - зловеще сказал Денис и, не давая приятелю опомниться, двинулся на него широкой грудью, припер к стене. - Говори прямо, почему набрехал в отчете? Ты у меня вот здесь, как несчастный воробей в лапах тигра! - Денис поднял сжатый кулак.
- Дорогой обер-мастер, я тут ни при чем, я ничего не замышлял.
- Значит, обер-мастеру не хочешь говорить? Ну, а депутату городского Совета скажешь правду.
- Советской власти, что ли? Скажу... Чтобы получать бесперебойно кредиты, нужны в отчете процентики. Не ищи виноватых: я главный злодей. Беру грех на себя... ради, так сказать, темпов стройки... Не пропили деньги - всего лишь временно переложили из правого кармана в левый. Музыкальная комедия тоже нужна. Вот спроси хоть своего молодого человека. Ведь я ему рассказал сюжетики, и он дивную статейку написал. Только редактор заколебался. И чего ты расшумелся?