— В парке живут два лебедя: один белый, другой черный. Мы кормили их хлебом. Они не ленились подбирать его, просто им было все равно на него. Их шеи переплетались, черное по белому, белое по черному, — произнесла, как стихи прочитала.
— Здорово. Руслан с тобой был?
— Нет. Со мной был Рус.
— Рус и есть Руслан.
— Нет, Рус — свой, а Руслана я не знаю.
— Рус — сокращенное от Руслана, как Вита, Виталя от Виталии. Руслан не свой, он чужой.
А вот и давление. Не надолго Андрея хватило.
Он не удивил — Вита изумила и порадовала. Открылась с неожиданной для Зеленина стороны: кивнула согласно и упрямо повторила:
— Руслан чужой, Рус свой.
— Они оба чужие, — зашел с другой стороны мужчина.
— Рус — свой, — тише и упорнее повторила девушку. Голова начала вниз клониться. Зеленин чуть не ворвался в спальню, испугавшись, что она сейчас опять "забудет как дышать" от волнения, но Андрей и сам понял, что ведет себя недопустимо, травмирует ее и резко сменил тему, отвлекая девушку:
— Миша нас на дачу пригласил. Ждет. Ягода поспела.
— Красная на зеленом? — вскинулась, обрадовано Вита.
— Да.
— Поедем. Кате помочь надо, ягоду собрать, прополоть грядки.
— Точно.
— А купаться будем?
— Будем.
— Когда едем?
— Хоть сейчас.
— Поехали.
Вроде невинная тема, а Руслана вздернула. Шагнул к комнате, дверь шире распахнул и встал в проеме:
— Пошлите кушать.
Вита уставилась на него, не понимая кто он, что здесь делает. В ее глазах появился даже испуг. Как быстро она его забыла — какая-то минута.
Зеленин расстроился, но еще больше уперся: барьеры не для него. Не в этом случае.
— Вита? Пойдем кушать?
Девушка растеряно моргнула, покосилась на брата и чуть отодвинулась к нему:
— Мы на дачу едем.
"Понял?" — говорил взгляд Андрея.
"Рано ликуешь" — ответил холодный Руслана: " я старше, я опытнее и со мной тебе не тягаться".
— Хорошо, едем. Но после того как, наконец, позавтракаем, хоть и в обед. Поможешь мне стол накрыть?
— Конечно, — вскочил с готовностью.
— Виталя? — позвал мужчина. Она обернулась. — На даче позавтракаем.
— Но надо помочь стол накрыть, — и юркнула в дверь, старательно огибая Руслана, так чтоб даже краем одежды его одежду не задеть. Он смотрел на Андрея, удерживая его взглядом от дальнейших ремарок, сам краем зрения отметил этот неприятный для него факт — его уже не только не помнили, его чурались. И очень надеялся, что Андрей этого не заметил.
Но зря.
Мужчина пошел за сестрой, остановился возле Руслана и тихо, так что и Вита, стой она за дверью, не услышала бы, сказал:
— Если узнаю, что у вас что-то было, перемирие закончится.
И только шаг за дверь, как Зеленина будто черт толкнул:
— Было и будет.
Рука мужчины замерла на дверном косяке. Андрей качнулся в комнату, навис над мужчиной, уставился на него как гаубица на воробья. Пару секунд и усмехнулся:
— Сказочник.
И вышел.
"Интересное замечание", — отметил Зеленин, но проанализировать не успел — внизу заныл дверной звонок — Леня явился.
— Вот. Всего, всего набрал, — довольный своей хозяйственностью суетился Иванов, выкладывай на стол из пакета продукты и упаковки с чашками, чайными парами.
— Какие красивые! — обрадовалась Вита. Чмокнула Леню в щеку. — Вы просто художник!
"Девушка попуталась", — понял тот, зыркнув на нее, но все равно покраснел от комплимента и внимания.
— Я их не рисовал и не лепил — купил.
— Но выбрали самые чудесные!
— Н-да? — это замечание было уже выше его понимания, хоть взгляд и прошелся по рисункам и надписям оценивая и мужчина хмыкнул. — Вообще-то можно было более красивые выбрать, но я чашки брал, а не рисунок на них.