Как Леня Мишу «побреет» ему было не интересно.
— Как Андрей, — донеслось в спину. — Я с удочками. На вечерней зорьке пойдем?
— Можно…
Руслан стоял на берегу, прижав Виту к себе и смотрел на гладь озера. Умиротворение было минутным и не спасало от раздумий:
— У тебя странный брат, — заметил тихо.
— Чем? Он хороший.
— Вы не похожи.
— Однажды он принес мне ежика. Миша в огороде поймал. А потом мы его выпустили, здесь же. Наверное, где-то в лесу гуляет, забыл нас.
— Ты давно знаешь Андрея?
— Он мой брат.
— Мишу?
— Почти брат. Они друг другу как братья.
— Они и есть твоя семья?
— Да, а теперь и ты, Рус. Жизнь такая маленькая, мир такой крохотный. И хорошо, что крохотный, зато в нем все понятно и все свои.
Зеленин задумался, поглядывая на профиль девушки. Она вдаль смотрела тихая, милая и будто здоровая, нормальная. И он нормален и мир не сходил с ума, деля себя на части войною. Не было ничего — дурной сон. Проспали двенадцать лет, как ночь и проснулись. А дальше с чистого листа, без груза ошибок и грехов, без оглядки, не битыми и не ломанными.
— Выходи за меня, — выдохнул, зарываясь в ее волосы лицом.
— Зачем? — задумалась.
— Я хочу быть рядом с тобой.
— Будь.
— Как Андрей?
— Ревнуешь?
Зеленин посмотрел в небо: как бы тебе сказать, девочка, на каком языке объяснить?
— А он?
— Он боится, он ранимый.
— Он мужчина.
— Брат.
— А я?
— Ты мужчина.
— Твой?
— Нет. Мужчина принадлежит только себе, это женщина может быть чьей-то.
Как рассудительно и спокойно.
— Философ ты мой, — поцеловал ее в макушку. — Все бы так рассуждали.
— Кто?
— Женщины.
— У тебя есть женщина?
— Угу. Маленькая колдунья. Приворожила меня своими синими глазами и всю жизнь под откос пустила.
Повернул ее к себе и, обхватив голову ладонями, нежно коснулся губ:
— А я не против, — заверил шепотом.
Вита не поняла, не поспевала за мыслью — моргнула растеряно. И покосилась на шорох шагов по траве — Миша к ним шел.
— За стол пошлите. Виталя, Катерине-то поможешь или нет?
Девушка тут же попыталась выскользнуть из рук Руслана, и можно было удержать, заменив долг к подруге долгом к нему, но он не стал — взгляд Михаила заметил — тот что-то сказать хотел, не при девушке.
Вита убежала вверх по склону к дому, а мужчины встретившись, пошли медленно, то и дело останавливаясь.
— Ты серьезно? — спросил Миша. Можно было сделать вид, что Рус не понял о чем речь, но резон в притворстве?
— Вполне.
— Ты понимаешь, что с ней?
— А что с ней?
Миша встал, преградив ему дорогу, затылок почесал:
— Как бы тебе сказать?…
Роль дипломата ему не давалась, и Зеленин не стал мучить мужчину: