Табор открыл дверь и хотел выйти.
Мужчина в засаленной пижаме преградил ему дорогу. Это был коренастый человек, недостаток волос на голове которого с лихвой восполняло их обилие на груди и руках.
- Почтеннейший, - прорычал он. - Смыться и не заплатить ни гроша - со мной этот номер не пройдет.
Табор спокойно указал на обнаженную Леору, которая безмятежно лежала на диване:
- Оставляю ее вам в качестве залога.
- Послушай, малый, не советую шутить со мной.
Ожид сжал кулаки и двинулся на него, но Табор быстро отскочил назад и выхватил из кармана пистолет. Сколько себя помнил, он лишь дважды, да и то в детстве, серьезно дрался. Любое физическое насилие было глубоко ему противно. Теперь он направил пистолет на человека, к которому не испытывал зла, только презрение.
- Я пристрелю вас, - спокойно сказал он.
Администратор засопел.
- Сейчас я отшлепаю тебя, желторотик, жалкий маляр!
Он сделал шаг... другой.
Табор нажал на курок. Ожид со стоном упал на колени, повалился на бок и завопил:
- На помощь, я ранен, он хочет убить меня, на помощь, я ранен!..
Пуля прошла через мышцы плеча. Рана сильно кровоточила, но не была опасной.
Табор спрятал пистолет. Не говоря ни слова, взял чемоданы и вышел.
"И почему я до сих пор сносил нахальство этого жалкого труса Гранделя, Леоры, Веркруиза, всех остальных? - удивленно думал он. - Это не должно больше повториться... "
На прогулочной дорожке перед отелем не было видно ни души.
Машина Табора стояла у тусклого фонаря - массивной резной колонны, увенчанной стеклянным куполом в виде тюльпана.
Художник открыл дверцу своего "ситроена", бросил на заднее сиденье чемоданы и сел за руль. "Теперь у меня начнется новая жизнь. Буду упорно работать, не думая о деньгах и славе". Он взялся за ручной стартер, но не смог вытянуть его: плетеный тросик тяги в одном месте проржавел и несколько проволочек заклинили его движение.
Достав карманный фонарик, Табор вылез из машины, открыл капот и осветил мотор. Смерть, глянувшая на него, имела форму стальной коробки с двумя проводками, присоединенными к аккумулятору. Мурашки пробежали по спине, когда Табор представил, что могло произойти, если бы не отказал стартер.
По натуре медлительный и робкий, на этот раз он действовал быстро выключил фонарь и бросился - на землю рядом с машиной. Он замешкался на какую-то секунду, раздался глухой щелчок, и пуля вошла ему в висок.
Смерть наступила мгновенно. Рассеянная улыбка застыла на лице Анджело. Казалось, будто он продолжал думать о своей матушке с ее гусями и о том, что покончил, пусть в последний свой час, со старой жизнью, чтобы начать новую.
Жандармский лейтенант Буффе, прибывший на место преступления, сразу обнаружил в машине Табора взрывное устройство. Это свидетельствовало о заранее подготовленном убийстве.
Он доложил обо всем в Руан, в комиссию по расследованию убийств, и распорядился, чтобы ни Леора, ни Ожид не покидали отель.
Лейтенанта особенно насторожило поведение любовницы Табора.
Вид у нее был такой, будто она опасалась разделить участь своего приятеля. Леора явно скрывала что-то очень важное, и Буффе принял меры по ее охране: поставил одного жандарма перед входом в отель, второго - в холле.
Она сидела в своем огромном, ярко освещенном лампами номере, и от страха ее всю трясло. Слова Табора о том, что ей могут перерезать горло, не выходили у нее из головы. Сначала она решила откровенно рассказать все молодому лейтенанту, но потом передумала: раз никто не знает, что она подслушала разговор художника с Пьязенной, то с какой стати ей даром выдавать секреты, которые однажды смогут принести ей целую кучу денег. Так глупо, как Табор, она наверняка не поступит, нет.
Неожиданно за окном появилось бледное, как у призрака, морщинистое лицо. Леора неестественно широко раскрыла рот, пытаясь закричать... и не смогла издать ни звука. Но тут она узнала Пьязенну, и у нее отлегло от сердца - его-то она не опасалась. Когда он несколько раз жестом попросил ее открыть окно, Леора, наконец, поняла, что от нее требовалось.
- Как вы добрались до моего окна? - Она посмотрела вниз, до земли было метров двадцать. - Тут же нет лестницы.
Жокей беззвучно рассмеялся.
- Здесь я бы поднялся, даже имея протез вместо ноги.
Она непроизвольно взглянула на его короткие кривые ноги, на руки, доходившие почти до колен, как у карлика. Выслушав сбивчивый рассказ Леоры, Пьязенна медленно погладил ладонью нос, раздробленный когда-то в драке кастетом.
- Никому не говорите, что вы знаете о чем-либо, что связано с Анджело Табором. Но непременно сделайте одно: сразу после допроса скройтесь. Иначе вам наверняка придется встретиться со своим любовником на том свете. Кстати, несколько недель назад я принес Табору фотографию Эреры в ее лучшие годы. Где она?
- Не знаю, понятия не имею, - пролепетала Леора. - Может быть, он взял ее с собой.
Пьязенна оглядел комнату и понял, что потребуется не один час, чтобы обыскать ее. Он обернулся к Леоре.
- Надеюсь, ты не врешь мне, куколка. Это очень сильно повредило бы твоей внешности. Даже самые смазливые рожицы под землей быстро портятся.
Ее губы задрожали.
- Клянусь, я не знаю, где эта фотография.
- Хорошо, тогда получше поищи ее. Найдешь - сразу дай мне знать: под каким-нибудь предлогом позвони в магазин Гранделя. Потом я скажу тебе, как действовать дальше. Хорошенько запомни мои слова, маленькая очаровательная крыса. Ты слишком глупа, чтобы в одиночку справиться с людьми, которые охотились за Табором.
Визг тормозов перед входом в отель заставил их насторожиться.
- Я исчезаю, а ты не забудь, что я тебе сказал.
Леора закивала в ответ.
Когда бывший жокей не спеша покинул комнату через окно, сделав это так же спокойно, как если бы вышел в дверь, Леора подумала: "Такой парень не даст себя так просто убить. Надо будет, он и сам кого хочешь отправит на тот свет".
Табор для нее уже давно умер, еще до того как в него попала пуля. Леора не сомневалась, что через пару дней навсегда забудет о нем. "Так хорошо, когда ты со мной... " - вполголоса запела она веселую песенку и пошла к туалетному столику, чтобы привести себя в порядок.
В дверь постучали. Леора прервала пение и придала своему лицу выражение глубокой скорби.
13
Пери сидел в кабинете и пристально разглядывал дыру от гвоздя в стене. Год назад он вбил его, чтобы повесить игрушечного паяца, которого купил в магазине. Смешная игрушка оживляла казенную обстановку кабинета. Пери, улыбаясь, дергал иногда потешного человечка за веревочку, и тот выделывал забавные фигуры, будто танцевал. Какая-то уборщица стянула паяца, по-видимому, для своего сынишки или внука.
Теперь, глядя на дырку в стене, Пери закипал от ярости.
Его шеф Фюшон, которого он терпеть не мог за пристрастие к политическим интригам и полное незнание дела, вызвал Пери и попросил доложить о ходе расследования несчастного случая с Мажене. Фюшон держался с ним подчеркнуто любезно, как несколько дней назад, когда задним числом сообщил ему об освобождении Гранделя.