- Два года, но за примерное поведение...
- С той, наверху, ты спал?
- Почему бы и нет? Разве это запрещено? - Нахально ухмыляясь, он потер окоченевшие руки.
- Сегодня у тебя с Табором была ссора?
Ожид помедлил, он не знал, допрашивали Леору или нет.
- Ссора? Громко сказано, небольшая перепалка. На такую тряпку, как он, невозможно было даже по-настоящему рассердиться.
- Почему он стрелял в тебя? - Пери вспомнил о свежем нагаре в стволе пистолета, найденного у Табора.
Ожид снова покрутил головой из стороны в сторону, надул щеки и с силой выпустил воздух через плотно сжатые губы.
- Почему? Да он взбесился из-за своей бабы.
- Дело обстоит так. На тебе судимость, ты спал с его подружкой, вы крепко повздорили, он выстрелил в тебя. Дальше - полчаса спустя ты отплатил ему тем же.
- Это неправда!
Пери знал, что это - неправда, но тем не менее сказал:
- Ну, а если мы найдем у тебя пистолет со свежими следами выстрела? Такие пистолеты находят иногда.
Ожид задрожал от холода и от страха одновременно.
- Это подло... я ничего не знаю...
- Тогда стань там, у колонны. Я попрошу Дессон повторить свои показания. Приведите ее сюда!
- Подождите, я кое-что вспомнил! Они возились тут с какой-то фотографией, которой собирались кого-то шантажировать. Но, Бог свидетель, я не знаю никаких подробностей, тут она держала рот на замке, мне из нее ничего не удалось выудить.
- Ничего нового ты не сообщил.
- После того как вы поставили в холле своего человека, у нее еще кто-то был...
- Не может быть! - вырвалось у Буффе.
- Он вскарабкался по фасаду дома, такой маленький и ловкий, как обезьяна. Впрочем, однажды он уже побывал здесь.
- Когда?
- Три или четыре недели назад. Пери не сомневался, что это Пьязенна.
Он задал еще несколько вопросов, затем распорядился привести Леору Дессон.
Она подкрасилась, на ней был роскошный шелковый халат и туфли на высоких каблуках, надетые на босу ногу.
Леора мельком взглянула на Ожида, послала обольстительный взгляд Пери и, не ожидая приглашения, села в кресло.
- Где находится та женщина? - без обиняков начал Пери.
- Какая женщина? О ком вы говорите?
- Что этой ночью нужно было от вас Пьязенне?
- Я не знаю никакого... как вы сказали?.. Пьязенна?.. Я не знаю...
- Вообще ничего, понятно! - От холода Пери чихнул.
Леора вновь бросила быстрый взгляд на Ожида, но по выражению его лица ничего не поняла. Она порывисто подошла к Пери и, наклонившись к нему, прошептала на ухо:
- Господин комиссар, я расскажу вам все, но только не здесь. Поднимемся наверх, там никто не помешает нам.
- Буффе! - обратился Пери к жандармскому лейтенанту. - Наденьте на эту даму наручники. - И, повернувшись к Леоре, заметил: - Я арестую вас за соучастие в попытке шантажа. Может быть, в тюрьме вы скорее поймете, что вам лучше все рассказать.
И прежде чем до Леоры дошел смысл сказанного комиссаром, наручники защелкнулись вокруг ее запястий.
Леора закатила настоящую истерику, с уверениями в невиновности и угрозами, но, после того как Ожид повторил свои показания, она призналась.
Леора не знала, когда и где Табор познакомился с Пьязенной. Однако ей было известно, что Пьязенна рассказал ее покойному любовнику, будто Грандель продал копию Табора как оригинал издателю Мажене. Табор требовал у Гранделя свою долю от этой сделки. Через Пьязенну он узнал о двух женщинах-наркоманках, одна из которых утопилась в Сене, а другая, знаменитая в свое время певица, оказалась в частной психиатрической клинике. По фотографии, которую достал Пьязенна, Табор нарисовал портрет и послал его Гранделю, сыгравшему, по мнению Леоры, роковую роль в судьбе обеих женщин.
- Ну, а сегодня что хотел от вас Пьязенна?
- От меня? Ничего. Он хотел поговорить с Табором о нападении в парке Веркруиза, - солгала Леора. К ней вернулась прежняя уверенность.
Как ни старался Пери, она упорно твердила, что не имеет понятия, где находится психиатрическая клиника, в которой певица доживала свои дни. Лишь после того как Пери опять пригрозил тюрьмой, Леора припомнила, что Пьязенна собирался взять напрокат машину, чтобы своими глазами убедиться, жива ли еще эта женщина; поэтому клиника должна находиться где-то на берегу Средиземного моря или на севере страны, в радиусе двухсот километров от Клинкура.
Пери приказал Ожиду и Леоре до особого распоряжения не покидать Клинкур. Из участка комиссар позвонил в Париж, затем позавтракал с лейтенантом в маленьком трактирчике и пару часов вздремнул. В это время Буффе обзвонил все гаражи и прокатные фирмы в округе. Ему повезло. После нескольких звонков он нашел то место, где Пьязенна взял машину для поездки в психиатрическую клинику.
15
Иппокрит Варе, несомненно, был мастером своего дела. Даже у дипломированного инженера при виде древнего рыдвана, под которым тот ловко орудовал гаечными ключами, когда Пери вошел в автомастерскую, опустились бы руки. Пока Варе, выбравшись из-под машины, не снял с головы кепи, открыв седые, коротко остриженные волосы, трудно было сказать, что ему уже под шестьдесят. На первый взгляд, он казался человеком обыкновенным: коренастым, с круглым, веселым лицом, с лукавыми глазами и оттопыренными ушами.
Жандарм, сопровождавший Пери, по дороге рассказал ему, что Иппокрит отец девятерых детей и двое старших сыновей, таких же круглолицых, стриженых и ушастых, помогают ему в ремонте машин. Он сообщил и то, что у Варе недавно умерла теща. Поэтому во время допроса с ним следовало вести себя по возможности деликатно.
Однако скорбный голос Пери крайне удивил мастера. Без малейшей печали Варе объяснил ему, что страх смерти - глупый предрассудок и его благословенная теща несомненно пришла бы в ярость, если бы он скорбел о ее кончине.
- Она всегда считала, - доверительно сказал он Пери, - что, уходя из бренного мира, человек расстается с телом, как со старыми штанами. Душе нет до этого никакого дела. Она, по крайней мере, может радоваться, что увидит нечто лучшее, нежели наша грешная земля. Как бы там ни было, в своем завещании она строго-настрого приказала не лить на ее могиле слез и не делать траурной физиономии, иначе она не оставит нам ни одного су. Она пожелала также, чтобы ее похоронили не на кладбище, а там, в углу. - Он указал трубкой на двор, где между сараем и стеной виднелся крест. Несколько неудобно, поскольку трудно развернуться, чтобы не наехать на него, но теща сказала, что ей это не помешает, она основала здесь дело, поэтому и пожелала быть здесь закопанной.
- Да, - удивился Пери, - никогда в жизни не доводилось слышать о таком.
- Вы правы, - согласился с ним Варе. - Она жила радостно и умерла радостно, здоровое любопытство не покидало ее до последнего часа.
Пери почувствовал к Варе симпатию, которую всегда питал к жизнерадостным и работящим людям.