- Если тебя прогонят со службы за соучастие в сегодняшней истории, я пристрою тебя продавцом в погребальную контору. При одном взгляде на твою физиономию родственнички купят для незабвенного покойника вместо одного гроба сразу два.
- Тебе хорошо смеяться.
- Мне не до смеха. По-моему, мы напали на дело, о котором будут вспоминать и наши внуки. - Затем повернулся к Фонтано и приказал: Немедленно доставь пленку в лабораторию и скажи, что снимки нужны мне сегодня вечером. Привези их мне домой.
- Но, шеф, - Фонтано сделал несчастное лицо, - уже семь, к тому же сегодня суббота.
- Разве я утверждаю обратное?
- Нет. Но...
- Ты, конечно, задумал разбить сердце какой-нибудь благочестивой девушки? Проведешь время с большей пользой, да и девичье сердце останется целым.
Они молча проехали бульвар Курсель. Наконец Пери заговорил:
- Первое, что нам надо установить, картина Джотто - подлинник или копия. В понедельник мы официально допросим Гранделя.
Фонтано, искусно лавируя в плотном потоке машин, бросил взгляд в зеркало заднего вида и сказал:
- Может быть, отпечатки его пальцев несколько прояснят дело.
- Сомневаюсь, что он имеет судимость, - рассеянно отозвался Пери. Тот, кто отсидел, ведет себя иначе, когда у него неожиданно появляется полиция. - И, помолчав немного, прибавил: - Есть что-то фальшивое, что-то абсолютно нелепое в том портрете брюнетки, но не пойму - что.
Подул холодный ветер, и Пери поднял стекло. Они повернули к площади Этуаль и ехали по авеню Марсо. Сотни машин развозили людей по кабаре, театрам, дискотекам, повсюду вспыхивали яркие огни реклам, на Эйфелевой башне зажглись красные сигнальные лампы. Люди были одеты лучше, чем в будние дни, выглядели веселыми и раскованными.
- Жду тебя со снимками не позднее восьми, - сказал Пери Фонтано, выходя у своего дома.
Когда комиссар скрылся в подъезде, молодой инспектор тронул машину с места.
- Хотел бы я знать, что это на него накатило, - сказал он. - Сначала все шло так хорошо, я думал, он пригласит нас пропустить по стаканчику мартини, и вдруг раз - занавес опущен.
6
Пока Пери и его помощники обыскивали антикварный магазин, Грандель обсуждал дела с генеральным директором страховой компании "Меркюр-Франс".
Это было одно из самых крупных и солидных страховых обществ в Париже. Его правление размещалось на бульваре Оссман, занимая два этажа дома, у главного входа в который висели таблички с названиями фирм, пользовавшихся в деловом мире безупречной репутацией.
Авторитет и оборот "Меркюр-Франс" резко возросли сразу же после окончания Второй мировой войны, когда старая, дышавшая на ладан фирма слилась с одной американской страховой компанией и новое акционерное общество заключило договор с концерном "Данц", который основал престарелый, ставший уже легендой, миллиардер Авакасов. Концерн поручил "Меркюр-Франс" охрану всех своих предприятий. Этот договор принес компании миллионные прибыли. В короткое время ее руководитель Де Брюн создал на всех заводах, верфях, в портовых пакгаузах, на складах, в административных зданиях концерна отряды военизированной охраны, дисциплине и организованности которых могла позавидовать и Сюртэ. В людях, необходимых Де Брюну для такого дела, после войны недостатка не было.
Де Брюн, которому было уже за пятьдесят, выглядел выхоленным аристократом, и постороннему человеку никогда не пришло бы в голову, что перед ним субъект, для которого человеческая жизнь стоила не больше, чем оторванная от брюк пуговица.
С Гранделем он был неизменно любезен, но держался с некоторым превосходством.
В нескольких словах Грандель сообщил о том, что произошло.
- ...этому Ламберу что-то известно об Эрере, в этом нет никакого сомнения. И если Пери удастся разыскать Табора, мы окажемся в затруднительном положении.
- Вы, не мы! - Де Брюн слегка коснулся дужки своих золотых очков. Впрочем, Ламбер, кажется, был ближайшим помощником Мажене?
- Да, но после несчастного случая...
- Ах да, этот несчастный случай! Печально, весьма печально. Он ведь был в самом расцвете сил. Но от этого не застрахован никто из нас.
Грандель облизнул пересохшие губы.
- Вам нужно разыскать Табора. Он - единственный, кто кое-что знает об Эрере и о другой бабенке, этой дурочке из Шартра. Я вам уже рассказывал о картине. Если теперь Пери или Ламбер разыщут Табора, то мы...
- Вы, не мы!
- Ну хорошо, но у вас тоже могут быть неприятности. Этого богомаза надо убрать!
Де Брюн свел кончики пальцев обеих рук вместе и задумался. Грандель не решался прервать его размышления. Наконец Де Брюн снова поднял на него взгляд.
- Почему вы сразу не уничтожили этот портрет?
- Но ведь вы же сами хотели взглянуть на него! - воскликнул Грандель. - Если бы человек, который должен был забрать картину, появился вчера...
- Хорошо. Я вам верю и без портрета, - прервал его Де Брюн. Остается неясным только один вопрос: откуда вашему Табору стало известно о той давно забытой истории? Я знаю вас как осмотрительного коммерсанта, умеющего хранить секреты, и не в ваших интересах посвящать посторонних в тайны нашего дела. - Де Брюн снял очки и устремил на антиквара холодный, пронизывающий взгляд. - Мне непонятно также, как вы могли оказаться в положении, которое позволяет этому ничтожному копиисту шантажировать вас.
Грандель пожал плечами.
- И я не знаю, от кого Табор узнал историю с Эрерой.
- Вероятно, вы нуждались в деньгах, больших деньгах. Потому и затеяли с этим Табором какое-нибудь мошенничество, обманули его в расчете, а теперь он угрожает вам.
- Это не так. Я зарабатываю вполне достаточно...
- Э, бросьте, мой дорогой, вполне достаточно денег только покойнику. Может быть, вы задумали выйти из нашего дела, потому что находите его слишком опасным для себя, особенно после некоторых неприятных происшествий в последнее время. Возможно также, что вы рассчитываете заработать где-нибудь в Касабланке или Алжире в пять, десять раз больше?
- Если бы это было так, я не сидел бы сейчас здесь.
- Почему бы и нет? Табор шантажирует вас, вы хотите избавиться от него, а проще всего это сделать с моей помощью.
- Клянусь Господом...
Не делайте этого, мой дорогой, прежде чем твердо не убедитесь, что говорите правду. - Де Брюн весело улыбнулся. - Вы же верующий человек и не должны забывать о том, что к аду, который вам могут устроить на земле, прибавится еще ад, ожидающий вас в потустороннем мире. - Затем Де Брюн серьезно сказал: - Хорошо, если этот Табор еще раз побеспокоит вас, мы разыщем его. Дело с Пери мы также уладим. Только одно не забудьте: мы защищаем интересы наших клиентов и заботимся об их личной безопасности и безопасности их фирм, но и от наших клиентов мы ожидаем выполнения взятых на себя обязательств. Если мы заметим, что кто-то нарушает условия этого договора, нам не останется ничего другого, как заказать венок с траурной лентой и заверить, что "Меркюр-Франс" навсегда сохранит теплые воспоминания об усопшем.
Грандель прекрасно понимал, что скрывалось под тонкой иронией Де Брюна. Если уж тот решил, что кому-то пришла пора переселиться в мир иной, этот человек был уже покойником, даже если еще беззаботно наслаждался жизнью, сочным куском жаркого или бутылкой божоле.
7
Одной из слабостей Пери было купание в ванне. Он мог часами лежать в горячей воде, слушая радио, читая книгу или просто напевая песенку. Из этого благодушного состояния его выводило лишь одно - когда его пятилетний сын начинал проситься в туалет. Тогда, подавляя смех, Пери кричал сквозь закрытую дверь:
- Можешь делать в штаны, разрешаю!
Малыш с ревом бросался к матери, жалуясь, что ему нужно в туалет, а папа его не пускает. Тогда Симона, громко вздыхая и добродушно ворча, подходила с плачущим просителем к двери и вступала в мирные переговоры. Лишь двухгодовалой малышке Жозетте разрешалось беспокоить отца. Ей дозволялось тереть мочалкой волосатую ногу прославленного комиссара, даже лить ему на голову холодную воду, которую проказница тайком приносила из кухни.