Вид бесчувственного Даркоша производит гнетущее впечатление. Эта картина настолько противоестественна, что у меня сердце заныло от непонятной боли. Он обвешан какими-то непонятными датчиками и окружен самой разнообразной аппаратурой, в принадлежности которой у меня не возникает сомнений. Акар, судя по всему тут окопался, радуясь очередному подопытному.
Я подхожу к кровати и осторожно присаживаюсь на краешек. Просто больше некуда. Следуя какому-то внутреннему чутью, беру его за руку. Кожа горячая и сухая. Слезы наворачиваются на глаза. Это ведь из-за меня все. Я вот. Живая и здоровая. А он тут…
Отворачиваюсь, смаргивая предательские слезы. Мне нужно успокоиться, иначе ничего не получится. Акар сказал, что потребуется предельная концентрация. Кстати, а где он?
Поворачиваюсь на звук. Учитель Лайса уже вовсю увлеченно подключает и настраивает аппаратуру.
— Ты готова? — не отвлекаясь от своих манипуляций, интересуется он.
— Готова, — встаю, напоследок ободряюще сжав мужские пальцы. Пусть знает, что я здесь и точно его не брошу, пока не сделаю все возможное, чтобы он очнулся.
— Тогда подходи. Помнишь, что надо делать? — подзывает меня ученый.
Ох, не хочу опять касаться этой мерзости. Прямо руки не поднимаются и дрожь по всему телу. Как Акар может вот так спокойно держать увесистый обломок хилама, зная какие последствия он несет для всех раянцев. С неохотой, все же протягиваю руки и накрываю своими ладонями пугающий минерал. Странное ощущение. Показалось, будто все волоски на моем теле резко поднялись вверх от одного контакта с ним, словно я резко наэлектролизовалась.
— Встань вот сюда, — командует ученый. Он кладет обломок на подготовленную подставку. Я следую за ним, как приклеенная, не отнимая рук от камня. Он обвешивает меня датчиками не хуже Даркоша, пока я терпеливо стою на подсвеченной круглой платформе.
— Да не трясись, ты, — успокаивающе рокочет Акар, заметив мои подрагивающие пальцы.
— Хилам только в Купели опасен для тебя. В малых количествах, да еще и в отрыве от основной породы, он приобретает совсем другие свойства. Чем мы и воспользуемся, — он азартно потирает руки.
— А это на ком-то уже проверяли?
— Конечно, — не моргнув глазом отвечает он мне. — Только не на разумных объектах. Подходящих кандидатур не было. Но те результаты полностью подтвердили мою теорию. А сейчас такой случай! Стыдно будет его упустить.
Теперь я точно знаю, что все ученые психи. Думала Акар нормальный, но куда там. Но если поможет Даркошу, готова мириться и с этим.
Камень под моими руками нагревается. Или это мне только кажется? Нет, точно нагревается.
— Он стал теплее. Это нормально? — подавив панику, интересуюсь я.
— Хмм… Интересный эффект, — замечает ученый. Точно псих! Понятно теперь, чего он так обрадовался, когда меня из палаты забирал. Тарош бы точно ему этого не позволил, будь он в неспящем режиме.
— Помнишь мои указания? Можешь начинать, — командуют мне.
Ой, точно. Если уж ввязалась в эту авантюру, стоит довести ее до логического конца. Сосредотачиваюсь, стараясь выкинуть из головы лишние мысли. А это, ой, как непросто! Как объяснил мне Акар, хилам хоть и опасен своими подавляющими свойствами для их расы, но в моих силах их изменить. Он провел колоссальное количество исследований этого вещества и пришел к выводу, что он реагирует на чужие эмоции и сильные чувства. Изначальные могли программировать нужный им результат, одним усилием воли. Теперь этот секрет утерян. А Акар пытается его восстановить, на благо всего Рая, разумеется. Ведь если они смогут перепрограммировать заданные ранее свойства хилама, то это откроет такие возможности, о которых можно только мечтать.
Мне просто нужно очень сильно захотеть, чтобы Даркош выздоровел, точнее чтобы быстрее самостоятельно выработал такую нужную ему энергию, ну и кровушкой своей немного поделиться в процессе. Это тоже очень важно, по словам ученого. Бредово? Вот и мне так показалось. Но передавать энергию, как это делал Даркош, я не умела. А Акар был так убедителен в своих рассуждениях, сыпал терминами и цифрами, что я решилась на этот эксперимент.
Я полностью сосредотачиваюсь на своих чувствах и желаниях. Зажмуриваюсь до звездочек в глазах и желаю, желаю, прошу… Словно к волшебному джину обращаюсь к бесстрастному булыжнику. Даже не замечаю, как Акар ловким движением прокалывает мне палец. Вот и кровавая жертва подоспела. Не понимаю, зачем она нужна, но для Даркоша готова и целый литр пожертвовать, если будет нужно.
— Достаточно, — прерывают мои усилия. — Куда, ты, так разогналась? Я же предупреждал, что мы только попробуем, — ученый хмурится, разглядывая какие-то графики на проекции.
Устало опускаю руки и в немом вопросе смотрю на него. Сколько прошло времени? Я не знаю. Для меня все слилось в одно сплошное бесконечное мгновенье.
— Ну как? Получилось что-нибудь? — голос срывается, но сил ждать просто не осталось.
Акар поднимает на меня глаза и его лицо расплывается в такой широкой улыбке, что мне становится немного страшно. Уж больно она акулью напоминает.
— Конечно, получилось! Ты еще сомневаешься, девочка моя? Да мы с тобой скоро горы сможем двигать! — с воодушевлением заканчивает он.
— А Даркош?
— Смотри сама, — и он сует мне под нос свой ком, где переливаются разными цветами множество графиков и диаграмм. Тычет в них пальцем и азартно вещает на сколько процентов возросла регенерация, адаптация и еще куча дополнительных функций, и какой прогноз дает система по полному восстановлению организма.
— Эм… Понятно. А когда он очнется? — пытаюсь прервать этот поток красноречия.
— Скоро, теперь очень скоро, — довольно заявляет Акар. Он постепенно успокаивается и лишь лихорадочно горящие глаза выдают его возбужденное состояние. Во что я опять влипла?
Вдруг он замирает, словно к чему-то прислушивается. Хмыкает и начинает торопливо выключать свои приборы.
— Спящий красавец наш проснулся. Идем скорее, пока он палату не разгромил от расстройства.
— Кто? — сначала не понимаю его.
— Тарош, — кратко отвечают мне и буквально дергают за руку, увлекая к выходу.
Мы почти бежим, точнее я бегу, а Акар идет быстрым шагом. Опять мелькают полупустые коридоры. Я не понимаю такой спешки. Ну, проснулся каир и что? Чем он может быть так расстроен? Моим самовольным уходом? Вполне может быть…
Но палату-то громить зачем? Одни вопросы опять…
Дверь почему-то открыта. Полностью. Из палаты слышатся чьи-то голоса. Они спорят о чем-то на повышенных тонах. Акар притормаживает перед входом и аккуратно подпихивает меня вперед перед собой. Так и входим.
Далее следует немая сцена. Тарош смотрит на меня, я на него. Не расстроен. Нет. Скорее в тихом бешенстве. Вот и делись потом подушкой с правителями. Тут же замечаю взбудораженного чем-то Шрама и какую-то раянку в костюме медика. Значит, это ее визгливый голос я только что слышала.
Тарош медленно прикрывает глаза, тяжело выдыхает. Затем опять смотрит на меня и в его взгляде столько облегчения и неподдельного беспокойства, что хочется его немедленно обнять, чтобы унять эту тревогу. Вот как он это делает?
— Исса Алес, вам нельзя покидать свой отсек до полного восстановления и разрешения наблюдающего вас специалиста, — нарушает наши переглядки скандальная девица. К каиру ноль почтения. Значит, действительно, он здесь инкогнито. Или я чего-то не знаю?
— Не волнуйтесь, уважаемая дар Онис, исса была со мной, — решает вмешаться Акар. Зря он это сделал. Во взгляде правителя опять вырастает лед и появляются кровожадные искры. Я так и не могу оторвать от него свой взгляд, словно он примагничен. Смотрю и смотрю в сияющую синевой бездну, утопая без всякой воды. Мы не сказали друг другу еще ни слова, а, кажется, уже стольким смогли поделиться просто через глаза.
«Почему ушла? Я так беспокоился. С тобой точно все в порядке?» — ощупывает он меня своим взглядом.
«Я сожалею, но это было важно, прости. Со мной все хорошо. Не волнуйся» — безмолвно отвечаю я.
— Я думаю, нам стоит вместе поискать Шона дор Патса. Это ведь он наблюдает иссу? Передадим, что его пациентка очнулась и требует срочного осмотра — быстро соориентировался Шрам. — Пойдемте, я вам с удовольствием помогу, — увлекает он сопротивляющуюся даму к выходу и незаметно подмигивает мне, проходя мимо.
— Акар, — почти рычит Тарош, едва за парочкой закрывается дверь. — Я же запретил тебе подходить к Саше со своими бредовыми идеями.
Он стремительно приближается ко мне, приседает на корточки и обхватывает мои плечи своими широкими ладонями.
— Как ты? — совсем другим тоном задает он мне вопрос.
— Нормально, — отвечаю максимально честно. — Не злись на Акара, он, правда, хотел помочь. И у нас получилось, Даркошу стало значительно лучше, — решаю поделиться нашими успехами. Может это его успокоит и примирит с нашей отлучкой. Ошиблась.
Руки на плечах резко напряглись, впиваясь почти до боли. Тарош сжал зубы так, что заходили желваки на скулах. Он выпрямляется, прижимая меня к себе еще крепче, словно хочет спрятать от всего мира.
— Ты посмел подвергнуть ее такой опасности после всего, что случилось? После моего прямого запрета? — чувствую, что он явно сдерживается, боясь меня напугать, и не понимаю его злости. Все же хорошо закончилось. И не стал бы Акар подвергать меня такому риску. Или стал бы?
— Тарош, остынь, — вяло отмахивается ученый, устало опускаясь на знакомую кушетку. — Я проверил все тысячу раз. Саше абсолютно ничего не угрожало. И согласись, результат того стоил. Даркош идет на поправку. Мы доказали мою теорию на практике. Девочка просто чудо чудное какое-то. Такие возможности теперь открываются…
Так. А вот с этого места поподробнее. Я навострила ушки, но Тарош решил обломать мне все.
— Никаких больше экспериментов с участием Саши, — жестко отрезает каир.
— Тарош… — хмурится Акар.
— А у меня не хотите спросить? — громко возмущаюсь я откуда-то из подмышки правителя, ожесточенно сражаясь с крепкой мужской хваткой.
Хватит уже меня тискать! Чувствую, назрел серьезный разговор между нами. И я не выпущу этих заговорщиков из комнаты пока не получу ответы на все свои вопросы. А их у меня накопилось немало.