- Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы вас опознали! - тихо бросил ему Джим Гейвен.
В нем не осталось ничего от благонравного чиновника. Малко глядел на тяжелый кольт в руке американца, испытывая странное ощущение в позвоночнике. Сражаться против Особого отдела с оружием в руках... Чистое безумие! Оглянувшись, он увидел еще двоих, бегущих от Секонд-стрит.
- Они и там тоже!
- Уходите, я задержу их, - сказал Джим Гейвен. - Выбирайтесь на Стэнли-авеню и постарайтесь добраться до Рейлуэй-авеню. Сразу в гостиницу не возвращайтесь!
Держа кольт обеими руками, Гейвен поднял оружие и нажал на курок. Грохнул выстрел такой силы, что у Малко заложило уши. Потом второй. Вскрикнули от боли. Застучал автомат, замигали желтоватые язычки огня. На руку Малко отскочила раскаленная гильза.
- Уходите! - повторил Джим Гейвен. - Через пять минут здесь будет добрых два десятка человек.
Малко пробрался сквозь кусты, побежал через поляну. За спиной засвистели. Он обернулся и увидел, что кто-то бежит за ним со стороны Секонд-стрит с намерением перехватить. Грохнули один за другим два выстрела. Его преследователь упал. Мельком он увидел Джима Гейвена. Расставив ноги, откинув голову, он стрелял, как в тире, держа кольт в вытянутых руках...
Задыхаясь от бега, Малко выскочил на тротуар Стэнли-авеню как раз напротив освещенных окон редакции "Родезия геральд", перешел на противоположную сторону и юркнул в темный переулок, соединяющий Стэнли-авеню со Спек-авеню. Уходя, он еще раз оглянулся на Сесил-сквер, увидел, как из бело-синего "БИВ" выскочили двое и побежали к его раненому преследователю. В ту же минуту раздались выстрелы из кольта. Три выстрела. Их грохот смешался с треском автоматной очереди, и наступила тишина. Потом заурчал мотор отъезжающей автомашины.
Малко выбрался на безлюдную Спек-авеню, перебежал на другую сторону и нырнул в переулок, застроенный гаражами. Его шаги гулко раздавались среди безмолвия, но погони, кажется, не было. Судя по всему, сотрудники безопасности не ожидали столь решительного отпора от Джима Гейвена. Можно было, однако, опасаться, что в скором времени они начнут прочесывать прилегающие кварталы... Выбежав со Спек-авеню, он повернул на Маника-роуд и устремился но темной безлюдной улице, удаляясь от центра. Скоро вместо высоких зданий пошли обычные дома. Задыхаясь, он перешел на шаг. На углу Пайонир-авеню светилась неоновая вывеска.
Подойдя ближе, он услышал доносившуюся из окон музыку. На вывеске он прочитал: "Отель Куинс".
У входа, на обсаженном деревьями тротуаре, толковали меж собой кучки чернокожих. Минуя их, Малко вошел в коридор, приведший его к деревянной лестнице, где стоял такой густой запах, что, надо полагать, ступенями ей служили клепки от пивных бочек. По мере того, как Малко поднимался, музыка становилась все оглушительнее. Зал находился на втором этаже. Малко отвел рукой старую черную, заскорузлую от грязи занавеску и замер на пороге, оглушенный тысячами децибел, охваченный жаркой духотой.
Молодая негритянка, туго обтянутая брюками и сатиновым болеро цвета электрик, увенчанная торчащими во все стороны косицами, похожая на внеземное создание, порожденное воображением писателя-фантаста, неистово трясла грудями, достойными лучшего употребления, исполняя нечто вроде пляски скальпа вокруг мутноглазого, видимо, вдребезги пьяного блондинчика. Неуклюже раскачиваясь, он делал неуверенные попытки вцепиться в дразнящие его прелести. Крохотную площадку для танцев обступали издевательски гогочущие негры с пивными бутылками в руках. Рядом с ярко-синей красоткой топтались на месте, прижавшись друг к другу и не обращая никакого внимания на грохот оркестра, который разбудил бы и глухого, метис и рослая пышнотелая негритянка. Тут же вальсировал с чернокожей девицей, едва доходившей ему до пояса, белый господин лет шестидесяти с пышной седой гривой, в куртке и галстуке-бабочке, державшийся прямо, точно аршин проглотил. На его лице застыло блаженно-отрешенное выражение. Стойку бара облепила дюжина пьяниц. Обитые черным молескином скамейки, расставленные вдоль стен зала, были сплошь заняты тесно сплетенными парочками. Женщины почти поголовно либо негритянки, либо метиски - были одеты чрезвычайно пестро, начиная с длинных платьев и кончая джинсами. Среди них затесался и добрый десяток белых.
Вонь пивной кислятины, пота и дешевых духов смешивалась со своеобразным запахом чернокожих тел. Совершенно захмелевший блондинчик повалился вдруг, как мешок, посреди танцевальной площадки. Раздосадованная девица "электрик" сразу перестала вихляться, заметила одиноко стоявшего в дверях Малко и устремилась к нему, радостно встряхивая на ходу роскошной грудью. Подлетев к нему со всего разбега, стала, как вкопанная, повернулась к нему тылом и, изогнувшись, выставила и без того крутой зад, которому позавидовала бы и дивнобедрая Венера. Хоть поднос ставь!..
Позабавленные столь учтивым знаком внимания к гостю, стоявшие поблизости негры покатились от смеха. Приплясывая, женщина повернулась лицом к Малко. По подернувшимся как бы пеленой глазам он понял, что она обкурилась конопли. Извиваясь, она обхватила Малко за талию и повлекла его к свободному месту. Едва усевшись, женщина схватила правую руку Малко, решительным движением сунула ее себе в декольте и положила на правую грудь. Малко показалось, что его ладонь легла на снаряд от 155-миллиметрового орудия, с той только разницей, что это было помягче и потеплее.
Установив таким образом дружеский контакт, девица прокричала, стараясь перекрыть грохот оркестра:
- Угости пивом, бвана!*
* Господин.
Едким запахом пота, которым разило от нее, можно было нагнать не меньше страха, чем оружием ядерного устрашения. Точно из воздуха возник официант с двумя бутылками пива, получил с Малко деньги и испарился, оставив его решать самому свои задачи. Новая знакомая сразу присосалась к горлышку. Глаза у нее расширились, когда он оставил целых двадцать пять центов чаевых. Случай послал ей джентльмена! За соседним столиком сидели три девицы без кавалеров. Одна из них подмигнула Малко, сунула себе руку в декольте, показала ему грудь и спрятала. В ответ на этот нечестный прием новообретенная подруга Малко разразилась бранью на своем родном языке, сопровождая ее совершенно непристойными тело движениями, после чего, дабы окончательно утвердить нрава на свою собственность, схватила Малко за руку и потащила на танцевальный круг. Оркестр неистовствовал пуще прежнего, однако белый господин с седой гривой невозмутимо продолжал кружиться в вальсе. Наклоном головы он учтиво приветствовал Малко. Рядом с ним другой белый - обладатель красноватой физиономии - задрал платье на партнерше едва не до пояса и почти по локоть засунул ей руку между ног. Млея от удовольствия, женщина колыхалась, не сходя с места, но никто не обращал на них внимания. Освещение было настолько слабое, что едва можно было отличить черного от белого. Две прелестные черные руки обвились вокруг шеи Малко.
- Меня зовут Джейн, - проворковала негритянка, трогая ему языком ухо.
Ей вполне подошло бы и имя "Липучка". Для устойчивости, расставив босые ноги на грязном полу, она с трогательной настойчивостью терлась о Малко, совершенно не сообразуясь с музыкальным ритмом. Откинувшись назад, она потрясла плечами, заставив колыхаться свои тяжелые груди, что представляло, видимо, в ее понимании наивысшее выражение эротичности...
Заметив, однако, что это не произвело на Малко желаемого впечатления, она просунула руку вниз между их тел, к чему прибегало большинство девиц. Танцуя, они обменивались замечаниями на языке матабеле, содержание которых могло, безусловно, представить интерес... Решив, что партнер дошел до нужного состояния, спутница Малко распутно ухмыльнулась:
- Здесь слишком жарко. Едем ко мне в Харари?
Она держала его рукой через брюки и жала пальцами, не оставляя никаких сомнений в своих намерениях. Малко не имел понятия, что такое Харари, зато точно знал, что ему нужно. Нужно же ему было железное алиби, которое он мог бы предъявить службе безопасности. Кабачок "Куинс" исправно служил своему назначению как предохранительный клапан Солсбери - общества, вращающегося в порочном круге. Тем не менее Малко не хотел заходить слишком далеко в своей игре. Белый мужчина в галстуке-бабочке продолжал танцевать вальс, точно в Венской Опере, легко придерживая партнершу, чье длинное платье облегало спину с таким же великолепным изгибом, как и у новой знакомой Малко.
Раздосадованная тем, что Малко не выразил особого восторга, Джейн сдавила его еще настойчивее и спросила с оттенком угрозы в голосе:
- Я тебе не нравлюсь?
- Очень нравишься, - успокоил ее Малко с той твердостью в голосе, которой позавидовал бы папа римский, объявляющий буллу.
Груди Джейн радостно заколыхались, как два куска потревоженного студня.
- Значит, едем в Харари! Пора. Уже половина двенадцатого.
И в самом деле, бармен хлопотал перед баром, опуская раздвижной железный занавес. Выпивку больше не подавали. Оркестр, наконец, тоже смолк, пустив на прощание оглушительного "петуха". Некоторые парочки уже собрались уходить, но кое-кто из клиентов не двинулся с места, осовело развалясь на молескиновых сиденьях.
- Пошли, - сказал Малко.
Сияющая Джейн повисла у него на руке. Мимоходом она что-то сказала двум другим девицам. Те двинулись за ними следом. Малко жадно вдохнул свежего воздуха. Сорочка липла к потному телу. На тротуаре толковали кучки людей. С чувством легкого беспокойства он увидел, что метрах в десяти от входа стояла полицейская машина.
Неожиданно раздался крик и звук пощечины. Малко обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как блондинчик с мутным взором покачнулся от увесистой пощечины, которой угостила его негритянка с животом до подбородка, и растянулся на тротуаре. Подскочил молодой негр и поставил его на ноги. Девица снова налетела на него и отвесила ему вторую пощечину. Сквернословя заплетающимся языком, блондинчик поднял кулак. Его оттаскивали.
- Что происходит? - спросил Малко.
Джейн захохотала во все горло.
- Он сказал ей, что у нее в животе не ребенок, а токолош!
Беременная негритянка продолжала злобно поносить качающегося блондинчика.
- Токолош?
Джейн потерлась о него.
- Это когда девушка побаловалась с обезьяной. Токолош очень сильный, у него можно просить что угодно. Только никому неохота заниматься этим делом с обезьяной...
Она сошла на мостовую. Две ее подружки не отставали. У тротуара ждала вереница "рено". Все таксисты в Солсбери ездили на "рено", многие из которых были оборудованы радио.
- Подбросим моих подружек в Харари, - объявила Джейн.
Девицы уже забирались в машину. Малко охотно задал бы стрекача, но для отвода глаз ему пока еще нужна была его шлюха цвета электрик...
Белый шофер бросил на него неодобрительный взгляд. Малко втиснулся кое-как между каменно-твердых ягодиц, пышных грудей и назойливых рук. Джейн наклонилась к нему:
- Хочешь всех троих? Тридцать долларов...
Такси уже мчалось по Рейлуэй-авеню к южной окраине города. Малко крикнул шоферу:
- В "Мономатапу"!
Тот от изумления едва не проглотил зеркало заднего обзора.
- Да вы что, мистер? С этими вас ни за что не пустят. Давайте лучше в "Элизабет" или в "Амбассадор". У меня там портье знакомый...
- Я еду в "Мономатапу"! - оборвал его Малко.