А мадемуазель Мулезан сочла нужным ввернуть очередной "коварный" вопрос:
- С чего бы это вдруг мадам в столь легком одеянии оказалась среди ночи в саду?
- Да еще за домиком мсье Дезире, где ее никто не мог ни увидеть, ни потревожить, - уточнил казуист Вермель.
- Не иначе на свидание с одним из своих любовников выскочила, уж можете не сомневаться! - хихикнула старая дева.
Франсуа резко вскочил, в очередной раз уронив многострадальное досье "Мура-Пижон", и запальчивым фальцетом завел:
- Мадемуазель Мулезан и вы, Вермель, вы просто низкие, подлые люди!
- Что? - вскричали оба старейшины в один голос.
- Как вы смеете говорить такие вещи о супруге своего хозяина?
- Мы знаем, что говорим, - прошипел Вермель.
- Вы ненавидите ее за то, что она молода, а вы - старые развалины! Вы хотите опорочить женщину из-за того, что она красива, а вы - уроды!
- Господи, и что нам только не приходится выслушивать последнее время! - простонала мадемуазель Мулезан.
- Ах, вот оно что, вам уже мало дочери? - нанес неотразимый удар Вермель.
Ремуйе едва успел схватить Франсуа, бросившегося на обидчика.
- А ну, успокойтесь! Как только вам не стыдно! Придется все рассказать мсье Альберу. Сядьте на место, Франсуа, и займитесь наконец делом! А вас, одры, чтоб я больше не слышал. Если еще хоть что-то пикните, погоню к мэтру Альберу пинками в зад! Вот там все и расскажите!
Выволочка возымела мгновенное действие, и до самого вечера в конторе стояла свинцовая тишина, лишь изредка нарушаемая всхлипываниями мадемуазель Мулезан и тихим ворчанием в животе Вермеля. Поверх досье Антуан с любопытством поглядывал на Лепито. Неужели он и вправду втрескался в мадам Парнак? А как же быть с Мишель? Старший клерк был кем угодно, но только не дураком, и в голове у него роилось множество вопросов.
К вечеру мадам Парнак просила передать мужу и падчерице, что чувствует себя лучше и хотела бы повидать их. Нотариус, до сих пор влюбленный в жену как мальчишка, бросился к изголовью ее постели. Мишель отправилась навещать мачеху с гораздо меньшей поспешностью. Увидев отца, опустившегося на колени возле тумбочки и державшего мачеху за руку, девушка явно расстроилась. Нотариус млел от удовольствия, а жена свободной рукой теребила ему волосы и сюсюкала.
- Неужто мы так боялись потерять свою маленькую Соню? - ворковала она. - Значит, мы все-таки любим нашу маленькую Соню?
- Глупышка! Как будто ты этого не знаешь.
- А что, если б меня убили?
- Запрещаю тебе даже говорить об этом! О ужас! Что бы со мной было без моей дорогой крошки?
Мишель и смешно и неприятно было видеть это унизительное слюнтяйство со стороны отца, и она не без иронии заметила:
- Надеюсь, я вам не помешала?
Оба с удивлением посмотрели на нее, и мэтр Парнак простодушно уверил дочь, что ее приход никого не потревожил.
- В таком случае, - резко возразила девушка, - меня смущают подобные неумеренные излияния чувств.
- Уж не ревнуете ли вы, Мишель? - рассмеялась Соня.
- Да нет, скорее, мне просто... гадко.
Нотариус вскочил.
- Мишель!
- Мне гораздо больше нравится, когда ты стоишь, папа, а не полозишь, как только что.
- Я не позволю тебе...
- Пощадите! - закатила глаза мадам. - Ваши крики для меня - пытка!
И она театральным жестом подняла руки к голове. Альбер тут же бросился с извинениями.
- Любовь моя, прости... прости меня, ради бога... - И, повернувшись к дочери, строго выговорил: - Видишь, что мы натворили! И все из-за тебя! Как только тебе не стыдно?
- Ах, папа! Бедный мой папа... Ну ладно, с супружескими нежностями покончено. Соня, может, вы все-таки объясните, что с вами произошло?
- Да-да, верно, расскажи нам, как это случилось, мой ангел? - подхватил Альбер.
- Я не знаю.
- Не знаешь?
- Нет. Я шла по газону и вдруг как будто камень, что-то тяжелое свалилось с крыши и прямо мне на голову. Удар! - и больше ничего не помню...
- Это ужасно, дорогая моя! Попадись мне только этот мерзавец...
- Успокойся, мой Мишук, я ведь еще жива...
Находившийся, видимо, на супружеской диете нотариус воспринял это как сигнал и бросился было обнимать жену, но, услышав голос дочери, вынужденно остановился.
- Что за странная манера: гулять по саду в ночной рубашке в одиннадцать часов ночи! - с издевкой заметила Мишель.
Соня слегка отстранила мужа и пристально посмотрела на недоброжелательницу.
- Что же здесь странного, милочка? Представьте себе, меня мучила страшная мигрень, никакие таблетки не помогали. Вот я и подумала, может, на воздухе станет легче. Это ведь так естественно.
- Ну конечно, моя маленькая, конечно! Ты только не волнуйся. Никто с тобой и не думает спорить... - заблеял обеспокоенный супруг.
- Однако мне показалось, что Мишель...
- Дорогая, прошу тебя, не обращай внимания! Мишель сегодня что-то не в духе, уж не знаю почему... Похоже, нынешние девушки все такие - нахальные и невыносимые.
- Может, и нахальные, зато верные! - резво вставила Мишель.
Отец какое-то время молча смотрел на нее.