Какого... ты Данилу за машиной послал? Он же водить не умеет?
А кто умеет?
Ну, я, например.
Зато, он хорошо умеет по сторонам глядеть. И не попадаться. А ты не умеешь.
Ах, так? - Полез на палубу Муля Папич. - Ну и не буду я больше нырять!
Что за фокусы? - Удивился Виктор.
Устал. Сил моих больше нет. И вообще, какого...
Надо, Муля. Надо. Наверняка клад где-то здесь спрятан. Слишком уж много совпадений. Икона дядькина, рисунок, карта...
"Наверняка", "где-то здесь", - передразнил Виктора приятель. - Ерунда какая-то!
А вдруг не ерунда?
Да нету здесь ни хрена! - Уперся Папич. - А если бы и было - все равно не найти.
Глубина под килем метра полтора. Мелководье. Шторм всю грязь со дна поднял. Руку вперед вытягиваю - даже пальцев не видно!
Кого? Не меня? - Отозвался из каюты голос приятеля.
Да не тебя! - Крикнул в ответ Муля. - Торчишь там - и торчи!
Ладно, - согласился Палец. - А ты ныряй тогда!
Яхтенная проститутка хихикнула, и от этого Муля завелся ещё больше:
Не буду нырять!
Ну, дружище... - умоляюще произнес Виктор. - Ну, давай ещё разик, а?
Ныряй, ныряй, ихтиандр! - Продолжали издеваться снизу мужской и женский голоса.
Заткнись, блядища! - Пригрозил Муля Папич. - Вышвырну вот за борт!
Проститутка на всякий случай притихла.
Фу, как не стыдно, - поморщился Виктор. - Таким манером обращаться к даме...
А чего она?
Вы, сэр, заметно огрубели, общаясь со всякими там рыбами и каракатицами.
Конечно! - Не стал спорить отходчивый Муля. - Я уже полтора часа под водой.
С передышками, - уточнил Виктор.
Да пошли вы все! Не буду я больше нырять. Почему все время я?
Потому, - рассудительно отозвался из каюты палец, - потому, что, если с этими консервными банками за спиной и с этим намордником я под воду уйду, здешние сомы долго потом своих детишек моими останками прикармливать. А Витек тоже плавает, как топор.
Понятно? - Вздохнул сочувственно Виктор. - Выходит, кроме тебя больше некому.
Короче, Муля, ты у нас единственный водолаз.
Кстати, сколько у тебя в баллонах воздуха осталось?
Минут на десять.
Нырнешь ещё разок? - Попросил Виктор. - Пожалуйста! Потом ведь локти себе кусать будем.
Разок... - смирившийся со своей ролью Муля ещё бормотал что-то недовольно себе под нос, но уже начал готовиться к погружению:
Все я, да я... а как что - сразу Муля!
Через несколько секунд он уже в очередной раз ушел под воду.
Солнце плавилось на безоблачной небе, медленно испепеляя яхту вместе с командой.
Виктор почернел и перегрелся, однако спастись в тени свернутых парусов пока не имел возможности - рука его нервно сжимала тонкий линь, противоположный конец которого был закреплен под водой, на поясе Папича. В случае опасности, пловец должен был дернуть линь, подавая сигнал.
На какое-то время Виктор погрузился в тяжелую, жаркую дрему. Парочка в каюте тоже притихла.
Внезапно налетевший откуда-то порыв ветра колыхнул яхту, просвистел в снастях и... улегся где-то на морскую гладь - будто не было. Виктор вздрогнул и встрепенулся, ощущение безотчетной тревоги перебрало его душу, словно гитарные струны:
Восемь минут! - Крикнул он, поглядев на часы. - Восемь минут... кислорода больше в баллонах нет!
Что? - Палец, выскочивший из каюты в чем мать родила, не стал задавать лишних вопросов и сразу же ухватился за линь. - Тянем?
Давай! Давай...
Линь шел из воды очень туго и медленно, натягиваясь, как тетива. Создавалось даже впечатление, будто кто-то на дне упирался, цеплялся за валуны и коряги, - не желая подниматься на поверхность.
А ну, пусти-ка! - Палец, скрипя от натуги зубами, перекинул мокрый линь через спину и по-бурлацки пошел по палубе. Кожа на ладонях у него была уже содрана до крови, и белый капроновый линь почти сразу покрылся красными пятнами.
Упакованная в резину физиономия Мули появилась у борта внезапно. И даже сквозь толстое стекло было видно, какой неописуемый ужас застыл в его глазах. Аквалангист вцепился в яхту, сорвал с лица маску и, как пылесос, с громким свистом втянул в себя воздух:
Муля, что? Что там? Ну?
Там... - широко раскрывая рот, попытался объяснить Папич, - там...
Ну?