- Не сори, - сделал ему замечание приятель. - Убирал же человек!
- Да, конечно... Извини. Задумался. - Виктор сунул кробок под резинку трусов и попытался тапочком запихнуть огарки под отопительный радиатор.
Но лишь притронулся, угольки тут же рассыпались в прах.
- Вот так и жизнь человеческая, - вздохнул Шипов. - Горит, горит... А хлоп тапочком - и нет ее!
- Брось, - Виктор легонько пихнул приятеля кулаком в плечо. - Нам с тобой ещё долго гореть, братан!
- В аду? - Хмыкнул Дядя.
- Н-да, - не зная, что ответить, вновь потянулся за спичками Рогов. Так что у тебя там с женой вышло?
- Гадина. Из-за неё я второй раз и сел!
- Как же так?
- Сблядовалась.
- Круто, - смутился Рогов. - Извини, я не хотел.
- Ты-то, может, её и не хотел, - пожал могучими плечами Дядя. - Но вот нашелся козел...
Он прикурил очередную сигарету:
- Когда я в вечернюю смену вагоны разгружал, он к ней в окно шастал. А один раз я его застал, так сказать, на месте... Здоровый был, стервец!
- Да уж вряд ли здоровее тебя, - усомнился Рогов.
Но приятель не обратил внимания:
- Я ж его предупредил тогда по-человечески. Хоть и кипело внутри все... Говорю: забудь дорогу, мил человек! Не то - убью.
- А он что же?
- Видать, не понял. Через неделю, может и раньше, это паскудство опять началось. Мне бы ещё тогда свою шельму бросить, но не смог. Понимаешь?
Виктор молча кивнул.
- Дочка маленькая совсем... - продолжал оправдываться перед самим собой Дядя. - Раскинет рученки в стороны и меня за шею обнимает. Ну как уйдешь?
- Забрал бы с собой. В суд подал! Родительские права... - не очень уверенно вспомнил Рогов.
- Тебе легко говорить, - с укоризной прищурился собеседник. - Ты с семейной жизнью не знаком еще... А она, как говорится, не поле перейти! Так?
- Вроде, так, - Виктор соскочил с подоконника и размял поясницу:
- А дальше чего было?
- Дальше-то? Да завалил я этого, незадачливого. Пистолетом.
- Застрелил? - Удивился Рогов.
- Нет. Пистолет старый был, немецкий, с войны ещё - пацанами в лесу откопали. Конечно, дал осечку... Так я его по башке!
- Правильно.
- Чего уж тут правильного... Восемь лет с одного удара! Не рассчитал я, понимаешь, малость. Какая-то косточка у него в черепушке отвалилась, теперь - дурак.
Дядя размел руками:
- Вот так меня и засудили.
- А жена? - Опять спросил Рогов.
- Падла. На следствии все показания против меня дала. И на суде тоже... Я ещё до Благовещенска не доехал, а она бегом в ЗАГС - развелась.
- А дочь-то что? Видишься с ней сейчас?
- Вижусь. На КПЗ когда сидел, следак сжалился - разрешил свиданку. Мать моя дочь с собой и привезла...
Шипов опять всхлипнул, отер накатившую слезу:
- Она меня как прежде за шею обняла, говорит: "Дядя, я тебя очень люблю!" Во как...
- Это жена его, мразевка! Научила так дочку говорить.
Виктор поднял глаза.
В дверях уборной, оперевшись плечом о косяк, стоял полусонный Росляков:
- Вот с тех-то пор мы его Дядей и прозвали.
Славка подошел к умывальнику, открыл кран и плеснул себе водой в лицо:
- Понимаешь, Витек... На прошлой неделе на свиданку я ходил. Помнишь, небось?
- Ну, конечно.
- Так вот, мать моя приезжала, а дочку с собой не привезла. Говорит жена не пустила. Вроде бы, какого-то другого папу ей нашла, с-сука.
- Удавил бы! Ей-Богу удавил... - Рогов выругался самой грязной бранью и начал бегать по туалету из угла в угол.
- Пошли спать, братва, - предложил Васька. - Все равно, ори не ори сидеть нам здесь ещё долго. Берегите нервы.
- Ну уж на хрен, - вскинулся Шипов. - Вы как хотите, а я сидеть больше не могу. Сваливаю я!