- Наши ребята уже наверно перебрались на соседнюю яхту...
- А... Ну, да... Удачи, капитан.
- До свидания дон Диего.
Я жму его руку и выхожу из каюты. У дверей стоит Роза. Она обнимает меня и шепчет.
- Оставайтесь живыми...
Спрыгиваю на яхту и проскальзываю в каюту. Дверь закрывается и мы сквозь щели следим и ждем событий. Наш катер уходит в море. На пирсе появляется полицейский, он долго смотрит ему в след.
Я с трудом нанял старенький грузовичок и мы, тесно загрузившись, двинулись в пригород.
Самолет был шестиместным, но летчик от безделья и безденежья был готов на все, он обещал втиснуть всю группу и снаряжение.
- Куда летим?
- В Махон.
- Я то думал... Мы туда за пол часа долетим.
- Вот и хорошо. Только туда надо подкрасться тихо, на бреющем, и сбросить всю команду.
- Раз надо тихо, сделаем тихо.
- Тогда сейчас полетели.
Он немного ошеломлен моим решением.
- Полетели.
- Эй, ребята, распаковывайтесь, - ору пловцам. - Всем одеться в гидрокостюмы, закрепить вооружение. На спину парашюты, на грудь акваланги, ласты за пояс. Приземляться будем в тапочках.
Пловцы послушно стали переодеваться.
Мы вылетели вечером, когда солнце уже садилось за горизонт. Шестеро пловцов, можно сказать, "сидят" в креслах, трое уместились в проходе. Я рядом с летчиком.
Махон в затемнении, но огоньки машин, костров, светящиеся суда и корабли в порту, другие источники света, точно показали его расположение.
- Переходи на бреющий, - прошу летчика.
Тот кивает головой. Я выхожу к пассажирам.
- Приготовились.
Они встают и выстраиваются цепочкой к задней дверце. Ее открывают и ждут команды.
- Пошел.
Я выхожу последним.
- На, - протягиваю летчику пачку денег, - здесь тысяча баксов. Еще за молчание.
Тот кивает головой. Я выпрыгиваю в темноту.
С трудом нашел своих ребят, выпрыгнул позже и далеко отлетел. Мы собираемся кучкой. Все спешно готовятся к броску. Мы одеваем нормально акваланги, парашюты собираем и заваливаем камнями, ласты прикрепляем к ремням, чтобы легче было ходить.
- Мальчики, бить всю эту сволочь, без размышлений. Три группы попали здесь в ловушку. Мы должны отомстить за товарищей. Они уверены, что мы придем с моря, а мы им намылим шеи с суши. Вперед.
Первые патрули попались за оградой, обыкновенной сетки, натянутой на стальные рамы. Они не торопясь шли, просвечивая фонариками пространство за проволокой. Я толкаю старшину.
- Возьми четырех человек, взять, хоть одного из них, - киваю на патруль, - но взять живым.
Ребята скидывают акваланги, ласты и бегут с ограде. Двое становятся к ней спиной и складывают в замок руки на животе. Других двое разбегаются на эти живые трамплины и их перебрасывают через сетку. Еще один таким же путем присоединяется к ним. Парни исчезают в темноте. Проходит минут десять, слышен шорох.
- Товарищ капитан, сюда. Переползайте сюда.
Мы подбегаем к ограде, перекидываем акваланги, перелезаем сами и старшина подтаскивает меня к неподвижно лежащему человеку.
- Он жив?
- Жив. Обоссался даже от страха, гад.
- Вы по-английски понимаете, - спрашиваю я пленника.
- Да.
- Где штаб Крингстона?
Он молчит. Тогда старшина вытаскивает кинжал и острым концом покалывает в шею.
- На Глории.
- Это название судна?
- Да.
- Где оно?
- Пятый причал, третье слева.
- Есть ли телекамеры, какие-нибудь новинки?
- Есть. Все причалы просматриваются видеокамерами, у трапа Глории даже лазерные контрольные лучи. Много ловушек между судами. Особенно много самозатягивающихся сетей, мин-глушителей.
- Остальные суда, как?