Наконец, прозвучала команда десятника:
— Всем спешиться, занять позиции и приготовить оружие!
Мы не могли допустить поражения, и сразу же начали готовиться к битве.
Всадники под холмом напротив увидев нас вдруг предприняли неожиданный манёвр — они просто обогнули холм исчезли по другую его сторону. Но надо понимать, что ненадолго. Скорее всего они задумали какую-то коварную хитрость.
Наши бойцы слезли с лошадей и уложили их в высокую траву, благо микрочипы в их головах позволяли очень быстро тренировать их и полностью подавлять своеволие.
Сами же мы заняли позиции укрывшись за искусственно выложенными камнями в виде круга у основания одного из холмов, которое судя по-всему, являлось могильником какого-то скифского вождя и стали ждать.
К счастью, ожидание не затянулось — конные разбойники появились, но уже на вершине соседнего холма напротив нас и в гораздо меньшем количестве.
Среди нас застыло напряжённое молчание, я уже давно приготовил свой мушкет и понимал, что из него у меня есть право только на один выстрел — скорее всего я не успею перезарядить оружие, как только они кинуться в прямую атаку.
— Не стрелять, — тихо скомандовал Войда, будто он читал мысли своих людей. — Ждём, когда они окажутся ближе.
Но противник не спешил атаковать нас, они просто наблюдали за нами.
А я про себя думал о том насколько нужно быть отчаянным и одновременно тупым для того, чтобы идти в атаку на окопавшегося и обороняющегося противника. Но видимо суровая жизнь в степях вынуждает местных жителей к подобным выходкам.
Затаив дыхание мы ждали. Сколько длилось это ожидание — не знаю, вероятно не больше пары минут, а затем всадники вдруг снова исчезли, а над моим ухом раздался голос Войды.
— Стрелы!!! В укрытие!!!
Однако это видел, и я сам — рой стрел летел к нам из-за холма, за которым скрылись всадники и врезались в землю почти точно перед нами.
Недолёт.
Так вот значит зачем они наблюдали за нами — высчитывали траекторию.
Но скоро они подкорректируют и станут попадать в цель. Их преимущество в том, что мы их не видим и не можем достать. А вот они могут стрелять по навесной траектории прямо через вершину холма и в кого-нибудь да попадут, а нас тут и так немного.
Раньше я заметил, что ребята в отряде относились ко мне с некоторой долей насмешки, мол, чего этот благородный вообще может. Только обуза для нас, ещё и командовать над нами поставили. Конечно, они не говорили об этом прямо, но характерные разговорчики за спиной я слышал часто.
Нет сомнений, они сомневались во мне, ведь по сравнению со мной у них не один десяток лет боевого опыта и участия в настоящих схватках. Но меня это не очень задевало, я понимал, что эти люди прежде всего уважают в человеке то, что он представляет в реальности.
И мне ещё предстояло проявить в деле свой боевой опыт. Мне надо доказать им, на что я способен, иначе всё может оказаться напрасно и всё мои усилия по завоеванию авторитета среди них пойдут коту под хвост. Уважение можно только завоевать, а не заслужить.
Войда сидел за камнем прислонившись к нему спиной и проверял свои пистолеты:
— Что мы будем делать? — спросил у меня десятник, когда очередная лавина из стрел легла на землю впереди нас. — Мы ведь не можем вернутся?
— Исключено Войда, — покачал я головой, — они тут же нас настигнут на своих быстроногих конях. Подождём пока у них закончатся стрелы, а затем они пойдут в атаку.
Тут очередная волна стрел вонзилась прямо на наших позициях и часть из них с глухими стуками ударились об камни.
— Аааа, чёрт бы их побрал Войда! — крикнул один из бойцов, указывая на стрелу, торчащую у него из бедра, — они нас тут перестреляют, как куропаток!
Войда яростно кинул взгляд на раненого бойца:
— Не лезь вперёд, Дакоста! Мы не можем дать им бой в открытом поле! Пусть бьют, сколько хотят! Ждём! И все спрячьтесь получше, как пить дать они уже пристрелялись к нашим позициям.
Вновь засвистели стрелы и стоны раненых огласили землю вокруг нас.
Войда чертыхнулся:
— Проклятье! Похоже у нас люди кончатся раньше, чем у них стрелы.
Выглядел он чрезвычайно мрачно. Для меня было очевидно, что мы застряли здесь надолго. И про себя я с ужасом подумал, каким кровавым будет этот день, если мы ничего не придумаем.
Я сконцентрировался и погрузился в себя — моя магическая сила недостаточно сильна, но всё же я должен рискнуть и попробовать, ведь эти люди под моим началом, а единственный маг здесь это я.
И едва я заслышал новый свист стрел, сразу судя по звуку я понял, что на этот раз они летят прямо в цель и возможно наш маленький отряд погибнет.
Время для меня остановилось, и я слышал каждый удар своего сердца. Зачерпнув энергию из центра, я сконцентрировал её в своих руках — вытянутых над головой. И за мгновение до того, как стрелы должны упасть на головы моих людей — прямо над нами раскинулся защитный купол — сотканный из переливающейся энергии. Стрелы с треском врезались в него и ломались в щепки, потеряв силу удара.
Я слышал, как бойцы в отряде возликовали и завопили что-то одобрительное. Я не мог отвлекаться — мне пришлось применить всю свою концентрацию, чтобы купол не схлопнулся. Требовалось большое количество энергии, чтобы удержать его на прежнем уровне или хотя бы не уменьшить его радиус.
От напряжения у меня пошла носом кровь и всё сильнее стучало сердце. Даже сильно напитавшись энергией, я бы вряд ли смог поддерживать купол до бесконечности, поскольку мой уровень навыков не позволял мне управлять столь сложным заклинанием.
Честно говоря, такого рода защитные заклинания не были свойственны для аристократических родов империи, ведь в основном они изучали лишь атакующие техники. Но таков был мой Дар.
Так что я применял её впервые в таком большом масштабе и должно быть мои люди сейчас удивлены. А уж как наверно удивятся наши противники, когда обнаружат, что их стрелы не причиняют нам вреда.
Кстати, они, кажется, перестали стрелять, так как я больше не ощущаю колебаний и вибраций купола от врезающихся стрел.
И словно в подтверждении моих догадок до моих ушей донеслась тихая команда Войды:
— Тихо ребята, не высовываемся. Будьте наготове, они ещё не оставили нас.
Я больше не мог удерживать купол и обессиленно присел на землю, прислонившись спиной к курганному камню. Открыв глаза, я заметил, что наши бойцы заняли позиции и выставили стволы своих мушкетов по направлению врага. Стало быть, они ожидают нападения.
И противник не заставил себя долго ждать — со стороны противоположного холма, за которым они укрылись послышался боевой клич, а затем топот лошадиных копыт.
Я выглянул из своего укрытия и увидел, как в следующую секунду вперёд выехала группа всадников — человек двадцать, и они мчались на нас во весь опор обнажив мечи и копья.
В открытом и ровном поле они смели бы нас в несколько минут, но здесь, среди редких холмов-курганов мы имели преимущество в обороне. Но видимо их ослепила ярость, и численное преимущество на их стороне. Они на лошадях и их больше в два раза, а также среди нас есть раненные.
По моим подсчётам нас разделяла дистанция около пятидесяти метров, и она быстро сокращалась. Я бы наблюдал за ними и дальше, но всадники начали вновь стрелять из луков прямо на ходу и мне пришлось спрятаться за камнем. Похоже, ситуация была критической.
Я услышал, как заглушая все остальные звуки прогремел командный голос десятника Войды:
— Огонь!!!
И тут же раздалась оглушительная мушкетная стрельба. Весь холм, на котором спрятался наш немногочисленный отряд окутался пороховым дымом. Заржали кони, закричали люди — подстреленные и смертельно раненые всадники повалились с лошадей на землю.
Когда дым рассеялся я понял, что несмотря на прореженные ряды наших противников это не остановило их напора. Как минимум больше половины из них всё ещё мчались к нам с намерением разрубить нас прямо на ходу.
Ясно одно — мои люди не успеют перезарядить оружие и выстрелить повторно. Это видел, и я сам.
— Шашки наголо!!! — Войда снова орал изо всех сил. — Стоять до последнего!!!
Я наблюдал сумасшедшую картину — каким-то жутким спокойствием в своих рядах стояли мои люди и ждали. Они были готовы умереть, чтобы защитить свои жизни и своего господина.
И я не мог стоять и смотреть, как всадники начнут их рубить, когда ворвутся клином в их ряды. Я никогда прежде не дрался против кавалерии и меня колотила мелкий мандраж от адреналина.
Что я мог сделать чтобы спасти своих людей?
И тогда за считанные секунды мне в голову пришла блестящая идея. Хоть я и ослабел после сотворения защитного купола от стрел, но я могу сделать его усеченную версию в виде стены.
Невидимой прозрачной стены — сквозь которую не пройдёт ни одна живая душа. И мне даже не нужно чтобы она была высокой — достаточно до уровня груди.
В моём распоряжении оставалось только десяток секунд. Всё что я знал о защитном поле прежде относилось к его технической стороне. Теоретически я предполагал, чем оно должно быть — это несколько стен, наложенных друг на друга и скрепленных в гармошку.
Вот это я и сделал — закрыл глаза и зачерпнув силу из внутреннего резерва и моей воли, воссоздав прямо между моими людьми и мчащимися всадниками невидимую стену высотой по пояс. Увы на большее у меня не хватило сил, я, итак, уже потратил слишком много энергии.
Открыв глаза, я заметил, что всё это время Войда смотрел на меня и он очевидно понял, что я осуществил какое-то магическое действие. Он вдруг расплылся в улыбке и закричал:
— Готовсь, ребята!!! Сейчас мы им дадим!!!
Не успел он закончить свою фразу, как лошади всадников со всего маху врезались об невидимую стену, и неминуемая атака захлебнулась. Многие из них поломали ноги и разбились в кровавые лепешки, выбросив своих седоков вперёд через стену прямо под ноги моих людей.
Они, конечно, удивились произошедшему, но успели быстро взять себя в руки и с криками набросились на врага толком не понимающих что произошло. Они кололи и резали дезориентированных врагов, рубили их мечами и колошматили палицами, разя их безостановочно, и всё это сопровождалось бранью, отборным русским матом.
Я страшно гордый своей задумкой наблюдал за этим и меня распирало от того, как же круто я придумал и сумел спасти отряд, доверенный мне дядей. Я не просто аристо, я Алекс Петров из древнего рода и скоро обо мне услышит вся империя. Не знаю почему мне пришла в голову эта мысль, но я был очень уверен в себе.
Наша очевидная победа благодаря именно мне внушала мне веру в себя и мои способности. На несколько минут вокруг воцарилась тишина, прерываемая только стонами раненых и звериным рёвом конницы за стеной.
— Нам нужен язык, Войда, — вспомнил я о том, что они могут быть в курсе куда уехали похитители моей кузины.
Он окинул меня быстрым взглядом, словно бы извиняясь за то, что он сам не догадался об этом и дал знак своим людям:
— Стоять, ребята! Оставьте раненных, нам нужны пленные.
Бойцы сразу же остановились хотя и не очень охотно, но перечить своему командиру они не могли. Выполняя просьбу десятника они мигом выудили из кучи поверженных наименее пострадавших и посадив их на колени выстроили в ряд.
Уцелевших оказалось трое — один тяжело раненный и двое в более менее приемлемом состоянии. Выглядели они жалко — у одного была раздроблена нога, а у второго весь бок был залит кровью. Третий скорее всего не протянет и часа, если его не перевязать.
Я и Войда подошли к ним, и я, постаравшись вложить в свой голос как можно больше безразличия задал вопрос:
— Зачем вы напали на нас и что вам известно о человеке под кличкой «Рогатый Змей?»
На что они мне ничего не ответили. Тогда я уже хотел переспросить повторно, как вмешался один из моих бойцов:
— Да они языка человеческого не знают собаки, только гавкать умеют, — подойдя к одному из раненных он пнул его в живот и тот, рыгнув кровью и выхаркивая сгустки крови из пробитого легкого, что-то промычал.
Тот же боец обратился к нему, как я понял одном из языков степняков и о чудо тот понял его, но видимо он ответил чем-то оскорбительным и плюнул на землю перед нами, так что воин из моего отряда вновь прописал ему живительного пендаля в солнечное сплетение. Пленник захрипел и повалился на землю.
Ясно, что он теперь не сможет некоторое время говорить, а мне хотелось бы поскорее покончить с допросом, дорога каждая минута.
— Не будьте так жестоки, мой друг, — обратился я к бойцу, — а то наши пленники закончатся раньше, чем мы что-нибудь узнаем.
Он хотел сказать что-то в духе «да эти падлы вонючие нас убить хотели», но не стал мне перечить. Тогда я наклонился ко второму — самому молодому из троих и задал тот же вопрос, а воин перевёл ему. Этот также всё понял, но непонятно почему хотел также отмолчаться и я уже не знал как их ещё разговорить.
Не успел я что-либо сказать, как к нам подскочил десятник и одним ударом сабли отрубил голову третьему пленнику, который итак скоро должен был подохнуть. Горячая кровь товарища обрызгавшая лицо второго пленника подействовала на него ободряюще, и он запинаясь и косясь на тело товарища — дергающегося в предсмертной агонии затараторил, так быстро, что переводчик едва успевал переводить.
— Он говорит, что их отряд нанял один человек за большие деньги, — воин внимательно слушал и пересказывал мне. — У него была хорошая броня и шлем с рогами.
Теперь всё становилось понятно, значит «Рогатый Змей» действительно приложил к этому руку. Но оставалось неясным зачем ему понадобилось похищать мою кузину. Если только за его спиной не стоят более серьёзные люди, которые решили насолить моему дяде.
Со слов пленника наши похитители направились не вглубь степей, как предполагал мой дядя, а наоборот к портовому городу невольников, где обычно осуществлялась купля-продажа рабов. Поэтому мне ничего не оставалось, кроме как готовиться к худшему. Если я правильно понимал ход их намерений, то они направлялись туда только для одного — уйти от погони через море и замести за собой все следы.
Когда мы закончили с пленным я обратился к десятнику:
— Войда, собирай людей, — сказал я ему, показывая в ту сторону, куда глядели зеленые глаза пленного. — Мы уходим. Живо! Может быть, у нас еще есть шанс спасти мою сестру. Пусть раненные дождутся обоза — мы не можем взять их с собой.
Он как-то неуверенно глянул на меня. Но, видимо, мой тон и решительный взгляд были убедительнее слов, потому что он тотчас же кивнул головой и поскакал собирать людей.
Некоторые наши лошади оказались раненными при вражеском обстреле и теперь бойцы выискивали целых лошадей из тех, что остались невредимыми, когда всадники напоролись на мою стену. Нам понадобиться полчаса или чуть больше прежде чем, мы сможем выдвинуться по стопам похитителей.
Вдруг взгляды всех собравшихся обратились к дальнему холму и когда я увидел, как оттуда в нашу сторону скачет новая группа всадников, которые выделялись на фоне желто-бурой травы пятнами темной стали, то внутри меня всё упало.
Выдержать ещё одну атаку людей подкупленных «Рогатым Змеем» представлялось маловероятной. Моя магическая сила полностью истощена, а мои люди также устали и голодны.
Ко мне подошёл десятник Войда, он был заметно обеспокоен увиденным и спросил:
— Милсдарь Алекс, я, конечно, знаю, что делать, но вы здесь главный и я хочу спросить вас — что мы будем делать?
Я взглянул на него будто он спросил у меня что-то неразумное. Он нервно крутил в руках свой короткий меч и не мог отвести взгляда от приближающихся всадников вдалеке.
До чего же тяжело быть благородным, когда от тебя зависят жизни твоих подчинённых и ты в ответе за каждого из них, но я не представлял себе ничего другого, как сказать ему:
— Готовьте людей Войда, даже если это наш последний бой, мы дорого отдадим свои жизни, — а затем я повернулся к воинам. — Надеюсь вы все со мной согласны?!
Уставшие лица не отражали никаких чувств, только их глаза блестели ледяным блеском, но они понимали, о чём я говорю, и это придавало мне уверенности.
— Слава господину Алексу! — хором закричали солдаты, поднимая мушкеты и сабли. — До последней капли крови за нашего господина! До последнего вздоха! Победа или смерть!
Мне было очень приятно осознавать тот факт, что ранее я бился за них до последнего и не жалел живота своего, а теперь это означало, что они готовы отплатить мне той же монетой. Я завоевал их уважение!
Но нам снова предстоит бой и неизвестно каким будет его исход на этот раз.