Его дружки попятились, не зная, что делать. Я видел их страх и нерешительность, но сам задира был решителен и напал на меня. Но я не дал ему шанса — моя реакция была быстрее его атаки. Я был на ногах мгновенно и готов к бою.
Он попытался схватить меня своими потными ручонками, но я был быстрее и увернулся от его хватки. Я шагнул вперед, держа в руках трость, и начал размашисто атаковать. Я не целился точно, но мои удары были сильными и чувствительными. Я бил его по почкам и бедрам, не давая ему возможности отвечать мне. Каждый удар был наполнен яростью и решимостью — я не собирался проигрывать этот бой!
Задира пронзительно завыл, когда моя трость пришибла его коленную чашечку, и он согнулся схватившись за неё. Я почувствовал ярость, наполнившую мое тело, и нанес последний сокрушительный удар — прямо в челюсть, словно захотел отомстить за все оскорбления, что он мне причинил. Он упал под стол, издав протяжный стон.
Тишина опустилась в зале ресторана, и только слабые скулежи задиры прерывали её. Я смотрел на свои руки, которые еще дрожали от напряжения. Меня окружили десятки пар удивленных взглядов, и я понимал, что это был момент истины — мой шанс заявить о себе и показать, что со мной лучше не шутить.
Обернувшись к его дружкам, я встал в угрожающую стойку:
— Ну что, вы тоже хотите? — спросил я, насупившись и улыбнулся или скорее оскалился.
Их реакция не заставила себя долго ждать, так я и знал, что они испугаются, а потому лишь отрицательно закачали головами.
— Нет, нет, господин, мы даже не думали, — эти двое тут же попятились назад.
К этому моменту к нам успела подойти охрана ресторана и на входе возник хозяин в сопровождении официанта.
— Что здесь происходит? — обратился ко мне высокий и подтянутый мужчина в форме и с золотыми погонами. Его жёсткое лицо с гладко выбритыми щеками выражало мрачное беспокойство. — Вам известно, что драки запрещены на борту парохода?
Я пожал плечами.
— Прошу прощения, сударь, но я должен был защитить честь дамы, — ответил я, указав кивком на взволнованную женщину. — Просто небольшое недоразумение, но конфликт уже улажен. Ведь верно, я говорю? — спросил я двоих дружков задиры.
Они тут же закивали в знак согласия.
Начальник охраны посмотрел на даму, затем на тело — корчащееся от боли под столиком и вновь перевёл взгляд в мою сторону.
.— Ну что же господин я думаю вы в порядке, а дальнейшее предоставьте нам.
Двое служащих за его спиной подхватили пьяное тело под столом скулящее от боли и выволокли его из ресторана. Следом за ним молча поджав хвосты и как-то мелко семеня ногами выбежали и его дружки.
— Ох благодарю вас, господин, — женщина взяла мою руку и легонько сжав её облизнула свои пухлые губы, — вы такой юный и такой смелый. Я готова сделать ради вас всё, что вы попросите меня.
Я так понимал она имела в виду действительно всё.
Её белокурые локоны выбивались из-под изящной шляпки, а пышная грудь в глубоком вырезе кремового платья так и притягивала взгляд. Она была удивительно хороша собой. Я не удержался от улыбки. Женщина видимо заметила мою реакцию и придвинулась ко мне чуть ближе.
От её запаха меня обдало жаром, по телу прошла волна мурашек. Стараясь не делать резких движений, чтобы не показать, как сильно меня волнуют её слова, я отпустил её ладонь, и она отодвинулась от меня.
— Ах что вы благородная дама, — обратился я к ней, изобразив на лице смущённую гримасу, — на моём месте любой уважающий себя мужчина поступил бы так же.
Её щеки запылали ещё сильнее. Мне показалось что она хочет сказать что-нибудь ещё, но она только опустила глаза и несколько секунд молчала, а затем сказала:
— Вы знаете я хочу признаться, что в тот момент, когда вы заступились за меня, то я ощутила такую тёплую волну внизу своего живота, что я боюсь не справлюсь с ней в одиночку.
Я понял о чём она имела в виду, но сделал вид, что ничего не заметил, но внутри себя я ликовал.
Вот он мой шанс.
— Ох мадам, не хотите ли вы пройти в мою каюту, чтобы мы вместе смогли справиться с этим? — я подал ей свою руку, и она подхватила меня под локоть.
К тому времени, как только дебоширов выпроводила охрана, окружающие уже вновь занялись своими делами, так что мы не привлекли внимания, когда отправились вниз к жилым каютам.
Оказавшись под палубой, я вспомнил, что в моей каюте может быть небезопасно и я ненавязчиво предложил нам перебраться к ней:
— Вы знаете, мадам, — начал я, легонько касаясь её талии, — может быть вам будет удобнее, если мы останемся у вас, а не у меня.
Вдова уже «поплыла» и легко согласилась бы на что угодно, так что сразу приняла моё предложение.
— О, разумеется, мой спаситель, — она расплылась улыбке и перевела свои маслянистые глаза на меня, — я готова сделать всё о чём ты меня попросишь.
Как только мы оказались в каюте, она на несколько минут укрылась в ванной, откуда вышла уже в одном нижнем белье. Очень сексуальная и одновременно манящая. И я, конечно, воспользовался моментом.
Мы перешли на её кровать. Когда она раздвинула свои стройные ножки, я ощутил внизу живота горячее желание стремящееся вырваться наружу.
В общем сегодня я во-второй раз потерял свою девственность с опытной дамой и вонзался в её мягкую и нежную плоть столько раз, что и не сосчитать.
Когда я выбился из сил окончательно, она была уже податливой и истощенной, как тряпичная кукла и лишь подрагивала в моих объятиях расслабившись, блаженно улыбаясь с закрытыми глазами и засыпая.
Рано утром ещё до того, как пароход причалил в порту я тихонько покинул каюту не разбудив даму и некоторое время просто стоял у борта и смотрел на приближающийся берег города Скифополь.
Столько веков предки современных аристо огнём и мечом покоряли материк от Европы и до Индии и ничего с той поры не изменилось. Мы всё также продолжаем традиции своих отцов угнетая и подчиняя слабых потому, что Российская Империя держится именно на наших плечах — потомственных аристократов, ведущих свою родословную ещё со времён Золотой Орды.
***
Корабль причалил и в утреннем тумане пассажиры разбрелись кто куда: колонны матросов; а вот господин в отличном костюме; два бородача в белых накрахмаленных рубахах, подпоясанные кожаными ремнями, и кучерявый молодой человек с чемоданчиком, судя по всему — секретарь.
А мне спешить было некуда, ещё неизвестно, когда родня заберёт меня отсюда. Я проголодался после бурной ночи с ненасытной вдовушкой и решил перекусить, но в столь ранний час ни одно приличное заведение скорее всего не работает.
Единственное, где можно было выпить и закусить — портовый бордель, где всё же я надеялся предлагают хоть какие-нибудь закуски, а не только плоть для утоления мужской страсти.
Но, увы, моим планам не суждено было сбыться.
Я уже забыл о вчерашнем инциденте в ресторане парохода, а вот мои обиженные оппоненты похоже запомнили меня и теперь отрезвевшие возникли из тумана словно черти из табакерки и преградили мне путь.
— Ыыы! Не ожидал нас увидеть снова? Помнишь, что случилось в прошлый раз? Ай-яй-яяй! Ты к нам папаша из Турции приехал? А? ˗ пропел один из них, ощеривая лошадиные зубы с большими промежутками и указывая на мою раненую руку и шрам на лице. — Это там тебя покоцали и морду изрисовали болезный?
Что-то они совсем осмелели после вчерашнего, таблеток бесстрашия наелись что ли.
Я скривился от отвращения. До чего же отвратительных типов набирают себе в приятели местные провинциальные аристо, это вот прямо совсем вкуса надо не иметь и себя не уважать.
— Вообще-то я из Валахии вернулся, если вы тыловые крысы забыли, что Российская империя ведёт там войну, — ответил я, ничуть не растерявшись и продолжая напирать. — О чём ещё мне с вами говорить? У меня здесь дел по горло. А для тебя, дружок, извини я не захватил овса с собой, так что скачи отсюда галопом голубчик.
Компания мигом переменилась в лице и видя, что я не испугался, а даже наоборот дерзко отвечаю им. Возможно они снова ретировались бы в туман, но тут в разговор вступил тот самый аристо, которого я вчера отправил отдыхать под стол.
— Слушай нам вообще по барабану воевал ты там где-то или нет, — сказал он с большим пафосом. В его манерах чувствовалось: старается он для того, чтобы сохранить лицо и продемонстрировал мне свой фамильный перстень на пальце. — Видишь, я виконт из греческого рода Паламед, мои предки тут жили ещё до потопа. Так что ты нарвался. Я вижу, что ты из благородных, но у тебя нет печатки на пальце, а это значит, что ты либо изгой, либо твой род скоро зачахнет. У тебя нет защиты рода, так что мы можем избить тебя и даже убить.
Судя по всему, он говорил серьезно и насколько я помню, греческие кланы всегда занимались больше торговлей, чем военным ремеслом, так что я мог смело послать его на баню, то есть в греческие термы. Говоря по-простому, они чаще всего покупали титулы за деньги, а не добывали их на поле брани, как полагается настоящим аристократам.
Но пока что это было опасно, поэтому я лишь сказал с сарказмом:
— Нет, сударь «Большой нос с горбинкой», вы ошибаетесь. Торгаши никогда не смели и не будут указывать благородному мужу, кто здесь благородный муж, и это я могу рвать таких как вы на части без всяких последствий. Пусть вас не вводит в заблуждение надетая на вашем пальце печатка и отсутствие оной на моем пальце, но клянусь вам вы пожалеете, что перешли мне дорогу.
Ещё на первой фразе своей речи я увидел, как белки его глаз налились кровью и сузились до щелок, а ноздри, наоборот, широко раздулись. Ясно он пришёл в ярость и сейчас нападёт, но вместо этого он, помня о вчерашнем лишь дал отмашку своим бугаям.
— Ах ты червь безродный! — прорычал он, угрожая мне невесть откуда взявшимся ножом, а его громилы рванули ко мне с двух сторон.
Моя реакция была молниеносной — я поднырнул под замах низенького толстяка, и со страшной силой рубанул его кулаком в пах, отчего он тут же сложился пополам и замер, схватившись рукой между ног и тихонько заскулил.
Ну извиняй приятель в уличной драке нет правил и чести, тем более вас трое, и вы собираетесь меня как минимум покалечить.
Второй немного подрастерялся, увидев, как его напарник быстро сдулся, но быстро сообразил и, если бы я не увернулся, то он сокрушительным апперкотом снёс бы мне челюсть.
Его удар ушёл в пустоту и по инерции он ушёл вперед, обнажив свою защиту передо мной. Мне ничего не оставалось делать, только в ответ схватить его за волосы и притянуть к себе, чтобы хоть на секунду лишить его свободы действий. А затем одним ударом колена в челюсть я отправил его в нокаут.
Я глянул на свой результат — двое дружков носатого лежат на земле и подрагивают конечностями, а заносчивый греческий аристократ как-то подрастерял свою уверенность и кажется уже был не рад, что решил связаться со мной.
— А ведь я предупреждал тебя, — сказал я ему. — Хоть ты тоже из благородных, но ты и твои люди не ровня людям моей породы.
— Да я это, как бы… — замямлил мамкин бизнесмен и что-то мне не понравилось то, как он странно держит руку в кармане.
И я очень даже вовремя заметил этот нюанс, как оказалось он скрытно складывал пальцы в мудры и кастовал заклинание паралича под названием «Кхарун» — проверенное воинами ариев еще в древнем Тибете.
Только это я понял слишком поздно — уже в тот момент, когда его ладонь метнулась ко мне.
«Кхарун» запускает мощную темную магию и саморазрушительное проклятие, которое парализует человека на несколько секунд, и этого достаточно чтобы успеть ударить его кулаком или оружием.
Я инстинктивно выбросил вперед согнутое предплечье одновременно вызвав духовный щит — нейтрализовавший часть заклятия, но я уже ощущал, как моя левая рука становится нечувствительной и парализованной.
Вся левая часть тела обмякла, словно меня придавила пара увесистых булыжников. Однако я успел сложить пальцы правой руки в особый жест и сконцентрировав силу послал ему эфирный «Воздушный Кулак» прямо в печень.
Особая техника выноса части астрального тела позволяла совершать дистанционные удары, и я сам не помню, когда я вообще успел изучить этот приём. Кажется, это было из арсенала моей третьей теневой личности, о которой я знал меньше всего.
— Уёёййй! — взвыл отпрыск из рода Паламед и выронил из рук нож, которым он хотел воспользоваться пока я находился в параличе.
После нейтрализации инициатора — заклятие «Кхаруна» потеряло свою силу, и я вновь обрёл контроль над своей левой частью тела.
— Слышь горбоносый, — просипел я, справившись с болью, теперь можно было говорить, хотя это оказалось сложно — от паралича перехватило дыхание и в груди что-то хрипело и клокотало. — Ты в курсах вообще, что тёмное искусство и заклинания некромагии запрещены в Российской Империи? Я бы мог прикончить тебя на месте за такое и любой родовой суд оправдал бы меня, — я оглянулся по сторонам. — Да только вот свидетелей совсем нет вокруг, так что считай тебе повезло.
Крысёныш лишь хватал ртом воздух, как рыба, выброшенная на берег, и смотрел на меня своим маленькими глазками. От него пахло мочой и чем-то заплесневевшим, словно он только что вылез из сточной канавы.
Похоже «Воздушный Кулак» выбил из него всё дерьмо, будем надеяться внутренние органы не пострадали и нет скрытых кровотечений. А то не хотелось бы марать своё имя взяв на себя смерть этого недоноска. Падаль падалью, а ведь судить будут, как за благородного.
— Не забудь рассказать своим дружкам, — указал я пальцем на его штаны с коричневыми подтёками, — как ты обосрался после встречи со мной.
Смерив его презрительным взглядом, я сплюнул на землю, накинул капюшон на голову и зашагал прочь от этого места. Ублюдки испортили всё настроение, а ведь утро начиналось так прекрасно.
***
Где-то спустя двадцать минут, как только я сошел с борта корабля и перевёл дух после драки — передо мной остановился элитный электрокар. Дверца распахнулась, и я увидел, как из неё выглянул мой двоюродный братец — самый младший сын моего дяди, настоящий аристократ по имени Раман.
Он был в форме морских пехотинцев — тёмно-синем мундире с пышными золотыми погонами и с белым аксельбантом на левом плече, штанах из белого шелка с красными лампасами и высоких, до колена, ботфортах, густо покрытых блестящим черным лаком.
Отличная униформа, прекрасно защищающая от электроразрядного и торсионного оружия, против которых духовные щиты аристо были недостаточны.
Поглядев на меня еще раз, он улыбнулся и кивнул мне блондинистой шевелюрой своих золотистых волос. Мне неизвестно самому почему у столь явного арийца вдруг было такое румынско-цыганское имя, но думаю это как-то связывалось с его матерью, о которой я знал очень мало.
Я не буду делать экскурс в историю, скажу только, что Раману едва исполнилось 15, и у него есть старшая сестра, то есть моя двоюродная сводная сестра по имени Наташа, и она на 7 лет старше Рамана. И это также означало, что она старше меня на 4 года — мне 18, а ей 22 года.
Однако юность Рамана была омрачена злым роком — он беспробудный пьяница и кутила, однако сам он был самым безобидным и реже всех участвовал во всяких унизительных оскорблениях, которые ранее учиняли над Алексом Петровым другие братья и сёстры.
Зачастую Алексу приходилось делать самую неприятную работу, которую должны были делать кузены, но они благополучно спихивали всё на него, зная, что он им не откажет, боясь прогневать своего дядю.
Ну теперь то все измениться, я проучу их всех до единого за все те издевательства, что они учиняли в прошлом за его спиной. Это только тело от того пацана осталось, а вот внутри него сознание здорового мужика — умудренного опытом и знающего, как вправить рога всяким мелким малолеткам.
По струнке у меня ходить будут, как перед старшим братом, хотя я был самым младшим в дядиной усадьбе, если не считать Рамана, но он был дядиным сыном, так что его особо и не задевали.
Кивнув ему в ответ, я залез в электрокар и уселся напротив Рамана.
— Ну здравствуй братец, — задорно сказал он, когда машина тронулась с места и тут же вытащил початую бутылку с дорогущим пойлом.
И поймай его мой дядя, то задал бы он ему хорошую трепку за растрату запасов фамильного погреба.
Насколько мне было известно, то Раман всегда тщательно прятал улики от своего отца и почти всегда выходил сухим из воды, обвиняя в кражах из погреба то садовника, то механика Радиона, которого охрана усадьбы по приказу дяди один раз весьма сильно отметелили, и с тех пор у него отходили контакты в голове.
Хотя если логически подумать, зачем механическому андроиду понадобилось бы воровать пойло из погреба. Их конечно легко спутать с живым человеком, если только с самого начала не знать, что в них нет живой души, но тем не менее это было абсурдно.
А Раман лишь злорадно хихикал, наблюдая за тем, как по его вине страдают другие. А я это запомнил, потому как прислуга-андроид был почти единственным кто всегда был на моей стороне, ну если не считать моей пожилой няни.
— И тебе не хворать Раман, я смотрю ты не изменяешь своим привычкам.
От моих слов его глаза округлились, и он чуть не поперхнулся своим пойлом, но все же облил нагрудник своего камзола от чего пришёл в ярость, и я думаю не только от этого. Он просто не ожидал, что ранее тихий и скромный кузен вдруг перестал за словом в карман лезть.
— Ты, ты… — он будто растерялся от того, как я ему ответил, — ты чего дерзишь братец, я не посмотрю, что ты старше меня, как дам больно, — он привстал и демонстративно замахнулся рукой чтобы ударить меня.