Добившись достатка, битлзы стали устраивать свой быт по канонам богачей. Простым парням, выросшим в среднеобеспеченных семьях и пробившимся нелегким, изнурительным трудом к хорошим гонорарам, было совсем не чуждо стремление к роскоши. Старинные особняки, прислуга, автомобили, собственные бассейны, украшения и раритеты, вплоть до медной средневековой пушки, которую Джон подарил Джорджу, разнообразные музыкальные инструменты, радиоаппаратура, охотничьи ружья — все это и многое другое заняло обязательное место в повседневной жизни знаменитой ливерпульской четверки.
К концу 1964 года Леннон приобрел особняк в стиле Тюдор в одном из самых фешенебельных пригородов Лондона Уэйбридже, на Кавендиш-роуд. Все здания в этом районе находились в частных владениях, у них не было номеров, зато они имели названия. Дом Джона назывался «Кенвуд». Окруженный высоким забором с колючей проволокой, он был настоящей крепостью — убежищем от бит-ломанов. Стоил он 30 тысяч фунтов стерлингов (Здесь источники расходятся: называются цифры 20 тысяч и 40 тысяч). Еще столько же ушло на отделку, обстановку, благоустройство сада и строительство бассейна.
Над убранством более чем двадцати комнат огромного дома трудились дизайнеры и декораторы. Везде была красивая, дорогая мебель, роскошные белые ковры, картины, антиквариат. Однако почти все комнаты были нежилыми. Джон, Синтия и маленький Джулиан довольствовались только тремя.
Большую часть времени они проводили в небольшой гостиной в задней части дома. Там стояли рояль, несколько кресел, цветной телевизор и любимый диванчик Джона, на котором он помещался, только свернувшись калачиком. Телевизор никогда не выключался, даже если Джон сочинял музыку или писал. Никаких передач он не смотрел, считая их неинтересными, но любил думать, глядя на экран. Он говорил: «Это как будто смотришь на огонь в камине». На стенах гостиной были развешаны афиши, плакаты, фотографии. Среди них красовалась большая реклама с надписью «Молоко полезно».
На самом верхнем этаже дома находилась студия Джона, оборудованная по последнему слову техники, в том числе микшерским пультом «Стьюдер А80».
Третьей обжитой комнатой была огромная спальня с восьмифутовой кроватью. Джон спал там днем, потому что любил работать или читать по ночам.
Ленноны держали экономку, шофера и садовника. Экономку звали Дороти Джарлетт, но Джон звал ее просто Дот и настаивал, чтобы она тоже звала его только по имени и садилась с ними за стол. Дот, спокойной, чистоплотной и очень преданной, было сорок лет. Благодаря ей дом всегда содержался в образцовом порядке. Дот приходила в «Кенвуд» спозаранку и уходила затемно. Джон и Синтия считали ее членом своей семьи.
В доме жила также мать Синтии Лилиан Пауэлл. Она по-прежнему не любила зятя, хотя он давал ей ежемесячное жалованье (как и своей тете Мими и другим близким родственникам). Через некоторое время Джон купил теще дом недалеко от «Кенвуда».
В остальных роскошно убранных комнатах дома обитали многочисленные коты и кошки — любимцы хозяина. Дот готовила им обильные яства. У всех были «исторические», по выражению Джона, имена. Так, одну серьезную кошку он назвал Мими, двух котов-близнецов — Нилом и Малом, еще одного кота — Бернардом в честь мужа Дот, что очень польстило чете Джарлетт. (Между прочим, когда в «Кенвуде» в 1967 году появилась Йоко Оно, Джон тут же назвал только что родившихся котят Йингом и Йангом.)
С Синтией у Джона установились отношения «мирного сосуществования». Между ними давно не было ничего общего, хотя Синтия любила мужа, относилась с пониманием к его работе и как могла поддерживала единство всей четверки. Она считала, что если бы не было Джулиана, Джон бы давно ушел: Однако по мере того как Джулиан рос, Джон терял к нему интерес, хотя покупал ему дорогие, необычные игрушки. Он не терпел, когда мальчик «путался под ногами», и под любым предлогом выставлял его из своей комнаты. Некоторые биографы утверждают, что впоследствии Леннон очень переживал, что пренебрегал своим, первым сыном.
Ребенком занималась Синтия. Она же делала покупки, готовила. В свободные часы читала, рисовала, шила. Сдержанная, скромная, она не любила бывать на людях, хотя с удовольствием принимала друзей Джона и славилась гостеприимством. К ней часто приходили подружки Ринго и Джорджа, и все три болтали и пили чай в большой библиотеке «Кенвуда».
Даже фанаты Джона признавали жену «главного битла», считая ее неотъемлемой частью его неисчерпаемой оригинальности.
К роскошной жизни Синтия привыкала медленно, хотя росла в семье с достатком. Ее смущало, что такой большой и дорогой дом совсем не используется и что они тратят кучу денег на уйму ненужных вещей. Как настоящая англичанка, она была экономной хозяйкой. Однажды она пожаловалась жене Пита Шоттона: «Мы с Джоном вегетарианцы, не пьем, покупаем только безалкогольные напитки, хлеб, молоко, пищу для котов, и тем не менее на одно только это тратим 120 фунтов в месяц. Просто не понимаю, как это получается». Джон только посмеивался: «Все на свете стоит больших денег».
По мнению Синтии, Джон стал мягче, терпимее, чем тогда, когда они только что поженились. Но ее угнетало то, что он все время молчал. Когда она говорила ему об этом, он отшучивался: «Я говорю не словами, а музыкой. А чтобы убедиться в том, что еще могу объясняться, как все люди, я беседую с Дот, шофером или садовником».
Маленький Джулиан любил отца, был очень на него похож, так же, как Джон в детстве, обожал рисовать и рассказывать разные истории. Поиграть с отцом было для него счастьем, но такие минуты выпадали редко. Джон предпочитал играть один. Он накупил себе игрушечных паровозиков и мог возиться с ними часами, оборудовав для этого целую комнату. Он так увлекался, что даже свистел и гудел, как ребенок.
В доме постоянно звонил телефон, но ни Джон, ни Синтия не снимали трубку — у них был автоответчик. Номер телефона без конца менялся, чтобы не надоедали фанаты, и Джон его никогда не помнил.
Уже тогда Джон серьезно увлекался марихуаной, выкуривая по одной или по две сигаретки в день. Хранилась заветная травка в ящичке, который был закопан в укромном месте в саду. Джон утверждал, что наркотики помогают ему лучше познать самого себя и расширить мир ощущений.
В те годы это не считалось криминалом. Наоборот, в лондонских салонах с середины 60-х годов стало послеобеденным ритуалом выкуривать сигарету с каким-либо наркотиком. Это называлось «отправиться в путешествие». Оно могло стать особенно приятным, если курили коллективно. Наркотики, даже ЛСД, не входили в список запрещенных средств и свободно продавались в аптеках. У них были экзотические названия, например «Французский блюз», «Алые сердца», «Черные бомбардировщики», «Желтая субмарина».
Джону не часто приходилось бывать дома, еще меньше оставалось времени для отдыха. Во время коротких передышек между гастролями он любил вообще ничего не делать. Часами валялся на своем диванчике или, открыв дверь веранды, сидел на ступеньках и любовался английским садом и бассейном. Несмотря на то, что Джон весьма скептически высказывался о буржуазном быте, втайне он им наслаждался.
В те дни все четверо битлзов были очень дружны. Если не нужно было репетировать и выступать, они все равно не расставались. Вместе они как бы удерживали и уравновешивали друг друга. Безрассудству, спонтанности, грубости и прямолинейности Джона противостояли рассудительность, деликатность, обаятельность и четкость Пола; высокому самомнению и некоторой задиристости Пола — полное пренебрежение паблисити, разумная самокритичность и серьезность Джорджа; комплексу неполноценности и замкнутости Джорджа — уверенность, спокойствие и открытость Ринго. Может быть, поэтому им удавалось нравиться всем: Джон покорял интеллектуалов, Пол — аристократов, Харрисон — музыкантов, Ринго — и тех, и других, и третьих. Им хотелось оставаться группой даже в часы досуга, и Джон предложил всем поселиться рядом. Эту идею поддержал и Эпштейн.
Ринго купил в Уэйбридже почти такой же особняк, как у Джона. Он назывался «Солнечные холмы» и стоил 37 тысяч фунтов стерлингов. Еще 40 тысяч ушло на переоборудование дома и благоустройство сада. Саду Ринго уделял очень много внимания. Он посадил экзотические деревья и кустарники, развел розарии, построил оранжереи, беседки, вырыл пруд. К дому он пристроил специальное помещение и сделал в нем нечто вроде театра или собственного клуба с кинозалом, огромной бильярдной и игровыми автоматами. Все работы производила строительная фирма, совладельцем которой Ринго стал в конце 1964 года (В 1967 году фирму прикрыли из-за того, что очень дорогие дома, которые она строила, никто не покупал).
Убранство дома было шикарным. Один только огромный уилтонский ковер (Знаменитые шерстяные с низким ворсом и восточным узором темно-коричневые ковры, производятся в городе Уилтоне) стоил целого состояния и был сделан по специальному заказу. Вдоль стен стояли книжные шкафы — Ринго единственный из всех битлзов обладал хорошей библиотекой. В доме было много всяких дорогих безделушек, антиквариата, бронзы, золота и серебра. Много денег тратилось на покупку разных костюмов, модных рубашек, кино- и фотоаппаратуры, часов, галантерейных принадлежностей, которые Ринго любил приобретать в самом дорогом лондонском магазине «Ас-приз».
Хозяйство в доме вела давнишняя приятельница и поклонница Ринго еще по Ливерпулю Морин Кокс. Раньше она работала парикмахершей, теперь с удовольствием занялась домом, и Ринго ей во всем доверял. У них, судя по всему, дело шло к свадьбе. Морин была худощавой, темноволосой, очень доброжелательной и «земной», как сам Ринго. Из всех подружек битлзов она была самой преданной, наивной и простой. Ринго она обожала. Если он до утра задерживался в студии, она не ложилась спать и все время подогревала ему ужин. Она же вела переписку с фанатами Ринго, стараясь отвечать на все письма. Морин говорила, что любила это делать. Писала она от имени знаменитого битлза и ставила подпись «Риччи».
Оба увлекались фотографией и снимали любительские фильмы в манере сюрреализма. Например, в одном короткометражном фильме главным «героем» был глаз Морин. Ринго любил автомобили, которых у него было три.
Знаменитый битлз всегда помогал родителям, родственникам и друзьям, но терпеть не мог благотворительности и никогда не жертвовал ничего благотворительным обществам. Он считал, что от этих организаций все равно ничего не перепадает беднякам. Кроме того, он был уверен, что те 90 процентов от доходов битлзов, которые забирает правительство в виде налогов, и есть настоящая благотворительность.
Джон любил бывать у Ринго, играть в бильярд, бродить по саду, но особенно — заниматься игровыми автоматами. Он обожал появляться, когда его не ждали, без предварительного звонка, и очень расстраивался, даже сердился, если не заставал хозяев дома.
Вместе они часто бывали у Джорджа. Ринго, как и Джон, не мог обходиться без товарищей. Он говорил: «Если я остаюсь один, мне кажется, что я что-то потерял».
Джордж жил поблизости, в привилегированном районе Эшер. Место охранялось государством как заповедник и архитектурно-исторический памятник. У Джорджа было длинное одноэтажное бунгало (Бунгало — одноэтажный дом (от индийского «bangla»— дом в бенгальском стиле)) в глубине парка, спрятанное в пышных зарослях роз и акаций. Назывался дом «Кинфаунз». Рядом был бассейн с подогреваемой водой — давнишняя мечта Джорджа. Бассейн имел форму гитары и был выложен мозаикой, узоры которой повторяли иллюстрации из книги Джона «In His Own Write».
Убранство дома впечатляло оригинальностью и изысканностью. Кухня была оформлена, как на картинках модных журналов. В основной жилой комнате с огромными, от пола до потолка, полукруглыми окнами стояли очень низенькие столики с разбросанными вокруг них кожаными подушками. Повсюду были расставлены и разложены золотые и серебряные вещи. Возле одного из столиков красовался богато отделанный кальян, рядом — сосуд с ароматическими палочками для воскурения, как в китайских храмах. В комнате пахло ладаном. Джордж тогда увлекался восточной философией и религией.
В доме жила подружка Джорджа — бывшая ливерпульская манекенщица Патти Бойд. Они познакомились на съемках фильма «A Hard Day's Night». Патти была веселой, кокетливой, очень модной и неглупой. У нее были нежные черты лица и длинные светлые волосы. Она не совсем бросила свою профессию, продолжала показываться на демонстрациях мод, по телевидению, а иногда ее приглашали сниматься в кино. Поэтому Патти не занималась хозяйством. В доме была прислуга Маргарет, которую Джордж считал членом семьи.
И Патти, и Джордж увлекались всеми модными течениями в искусстве, литературе, религии, любили ходить в гости и принимать друзей у себя.
Джордж и Ринго безоговорочно признавали Джона как лидера. Между ними не было никаких разногласий и тем более — ссор. Ринго был для Джона по-прежнему простым и добродушным парнем из рабочего ливерпульского квартала Дингл, очень честным и искренним. Джорджа он все еще не принимал всерьез и относился к нему, как к младшему брату, хотя ценил его честность и деловые качества.
Немного сложнее было с Полом. Джон считал его равным себе и уважал за независимость, дисциплинированность и всесторонние музыкальные способности. Однако Джон не хотел, чтобы битлзы забывали, что они родились как музыканты именно в его группе, и его беспокоило и раздражало «инакомыслие» Пола.
Пол же проявлял удивительную самостоятельность. Казалось, ему больше всех нравилось быть одним из «Битлз», но у него не было потребности все время общаться с группой. Он даже не стал покупать дома в Уэйбридже или где-нибудь рядом, а жил у своей приятельницы Джейн Эшер, с которой познакомился еще в мае 1963 года. «Битлз» тогда выступали в телевизионной программе, которая транслировалась из «Алберт-холла», а Джейн была приглашена журналистом комментировать концерт в качестве тинэйджера. Тогда ей было 17 лет, она была очень хорошенькой и держалась очень самоуверенно. По ее мнению, стоящими в том концерте были только «Битлз». После концерта битлзы, как всегда, окружили молоденькую комментаторшу и стали наперебой предлагать ей выйти за кого-нибудь из них замуж. Потом все вместе отправились в гостиницу, где жили тогда все четверо. Джейн больше всех понравился Джордж: по ее мнению, он был самым красивым. Но Пол оказался настойчивее.
Джейн обучалась актерскому мастерству, уже играла небольшие роли в «Олд Вик» (Old Vic — театральная труппа, прославившаяся постановками пьес Шекспира; с 1963 года официально называется Национальным театром) и часто выступала по телевидению. Когда они гуляли вместе, ее узнавали, и Полу это очень импонировало, потому что тогда он еще не был знаменитым. Джейн была великолепно воспитана, умела делать обыденные вещи красивыми, вкусно готовила. Жила она в одном из респектабельных районов Лондона с отцом — врачом-психиатром и матерью — профессиональной пианисткой, которая когда-то давала уроки музыки режиссеру из «Парлофона» Джорджу Мартину. Джейн стремилась сделать карьеру в театре или кино и не хотела поступаться своими интересами ради интересов Пола, не считала нужным обзаводиться семьей. Красивая, самостоятельная, она очень нравилась Полу. Кроме того, ему льстило, что Джейн принадлежит, как он считал, к высшим слоям общества.
Семья Джейн благотворно влияла на молодого музыканта. Он стал много читать, посещать художественные выставки, музеи, вместе с Джейн бывал на премьерах в театрах, а у ее матери брал уроки игры на рояле.
Джейн, Патти и Морин стали предметом ненависти поклонниц «Битлз». Особенно доставалось Патти. Однажды ее даже побили.
В основном битлзы общались между собой или с очень узким кругом друзей. Они не ходили в рестораны, кафе, в клубы: везде у них просили автографы, пытались до них дотронуться. В конце концов они выбрали один клуб, куда допускались только избранные. Там собирались музыканты из других известных рок- и поп-групп, таких, как «Роллинг стоунз», «Ху», «Энималз» или «Муди блюз». Здесь было спокойнее.
«Битлз» и их приятельницы всегда и везде бывали вместе. С ними не расставался Пит Шоттон, к тому времени женатый и благодаря Джону преуспевающий владелец супермаркета. Джордж, Патти, Ринго, Морин, Синтия и Пит с женой Бет любили танцевать, Джон — терпеть не мог, может быть, потому, что не умел. Если он все же ходил на танцевальные вечера, то обычно сидел в баре где-нибудь в углу и пил любимый коктейль — виски с кока-колой.
Большие доходы позволили битлзам купить новые дома для своих родных. Мими оставила Ливерпуль и переселилась по настоянию Джона в большой загородный дом в курортном городе Борнмуте на самом берегу моря. Джим Маккартни получил в подарок от Пола собственный особняк в графстве Чешир, чистопородного мерина и йоркширского борова, вторично женился и теперь наслаждался верховой ездой и винным погребком в подвале нового дома. Гарри и Луиза Харрисон переехали из ливерпульского Спика в небольшой городок Уоррингтон, где у них тоже появился собственный дом — подарок сына. Только мать Ринго и его отчим остались в Ливерпуле. Они любили свой старый дом и соседей. По настоянию Ринго Гарри Грейвз оставил работу. И он, и Элси с трудом привыкали к роскошной праздной жизни. От нечего делать Гарри начал писать стихи, к которым смолоду питал слабость.
Казалось, все шло довольно неплохо. Но вдруг Джон прочел в «Дейли экспресс» воспоминания некоего Фредди Леннона. Это был его отец. Он возник внезапно из двадцатилетнего небытия и, как выяснилось, работал в одном из отелей в Эшере мойщиком посуды. О сыне он ничего не знал, да и не пытался разузнавать. Но однажды горничная, работавшая в этом же отеле, спросила Фреда, не его ли сын поет в группе «Битлз». Старшему Леннону не было чуждо чувство юмора. Послушав Джона, он сказал: «Поет, конечно, хуже, чем я, но фамилия и голос похожи». И он рискнул напомнить о себе, продав газете свою биографию. Газетчики уцепились за сенсацию. Во всех интервью Фред выражал горячее желание увидеться с сыном.
Джон был в нерешительности — в нем боролись обида на человека, который когда-то его бросил, и желание познакомиться с отцом. В конце концов состоялась 20-минутная встреча. Фред был навеселе, называл Джона сынком. Поражало их внешнее сходство, хотя отец был меньше ростом, полнее и зачесывал свои густые седеющие волосы назад. В свои 55 лет он был еще очень привлекательным. Джону Фред понравился: «Забавный тип,— сказал он,— такой же чокнутый, как я».
Фред еще несколько раз пытался повидать сына, однако перед ним захлопывали дверь. Но когда отец в одном из интервью сказал, что он нежно относился к Джулии и с грустью вспоминает ее, Джон сдался. Он назначил Фреду ежемесячную пенсию, потом купил квартиру. Отец продолжал жить довольно беспутно, женился на молоденькой поклоннице «Битлз», напел пластинку, которую назвал «That's My Life» («Вот моя жизнь»). Умер он от рака в 1977 году (В некоторых источниках эта история излагается иначе: встреча Джона с отцом имела место только один раз, отец бедствовал и скончался в одном из приютов для безработных).
Начало 1965 года было ознаменовано очень важным событием в жизни ансамбля — появился второй «женатый битлз». 11 февраля сыграли свадьбу Ричарда Старки и Морин Кокс.
После небольшого отдыха началась запись песен к новому фильму, который сначала решили назвать «Восемь рук тебе в помощь» (таким было первоначальное название песни «Восемь дней в неделе», посвященной Брайану). Режиссером опять был Ричард Лестер.
Сюжет придумали фантастический. Героя фильма, которого играл Ринго, и трех его друзей преследуют по всему свету выживший из ума ученый и группа религиозных фанатиков из какой-то восточной секты. Им нужно во что бы то ни стало снять кольцо с пальца Ринго, потому что оно обладает волшебной силой: тот, кто его носит, может обрести власть над всем миром. Герой ничего не подозревает ни о чудесных свойствах кольца, ни о том, что ему грозит опасность. В фильме много невероятных сцен, включая схватку с настоящим тигром. Эта сцена и дала новое название фильму. Продюсер Уолтер Шенсон через 15 лет после выхода фильма в прокат рассказал, как это произошло. Когда снимали эпизод с тигром и на съемочной площадке появился страшный зверь, все четверо героев были так напуганы, что попадали на землю с криками «Помогите!». Это был один из самых впечатляющих моментов съемок, и Ринго предложил так и назвать фильм — «Help!» («Помогите!»).
Режиссер Ричард Лестер рассказывал, что в то время Джон и Джордж увлекались ЛСД. Впервые они попробовали этот наркотик в конце 1964 года. Случилось это так. Джон, Синтия, Джордж и Патти были в гостях у зубного врача Джорджа, и хозяин незаметно подложил им в кофе таблетки. Синтия с ужасом вспоминает тот кошмар: Патти рыдала, Джон бился головой о стенку, Джордж казался невменяемым. Они не могли прийти в себя трое суток. Но когда все прошло, Джон сказал Синтии, что хочет повторить эти ощущения. Это было началом трехлетнего увлечения Джона ЛСД. Его примеру последовал Джордж. Пит Шоттон в своей книге пишет, что и тот, и другой пожирали таблетки, как конфеты, и склоняли к этому остальных.
Снимали фильм на Багамских островах, в Австрии и в лондонском предместье Туикнем. В промежутках между съемками давали концерты. В апреле состоялось шоу в огромном спортивном зале «Эмпайр-пул» в Уэмбли. «Битлз» теперь выступали в основном на стадионах и в спортивных залах — там помещалось больше зрителей.
12 июня 1965 года пришло известие о награждении всех четырех музыкантов группы орденами Британской империи (Англ. МВЕ (Member of the British Empire). Орден учрежден в 1917 году королем Георгом V, имеет два класса (военный и гражданский) и пять степеней. «Битлз» были награждены орденами пятой степени). Эта новость вызвала большие волнения в деловых, аристократических и политических кругах английского общества. Высший свет был шокирован — впервые в истории поп-музыканты получают ордена. Члены палаты лордов заявили, что это подрывает престиж МВЕ. Газета правых консерваторов возмущалась: «„Битлз" проникли в ряды истэблишмента». С ней был солидарен орган коммунистической партии Великобритании «Дейли уоркер»: «Поп-музыканты, кричащие в микрофон всякую несуразицу, получают национальную награду!» Высказывались мнения, что награждение «Битлз» — результат протекции со стороны членов королевской семьи. Оскорбленные кавалеры МВЕ начали возвращать свои ордена в Букингемский дворец. Недовольными и разочарованными были и тинэй-джеры — их обожаемые битлзы продались богачам.
Вся эта шумиха поднялась потому, что в Великобритании было не принято раздавать ордена за художественные, спортивные или какие-либо другие профессиональные достижения. Их вручали за выдающиеся заслуги перед обществом, то есть за те положительные и широкомасштабные изменения в жизни страны, которые вызвала деятельность подлежащего награждению лица.
«Битлз» были удостоены этой чести, во-первых, за то, что они стали социокультурным явлением, сильнейшим образом изменившим лицо английского общества, а также его роль в мире. Во-вторых, за то, что они постоянно пополняли английскую казну. В одной только Англии доход от продажи их пластинок составил больше 50 миллионов фунтов стерлингов. К этой сумме прибавились и огромные отчисления с гонораров группы, которые она получала за выступления как на родине, так и за рубежом.
Брайан Эпштейн был очень горд, что его группа завоевала такое широкое общественное признание, но Джон сначала намеревался отказаться от наград: «Нам это награждение казалось еще более нелепым, чем всем остальным. За что?!» Но потом все вместе подумали и решили, что это еще одна мелочь в игре, которую они согласились играть: «Мы ничего не теряли и не отказались назло тем, кто выражал протест»,— сказал Джон.
Пока в Англии продолжался весь этот переполох, Брайан отправил «Битлз» в новую гастрольную поездку по Европе. Предстояли концерты в девяти городах Франции, Италии и Испании. Увы, эти гастроли обнаружили непрочность битло-музыкальной империи. Французы остались равнодушными. В Риме прибытия ансамбля ожидали, как бедствия, и в аэропорт было отправлено 150 полицейских, но это оказалось излишней мерой предосторожности — фанаты не явились. «Битлз» были в трансе, даже успех в Испании не снял тревожных предчувствий. Тем более, что журналисты все чаще стали задавать вопрос, что будут делать музыканты группы, когда кончится битло-мания.
Чем же можно объяснить такое прохладное отношение европейцев к знаменитой ливерпульской четверке? Во-первых, вероятно, тем, что появились сильные конкуренты, такие, как «Роллинг стоунз» или «Энималз». Во-вторых, Европа оказалась мертвым пространством в организаторской деятельности Брайана, поэтому европейцы «Битлз» не знали. Евровидения еще не было, а пластинки ансамбля продавались в мизерных количествах. Эпштейн пытался успокоить своих подопечных — он объяснил причину неудач тем, что период гастролей совпал с временем летних отпусков. Однако «Битлз» начали сомневаться в своей непревзойденности. Надо было либо бежать еще быстрее, либо остановиться и подумать. И они решили пришпорить как следует.
В июне Джон Леннон потряс англичан своей новой книгой, которую назвал «A Spaniard In The Works» (Игра слов Леннона часто непереводима. В немецкой редакции книга называется «Ein Spanier macht noch keinen Sommer» — «Один испанец еще не делает лета»). Она оказалась необычной по жанру и содержанию. В ней были стихи, басни, всякие небылицы и фантазии. Но главное — книга изобиловала остроумными языковыми неологизмами и бессмыслицами. Джон до неузнаваемости изменял слова, перемещая их части, соединяя вульгарные речевые обороты трущоб с расхожими штампами, используемыми прессой, радио и телевидением. Часто тексты невозможно было расшифровать. Это были «абсурд» и «черный юмор», типичные для английской литературы середины 60-х годов. Вместе с первой эта книга закрепила репутацию Леннона как представителя модных направлений.
Не успели англичане оправиться от впечатления, произведенного литературным творением одного из «Битлз», как на экраны вышел их новый фильм «Help!». Премьера состоялась опять в лондонском кинотеатре «Павильон». Фильм понравился, хвалили работу оператора и «чаплинскую» игру Ринго. Правда, сам Ринго утверждал, что это была «ринговская» игра. Критика отметила, что и в первом, и во втором фильмах «Битлз» заявлена «новая утонченная эстетика ироничного поведения молодых людей 60-х годов, развитая потом в „новой волне"».
Сразу после премьеры битлзы выступили в телепередаче, организованной компанией Эй-би-си, и тут же вышел их новый альбом «Help!». В этом альбоме прослеживались новые тенденции в творчестве ансамбля, касавшиеся и музыки, и аранжировки, и текстов песен, и пения. Но больше всего поражало звучание. Битлзы окончательно перешли от простого состава инструментов, традиционных для рок-группы, к более сложному и разнообразному, добавив педальную гитару, рояль, флейты и даже струнный квартет. В этом же альбоме Пол Маккартни выступает в новом амплуа, играя на лидер-гитаре в песне «Another Girl» («Еще одна девушка»).
Изменилось и содержание песен. В них появились новые мотивы — размышления о жизни, тоска одиночества, тревоги и сомнения.
Открывает альбом песня Леннона «Help!». В ней он очень искренне говорит о себе, о своих терзаниях. Это мольба о помощи человека, стремящегося вырваться из той западни, в которую его загнал мир бизнеса. Слова песни перекликаются с одним из высказываний Джона: «Я не хочу всю жизнь копировать Джеймса Дина или Марлона Брандо. В этом мире поп-бизнеса мне не дают быть самим собой. Но я не могу смеяться, если мне не смешно, я не хочу быть политиком в музыке».
HELP! (ПОМОГИТЕ!)
В этом альбоме есть две песни Харрисона. Они свидетельствуют о незаурядности Джорджа как музыканта. Критики единодушно сошлись в мнении, что он пишет музыку и стихи не хуже, чем Леннон и Маккартни. Песни называются «I Need You» («Ты мне нужна») и «You Like Me Too Much» («Я тебе очень нравлюсь»).
(Здесь следует заметить, что Джону и Полу годами не приходило в голову, что Джордж имеет композиторский и поэтический дар. Они снисходительно позволяли Харрисону вставлять свои сочинения в их альбомы, чтобы он не обижался. И оба они были чрезвычайно удивлены, когда песни Джорджа «While My Guitar Gently Weeps» («Пока моя гитара нежно плачет») и «Here Comes The Sun» («Восходит солнце») стали считаться лучшими в их альбомах «Beatles» и «Abbey Road». По этому поводу Пит Шоттон очень справедливо заметил: «Джон и Пол задержали выход замечательным способностям Джорджа. Его композиторский талант мог бы раскрыться гораздо раньше».)
Кроме сочинений Леннона, Маккартни и Харрисона, в альбоме есть две песни других композиторов, закрепившиеся в репертуаре «Битлз». Это «Act Naturally» («Веди себя естественно») Воуни Моррисона и Джонни Рассела, которую поет Ринго, и «Dizzy Miss Lizzy» («Сногсшибательная мисс Лиззи») Ларри Уильямса — ее поет Джон.
Самой лучшей в альбоме и, пожалуй, самой популярной из всех песен «Битлз» считается «Yesterday» («Вчера») Пола Маккартни. Уже к 1967 году ее записали 355 певцов и оркестров в Англии, 194 — в других странах Европы и 637 — в Америке. Ее пели Силла Блэк, Рэй Чарлз, Фрэнк Си-натра, Энди Уильямс и многие другие известные исполнители. На пластинке она звучит в исполнении автора под собственный аккомпанемент на акустической гитаре. Это первая песня Маккартни, которую он написал самостоятельно, без Леннона, и также первая, где не участвует ансамбль «Битлз». Кроме того, она открыла новую эпоху в оркестровках рок-музыкантов — в ней появляется квартет скрипок и виолончелей (нововведение Джорджа Мартина). По жанру эта песня тоже новая в творчестве ансамбля. Это лирическая баллада, приближающаяся к лирической песне или романсу. И если после «Can't Buy Me Love» битлзы перестали писать рок-н-роллы, то после «Yesterday» ансамбль перестал быть бит-группой.
Родилась эта песня, как и многие предшествующие. Каждое утро Пол садился за фортепиано и наигрывал мелодии, которые постоянно складывались кроились у него в голове. Мелодия «Yesterday» возникла однажды утром, когда Пол готовил себе завтрак. Поэтому первым поползновением было назвать новую песню «Яичница». Но текст именно на эту тему никак не получался. Да и красивая, грустная музыка не вязалась с банальными словами. Через несколько дней слова пришли, и они были особенными.
Дело в том, что у Пола наступала зрелость чувств. Легкие любовные приключения и безболезненные расставания уходили в прошлое. Отношения с Джейн Эшер сделали чувства Пола более тонкими и серьезными. Оттого их размолвки, которые в то время были еще редки, вдруг стали им остро переживаться.
YESTERDAY (ВЧЕРА)
После этого альбома и особенно после «Yesterday» Джон и Пол стали писать разные песни. Пол склонялся к лиричной, мягкой музыке и простым, ясным текстам, Джон — к сильной, агрессивной музыке и аллегорическим, мрачным стихам с глубоким подтекстом. Слушая песни из альбома «Help!», можно легко распознать их авторов. Раньше это было затруднительно, потому что каждая песня была плодом совместных усилий Леннона и Маккартни. (Стоит заметить, что из более двухсот их песен только 20 имеют одного автора. Остальные написаны коллективно.)
Их песни складывались, как мозаика. Часто каждый делал только кусочек (пару аккордов или две строчки стихов), потом эти кусочки соединялись вместе и начинались поиски следующих строчек и тактов. Много раз отправной точкой был ритм, иногда только 3 или 4 ноты, и к нему постепенно подбирались слова. Напевая или проигрывая на гитарах то, что получилось, подбирали аккомпанемент. Мелодии обычно строились на звуках того или иного аккорда. Был еще один вариант сочинительства: садились и играли кто что попало, пока не находили то, что нравилось обоим. Случалось и разделение труда, когда половину песни делал один, а вторую половину — другой. Так Пол и Джон могли сидеть рядом часами, оттачивая мелодию и текст. Джон чаще придумывал стихи, вдохновляя Пола на сочинение мелодий. Полу стихи давались труднее. Поначалу работа шла медленно, песни строились «по кирпичику», а писать их нужно было много. Эта кропотливая и изнуряющая работа оставалась незаметной для публики. Да и вообще она почему-то никогда ни у кого не вызывает интереса. Видимо, поэтому так мало написано о технологии творчества ансамбля «Битлз». А это, пожалуй, не менее важный аспект их деятельности, чем выступления на сцене. Пол Маккартни говорил: «Писать было радостно, но и ужасно трудно. Что-то приличное стало получаться только тогда, когда мы с Джоном написали 30 песен».
Готовый вариант всегда подвергался коллективному обсуждению, в котором принимали участие Джордж и Ринго. Вместе решали, каким должно быть звучание в целом, какие нужно использовать инструменты. Потом расходились по углам, и каждый придумывал свою партию для аккомпанемента. Так они работали по нескольку часов подряд, записывали куски, слушали, переделывали — до тех пор, пока не получалось то, что вполне удовлетворяло автора песни. Все музыканты были разными, и это помогало в работе. Благодаря этому песни битлзов так самобытны и живут в неразрывном единстве мелодии, стихотворного текста и ансамблевого исполнения.
Через пять дней после выхода альбом «Help!» занял первое место в английском списке популярности. В первую неделю он был раскуплен в количестве 270 тысяч экземпляров.
13 августа 1965 года «Битлз» опять отправились за океан. К этому времени вся Америка уже была охвачена битломанией. Поклонники готовили к приезду новых идолов то ли манифестации, то ли карнавалы, то ли сражения, а точнее — все это вместе взятое. В день приезда в аэропорту имени Кеннеди собрались орды (иначе не сказать) фанатов. Администрация разработала специальную операцию по обеспечению безопасности посадки самолета, в котором прилетали «Битлз»,— его посадили в стороне от аэродрома на запасном поле. И тем не менее здесь тоже стояли подростки. Четверка музыкантов и восемь человек их команды были поспешно усажены в кадиллаки и увезены в нью-йоркский отель «Уорвик». Там их разместили как членов правительства, отведя четырем битлзам весь 33-й этаж с номерами люкс и персональным лифтом. На 32-м этаже поселили сопровождавших группу лиц.
На пресс-конференции атмосфера была накаленной, битлзы были раздражены и даже агрессивны — вся эта шумиха начинала им надоедать.
Вопрос: Что вам больше всего нравится в Америке?
Джон: Вы.
Вопрос: Как вас изменили деньги?
Пол: Сделали богаче.
Вопрос: Где легче ваша личная жизнь: дома или здесь?
Джон: У нас здесь нет личной жизни.
Вопрос: Что вы думаете о Сиде Бернстайне? (Имелся в виду импресарио и организатор американских гастролей «Битлз»)
Джон: Обожаем его «Вестсайдскую историю» (Автором мьюзикла «Вестсайдская история» является композитор Леонард Бернстайн).
Вопрос: Почему не женятся Пол и Джордж?
Ринго: Потому что женаты Джон и я.
В Нью-Йорке ансамбль записался для телевизионной программы Эда Салливана, которую передавали 9 сентября, после того, как гастроли ансамбля закончились. А 15 августа состоялось выступление «Битлз» на нью-йоркском стадионе «Шиа», где собралось 56 тысяч зрителей и 1300 полицейских. Ансамбль играл всего полчаса и спел 12 песен. Но собравшиеся ничего не слышали, кроме шума, воплей и стонов. Комментаторы и журналисты так описывали то, что творилось на концерте: «Стоял невообразимый шум, всеобщее безумие, массовый психоз». Выступление снимали 13 телекамер для последующего показа. После концерта сотни девушек умоляли полицейских позволить им сорвать траву, по которой прошли битлзы.
За это выступление ансамбль заработал 304 тысячи долларов. Это был рекорд, который никогда не превзошли даже сами битлзы. Однако получили они только 160 тысяч. Больше 30 тысяч заплатили за аренду стадиона, 14 тысяч — полицейским, дежурившим во время концерта, и 11 тысяч составил налог. Сид Бернстайн, организовавший это мероприятие, получил 7 тысяч.
Во время гастрольной поездки ансамбль дал 12 концертов в разных городах страны: Нью-Йорке, Торонто, Атланте, Чикаго, Хьюстоне, Миннеаполисе, Портленде, Лос-Анджелесе, Сан-Диего и Сан-Франциско. И везде повторялось одно и то же: усиленные наряды полиции с водометными устройствами наготове, патрульные машины, любопытные, выстроившиеся по обеим сторонам улиц, где проезжали музыканты, репортеры, журналисты, фотографы, шум, крик, свист, вой толпы. На концертах не помогали даже мощные усилители — битлзов не было слышно, и только по их корректным и изящным поклонам можно было понять, что кончилась одна и начинается другая песня.
Пресс-конференции были скучными и утомительными. Спрашивали обо всем. Битлзы отвечали, как бойцы, закаленные в политических стычках. Они продолжали отстаивать свое право на оригинальность. На высокомерный вопрос возмущенного битломанией журналиста, считают ли музыканты справедливым награждение их орденами Британской империи, Джон ответил: «Многие думают, что ордена должны получать только за военные заслуги. Но на войне ведь убивают людей. Мы же их развлекаем. Следовательно, мы вполне заслуживаем награду».
Часто в ответах битлзы делали весьма смелые политические заявления. Так, Пол Маккартни однажды сказал: «Я думаю, что когда-нибудь негры возьмут власть и заставят белых страдать так же, как страдают они сами». Ринго тогда же добавил, что они никогда не будут выступать в ЮАР из-за господствующей там расовой дискриминации.
В конце изнурительного турне, в котором отдыхом были лишь бильярд, рулетка, покер или монополия (Монополия — настольная игра, имитирующая финансовые операции, игру на бирже и т. п), «Битлз» взяли шестидневный тайм-аут, сняв коттедж в окрестностях Лос-Анджелеса над обрывом глубокого каньона. Они надеялись отдохнуть в тишине, вдали от посторонних глаз. Но не тут-то было. Хотя полиция перекрыла подходы к этому месту, оставался еще один путь — альпинистский, по высокой и отвесной стене каньона. И нашлось немало смельчаков, которые ежедневно совершали опасные восхождения. Некоторые срывались, но кое-кому удавалось достичь цели. Одна девушка в полуобморочном состоянии ввалилась в окно коттеджа, вся в глине, в изодранной одежде, пораненная камнями и исцарапанная колючками. Пришлось вызывать врача, давать автографы и выпроваживать ее к родителям. Над коттеджем круглосуточно кружили вертолеты — один полицейский и несколько принадлежавших фанатам. Надоедали бесконечные телефонные звонки. В общем, отдых не получился.
Все эти дни шли переговоры о встрече с американским королем рок-н-ролла Элвисом Пресли. Переговоры вели приехавший специально Эпштейн и менеджер Элвиса полковник (Полковник — почетное звание на юге США) Том Паркер. Долго и тщательно согласовывали место, время, продолжительность встречи, состав присутствующих, маршрут приезда и отъезда, как будто разрабатывали операцию обмена шпионами высшего ранга или встречу главарей мафии.
Причинами такой сложной дипломатической игры были отнюдь не капризы Пресли или его прогрессирующая подозрительность, усугубляемая регулярным употреблением наркотиков, хотя это тоже имело место. Главное было в другом. Общенациональная и мировая популярность Элвиса Пресли породила огромное число его поклонников.
Некоторые из них испытывали садистское вожделение к своему идолу и неоднократно создавали угрозу его жизни. Поэтому Том Паркер так заботился о том, чтобы была обеспечена полная безопасность Пресли.
На встрече битлзов с Элвисом разрешили присутствовать Брайану Эпштейну и Малу Эвансу, который был президентом клуба фанатов Пресли в Ливерпуле. Никаких репортеров и фотографов, никаких сообщений и отчетов в прессе.
Дом короля рок-н-ролла в Голливуде охраняло множество телохранителей. Они дежурили у подъезда, на лестничных маршах и в каждой комнате. Сам хозяин поразил битлзов тем, что совсем не был похож на того, кто только недавно вызывал дикий восторг у подростков и у них самих. Он был красив, хотя сильно пополнел, но лицо его с точеными чертами было каким-то безжизненным и отрешенным. Он мало говорил, не пил, не курил и, к удивлению ливерпульцев, не употреблял бранных слов. В его вежливости и предупредительности было что-то неестественное, и весь он был каким-то заторможенным и вялым. Разговор поначалу не получался. Сели играть в монополию на деньги. Наконец Пресли вымолвил, что у «Битлз» хорошая музыка. Джон же со свойственной ему прямотой заявил, что им не нравится, что теперь поет Элвис, и даже посоветовал ему вернуться к прежнему репертуару. Хозяин был слишком великим, чтобы обидеться. К концу встречи Пресли взял гитару и предложил вместе спеть несколько песен. На прощанье он подарил битлзам ящик своих пластинок, а Ринго — старую кобуру от кольта. Обе стороны остались очень довольны друг другом.
31 августа 1965 года битлзы дали последний концерт в Сан-Франциско и отправились домой. Там их ожидали приятные события. 13 сентября у Ринго родился сын, которого назвали Джеком. А на 26 октября был назначен прием у королевы для вручения орденов.
Как бы ни петушились по этому поводу фанаты, как бы ни иронизировали сами битлзы, однако многовековая английская традиция почитания королевской власти глубоко укоренилась и в их сознании. Они чувствовали себя неуверенно и беспокойно. Волнение нарастало по мере приближения торжественного акта. Поэтому, прибыв в Букингемский дворец задолго до начала награждения, чтобы выслушать наставления церемониймейстера о правилах поведения в присутствии монарха, битлзы почувствовали себя настолько не в своей тарелке, что под предводительством Джона спрятались в одном из туалетов и накурились марихуаны. После этого они опять стали веселыми, остроумными и раскованными и совершенно покорили королеву.
Их сфотографировали с орденами. Джон, Джордж и Ринго держали в руках серебряные крестики на алых ленточках, Пол прицепил свой крестик на грудь. На пресс-конференции, когда их спросили, что они думают относительно награждения, каждый музыкант высказался очень искренне:
Джон: Я всегда думал, что для того, чтобы получить МВЕ, нужно водить танки или выиграть сражение на войне.
Ринго: Я буду хранить этот орден до старости.
Пол: Я думаю, что все это просто великолепно. Интересно, как это воспримет мой отец?
Джордж: Я никогда не думал, что это дают за рок-н-ролл.
Принцесса Маргарита, глядя на фото «Битлз» в «Таймс», сказала: «Мне кажется, что этот орден по праву должен был получить и мистер Брайан Эпштейн».
Джон отдал свой МВЕ Мими, сказав, что она заслуживает эту награду гораздо больше, чем он, и орден украшал ее телевизор целых четыре года, пока Джону не взбрела в голову идея вернуть его королеве.
Все это время шла работа на Эбби-роуд. Готовился новый, шестой по счету альбом. Он вышел 6 декабря под названием «Rubber Soul» (Обычно переводят «Резиновая душа». Однако название альбома несет много смысловых оттенков, которые трудно однозначно передать в русском переводе. Английское «rubber» означает «резиновый, растянутый, язвительный, шаблонный, штампованный». Прояснить смысл названия в какой-то мере позволяет обложка альбома, на которой лица музыкантов изображены растянутыми, зыбкими и в то же время какими-то однообразными) и считается если не переломным моментом в творчестве битлзов, то, по крайней мере, новым этапом в их подходе к рок-музыке вообще и к своим сочинениям — в частности.
Создав к этому времени существенную часть своего основного репертуара, они все же не выходили за рамки традиции. Их композиции длились чуть больше трех минут, в них доминировал вокал, длинных импровизаций на инструментах не было, а аккомпанемент обеспечивался в основном ритм-секцией и гитарами. Однако битлзы считали себя зрелыми музыкантами и были таковыми на самом деле. Они знали, что за ними устремились «Роллинг сто-унз» и «Ху», подражая им и даже копируя их, и чувствовали, что нужно искать что-то новое. Кроме того, их предыдущий альбом показал, что сами «Битлз» уже не умещались в рамках традиционного рока, поэтому в новом альбоме они решили внести возможные изменения и в свою музыку, и в тематику песен, а главное — изменить звучание ансамбля.
Здесь речь шла уже не о живом исполнении, а о создании нового звучания на пластинках. Так начался новый период в творчестве «Битлз» — период экспериментирования со звуками. Электронная техника использовалась уже не только для того, чтобы выровнять звучание голоса, гитары или другие акустические моменты исполнения. Она открывала широкие возможности использования эффектов эха, наложения, добавления, раздельной записи с последующей перекомплектовкой. Электронные добавки, обработки, усечения и приложения органично вошли в ткань всех последующих записей битлзов, а записанное музыкальное произведение оказывалось не только сочиненным и исполненным, но отчасти и сконструированным. И здесь «Битлз» были пионерами.
Запись альбома «Rubber Soul» была первым этапом нового периода в творчестве группы. Джордж Мартин воплощал довольно сумбурные еще идеи четверки в конкретные музыкальные образы, помогая делать партитуры и аранжировки, и как бы «переводил» их замыслы на язык точных технических терминов для работающих в студии инженеров звукозаписи.
Весь альбом представляет единый песенный цикл, связанный единым настроением, но чувствуется, что каждый из музыкантов ансамбля нашел собственное направление. Музыка Леннона стала плотной, тяжелой, очень соответствующей его стихам, в которых много игры слов, метафор, динамизма, иронии и даже сатиры. Маккартни пишет гибкую и распевно-широкую музыку с тонким сочетанием тембров, ритмов и мелодии. Стихи его лиричны и оптимистичны. Харрисон начинает вводить в свою музыку восточные элементы.
О стихах альбома Пол Маккартни сказал: «Мы не можем петь песни пятнадцатилетних, когда нам двадцать, потому что в двадцать мы мыслим другими категориями». Битлзы уже с улыбкой говорили о своих прежних опусах, считая слова песен «Can't Buy Me Love» и «I Saw Her Standing There» слишком слащавыми и однообразными. Критика отмечала, что тексты в новом альбоме действительно не для пятнадцатилетних и даже не для двадцатилетних, а битлзы перестали быть веселыми парнями — они стали зрелыми мужчинами.
Открывается альбом песней Пола Маккартни «Drive My Car» («Води мою машину»), которую он посвятил Джейн Эшер. В ней рассказывается о неразделенной любви юноши, который не может добиться расположения любимой. Робким признанием в любви звучит песня Пола «Michelle» («Мишель»), посвященная французской кинозвезде Мишель Мерсье. Юноша признается в любви девушке, которая не знает английского языка, а он выучил по-французски только три фразы, с помощью которых пытается выразить свои глубокие чувства. Пол поет тихо, сдержанно, нежно и даже робко. Эти две песни перекликаются с «Girl» («Девушка») Джона Леннона, тоже лиричной и мягкой. Но если в словах Пола звучит надежда на взаимопонимание, то в тексте Джона этого нет: встреча его героев так и осталась несостоявшейся любовью. Тоской любви проникнута и «I'm Looking Through You» («Я вижу тебя насквозь») Маккартни, которую он написал во время небольшой размолвки с Джейн.
Песня Джона «Norwegian Wood» («Норвежское дерево») удивляет своими сюрреалистическими стихами и необычным звучанием 6. В ней больше намеков, чем прямых высказываний, и она очень соответствует стилю музыки рок. Можно, наверное, сказать, что Леннон прирожденный поэт этого жанра и что он предвосхитил содержание песен последующих исполнителей и композиторов поп-музыки. В песне, где почти нет понятных фраз, прекрасно воссоздается отчаяние ее героя, сжигающего в доме девушки, которая пригласила его к себе, но не смогла с ним остаться, мебель из норвежского дерева. В этой песне всегда искали подтекст. Одни исследователи утверждали, что в ней описан реальный эпизод из жизни Джона, другие — что текст навеян воспоминаниями о жизни Джона в мансарде со Стюартом Сатклиффом, когда они, чтобы согреться, жгли в камине мебель. Так или Харрисон ввел в состав инструментов индийский ситар, открыв тем самым новую страницу в рок-музыке. иначе, но песня очевидно биографична. Это подтверждают и собственные слова Джона Леннона: «Раньше я писал легкомысленные стихи, и это было скучно. Теперь я пишу о том, что происходит со мной». Также биографична и песня Джона «Nowhere Man» («Человек ниоткуда»), выражающая его сокровенные мысли и тревоги: «У него нет своей позиции, он не знает, откуда он пришел, он не знает, куда идет». «Человек ниоткуда» живет в нереальном мире, и рядом нет того, кто указал бы ему правильный путь. Он уходит в себя, ему не для кого жить, потому что жизнь без людей и без любви не имеет смысла. Но все же надо подождать, потерпеть, и кто-то в конце концов придет и протянет тебе руку.
Ностальгически звучит песня Джона «In My Life» («В моей жизни») о его молодости и Ливерпуле.
В альбоме две песни Харрисона. Одна из них, «If I Needed Someone» («Если бы мне кто-то был нужен»), стала очень популярной. Ринго солирует в песне Джона «What Goes On» («Что происходит?»).
После этого альбома Леннон и Маккартни очень редко писали вместе, хотя подписывались под сочинениями по-прежнему двойной фамилией «Леннон — Маккартни».
Самой популярной песней альбома стала «Michelle», которую к 1975 году записало 620 исполнителей. «Nowhere Man» показалась монотонной и скучной. То же самое говорили о других песнях Джона Леннона. А в обзоре новых пластинок «Рекордз миррор» отмечалось, что если бы это не была музыка «Битлз», то большую часть песен просто бы не издали. Сам же Леннон считал этот альбом лучшим из всех, которые они сделали: «Это настоящий художественный альбом, мир впервые увидит, что же в действительности представляет собой наша музыка. Пока это понимают лишь не более ста человек».
Записав «Rubber Soul», битлзы окончательно убедились в том, что такое звучание, какое получилось на пластинке, невозможно воспроизвести на сцене, и решили прекратить выступать. В свою прощальную гастрольную поездку по стране «Битлз» отправились с группой «Муди блюз» 3 декабря 1965 года. После этого они выступили в Англии только один раз — 1 мая 1966 года на стадионе в Уэмбли.
Пол Маккартни
DRIVE MY CAR (ВОДИ МОЮ МАШИНУ)
Пол Маккартни
MICHELLE (МИШЕЛЬ)
Джон Леннон
WHAT GOES ON (ЧТО ПРОИСХОДИТ?)
Джордж Харрисон
IF I NEEDED SOMEONE
(ЕСЛИ БЫ МНЕ КТО-ТО БЫЛ НУЖЕН)
Новый, 1966 год начался так же, как и предыдущий. 21 января отпраздновали свадьбу Джорджа Харрисона и Патриции (Патти) Бойд. После этого Джордж на две с половиной недели погрузился в блаженную леность и размышления о смысле жизни, затем молодожены отправились в свадебное путешествие из сырого зимнего Лондона в тропическое лето на Барбадос, пока еще остававшийся британской колонией.
Джон и Ринго наслаждались отдыхом и свободой от бешеного ритма гастрольных поездок и бесконечных изнуряющих записей в студиях. Они жили теперь как бы вне времени: ложились спать, когда хотели, вставали, когда надоедало спать, обедали, как взбредет в голову, устраивали автомобильные гонки по окрестностям до тех пор, пока однажды не разбили машину. Газеты, следившие за каждым шагом знаменитых музыкантов, писали, что битлзы до того «заелись», что уже не знают, какое сегодня число и который сейчас час.
Джон дал себе волю расслабиться. Большую часть времени он проводил на диване, читал, думал, глядя на экран телевизора. Он очень пополнел и сокрушался по этому поводу, но привычек не менял. С сыном и Синтией он практически не общался, зато ежедневно виделся с Питом Шоттоном. Друзья просиживали ночи напролет, а потом Джон целый день спал. Как можно судить по песням того периода — «I'm So Tired» («Я так устал») или «I'm Only Sleeping» («Я только сплю»), единственно, что он не любил больше, чем ложиться спать,— это вставать на следующий день. В этот период он особенно сильно увлекался наркотиками, к которым пристрастился и Пит.
Джон выписывал все основные британские газеты и журналы и читал их «от корки до корки», каждую страницу. Его интересовали события в мире и внутри страны, возмущала война во Вьетнаме, ирландские беды, апартеид в ЮАР. Он сочувствовал беднякам и инвалидам и жертвовал крупные суммы в разные фонды, особенно — детские.
Он всегда увлекался художественной литературой и поэзией. Теперь к этим книгам прибавились труды по философии, теологии и психологии. Он читал работы Фрейда (Фрейд Зигмунд — австрийский врач-психиатр и психолог, основатель учения о психоанализе), Вильгельма Райха (Райх Вильгельм — немецкий общественный деятель, публицист, в 20-е годы был членом Германской коммунистической партии, основатель теории сексуальной революции и автор книги «Сексуальная революция»), Юнга (Юнг Карл Густав — швейцарский психолог и философ-идеалист), библию и восточную религиозную литературу, такую, например, как «Бхагават Гита» и «Тибетская книга мертвых». Джон хотел постичь смысл жизни. Он говорил тогда: «Чем больше я имею, чем больше я вижу и приобретаю опыта, тем сильнее задаюсь вопросом, что же такое я и что такое вообще жизнь».
Времени для этого было теперь достаточно. Битлзы всю первую половину года не давали концертов, не выступали по телевидению. Чтобы не прошла окончательно битломания, которая к этому времени несколько поутихла, Брайан раздобыл запись концерта на американском стадионе Шиа, и первого марта англичане смотрели на экранах своих телевизоров это грандиозное шоу. Теперь «Битлз» нравились в основном взрослым. В воздухе носилось, что ансамбль выдыхается, что он скоро лопнет, как мыльный пузырь.
Появились и тревожные симптомы. Впервые за последние два года их сингл «Paperback Writer» («Писатель, пишущий книжки в мягких обложках») не вызвал привычного ажиотажа. Из студии на Эбби-роуд собирался уходить Джордж Мартин. О «Битлз» писали всякую чепуху в газетах, то называя их гениями, то нещадно понося. В их песнях выискивали только подтекст и «следы» наркотиков.
Битлзы понимали, что их считают носителями протеста молодежи. Однако сами они четко не представляли, против чего должны протестовать. Этот вопрос мучительно беспокоил всех четырех музыкантов, но они не находили на него ответа. Монстр-имидж, который они приобрели благодаря совокупным усилиям менеджеров и средств массовой коммуникации, их больше не удовлетворял. Леннон как-то сказал в отчаянии: «Если бы у меня было много денег, я бы все бросил, носил бы бороду и всегда зачесывал волосы назад. И не терзал бы свое „я", и не выставлял бы его напоказ».
Наркотики, к которым пристрастились уже все четверо и с помощью которых пытались проникнуть в глубины сознания, оказались бесполезными. Уже в конце 1966 года Пол сказал: «ЛСД может только ненамного приоткрыть двери, но выйти через них куда-то невозможно. Я никому не советую его принимать. Ответы на все вопросы можно получить только, когда мыслишь и рассуждаешь трезво. Но, конечно, прежде всего нужно знать, какие вопросы требуют ответов».
И битлзы ставили вопросы и искали ответы в музыке. Они настойчиво и неустанно экспериментировали, работали часами и сутками, чтобы найти новое звучание своего ансамбля.
Несмотря на слухи о скором закате «Битлз», их императорский трон еще не шатался, потому что они постоянно крепили его могущество. 24 июня 1966 года они отправились в трансконтинентальные гастроли Германия — Дальний Восток, а на август запланировали четвертую поездку в США.
Турне по Европе начиналось в Мюнхене. Перед отъездом битлзы решили сменить свои сценические костюмы и в одном из самых модных лондонских магазинов приобрели по два комплекта новых нарядов. Первый — двубортные пиджаки и брюки из зеленого в рубчик материала. Второй костюм был из легкого серого материала в оранжевую полоску. Рубашки тоже были в полоску четырех цветов: оранжевого, желтого, коричневого и темно-бордового. Эпштейну это не нравилось, но подопечные уже его не слушались — они принимали решения самостоятельно.
В Мюнхене, Эссене и Гамбурге ансамбль имел большой успех. Музыканты опять уверовали в себя. В Гамбурге они встретились с Астрид и Бертом Кемпфертом, когда-то записавшим их с Тони Шериданом. Приятно было вспомнить старые времена, побродить по знакомым местам. Правда, «Индры» и «Звезды» уже не существовало. Зато черно-белая комната Астрид осталась точно такой же, какой была при жизни Стюарта, а на стене висел его портрет.
Из Гамбурга битлзы полетели в Японию. Там они сначала познакомились с тихоокеанским тайфуном, потом дали два концерта, которые прошли с триумфом. Затем отправились на Филиппины. На стадионе в Маниле они выступали под восторженные крики ста тысяч зрителей. Однако после концерта случился скандал. Жена диктатора Имелда Маркос, считавшая себя царицей искусств и покровительницей культуры, была вдобавок еще и горячей поклонницей «Битлз». В своем дворце она устроила большой прием в честь английских музыкантов, собрав там молодых людей и девушек почти из трехсот высокопоставленных семейств на Филиппинах. Битлзы получили приглашения, в которых, между прочим, не было сказано, что встреча будет носить такой официально-торжественный характер, и не посчитали нужным прийти. И тут же газеты, телевидение и радио обвинили их в оскорбительном и пренебрежительном отношении к супруге главы государства, а следовательно, к стране и народу. Извинения сочли недостаточными, объяснение Эпштейна — неубедительным. Удовлетворить могло лишь полное покаяние с последующим кровопусканием. И артистам из какого-то Ливерпуля приказали немедленно убраться из страны.
Когда битлзы ехали в аэропорт, на них напала огромная толпа оскорбленных подданных диктатора Маркоса и едва не разорвала их на куски (совсем не для сувениров). Правда, полиция все же сохранила музыкантам жизнь. Последний штрих этой трагикомической истории характерен для мелочно-жадного диктатора: Эпштейну было дозволено подняться в самолет, только расставшись со всеми долларами, заработанными ансамблем на Филиппинах. Так битлзы впервые столкнулись с жестоким тоталитарным режимом, с его догматичным церемониалом и свирепыми нравами.
Дома, пока все четверо приходили в себя, появились их новые пластинки: 5 августа увидел свет альбом «Revolver» (В русском переводе принято название «Револвер»), а 8 августа — сингл «Yellow Submarine»/«Eleanor Rigby» («Желтая подводная лодка»/«Элинор Ригби»).
«Revolver», изданный спустя восемь месяцев после «Rubber Soul», идет еще дальше в область фантазии. Знатоки музыки ансамбля и многие искусствоведы считают его лучшим из семи альбомов, выпущенных к этому времени. Вся музыка альбома — эксперимент с электронными звукозаписывающими устройствами, плод тщательной многочасовой студийной работы битлзов и Джорджа Мартина. Запись шла на 16-дорожечной аппаратуре, поэтому можно было синхронно записывать звучание целого ансамбля и отдельных инструментов, чтобы потом создавать удивительную палитру музыкальных красок. Недаром альбом сравнивали с произведениями живописи и графики.
Но «Revolver» интересен не только электронными манипуляциями. Каждая композиция в нем — это нововведение в аранжировках и партитурах. Здесь звучит и струнный октет, и гобой, и джаз-ансамбль, и индийские ситар и табла, и рояль, и труба, и саксофон-тенор.
По жанру и стилистическому разнообразию «Revolver» похож на «Rubber Soul». В нем 14 абсолютно разных песен, от политической сатиры до сюрреалистической композиции. Поэтому битлзы сначала назвали этот альбом «Абракадабра». Что касается названия «Revolver», то исследователи творчества группы толкуют его происхождение поразному. Вполне возможно, что этимологически оно восходит к английскому «to revolve» — «все время, периодически меняться» или «обдумывать».
Оригинально уже самое начало альбома. Слышен кашель, как будто кто-то прочищает горло, после чего начинается песня Харрисона «Taxman» («Сборщик налогов»). Ее считают удачной и в музыкальном отношении, и по содержанию. В ней впервые поднимается социальная тема и высмеивается налоговая система в Англии. Стихи ее острые, жесткие: «Вы должны быть счастливы, что я отбираю у вас не всё. Если у вас есть машины, вы должны платить налог за дороги, если хотите где-то сесть, платите за это место, если вдруг немного похолодало, этого уже достаточно, чтобы заплатить налог за отопление. Не имеет смысла спрашивать, куда же идут такие огромные деньги...» В конце песни контрапунктом звучат имена политических деятелей Вильсона и Хита.
Это первый альбом ансамбля, который начинается с песни Джорджа, а всего в нем три песни «младшего битлза».
Реализм и острота текстов характерны для всех песен в «Revolver», даже любовных и сентиментальных, как, например, очень красивая «Here, There And Everythere» («Повсюду»).
Вторая песня альбома — «Eleanor Rigby» Пола Маккартни, проникнутая горечью и состраданием к одиноким и забытым всеми людям. Ее герои — пожилая женщина Элинор Ригби, прислуживающая в церкви, и священник Маккензи, пишущий проповеди, которые никому не нужны. Элинор каждый день выметает рисовые зерна (В Англии есть традиция рассыпать рисовые зерна во время венчания) и всю жизнь ждет кого-то, кто подарит ей хоть немножко тепла. Патер Маккензи тоже одинок, он штопает себе носки по ночам и задается вопросом: «Для чего это все?». Элинор умирает, отец Маккензи отпевает ее и провожает в последний путь — это его долг. «Eleanor Rigby» — философическая баллада, сочетающая трагические слова с очень простой и красивой музыкой. После нее темы страдания и одиночества стали почти постоянными в песнях ансамбля.
Маккартни принадлежат еще четыре песни в этом альбоме. Особенно красивы уже упомянутая «Here, There And Everythere», посвященная Джейн Эшер, и «For No One» («Ни для кого»), которую Пол поет под собственный аккомпанемент на рояле.
Джон написал пять очень разных песен. Среди них есть и прелестная поэтическая чепуха «And Your Bird Can Sing» («И твоя птичка может петь»), и сюрреалистические «tomorrow Never Knows» («Никогда не знаешь, что будет завтра». Принято переводить: «Завтра») и «She Said, She Said» («Она сказала, она сказала»). «Tomorrow Never Knows» возникла под влиянием «Тибетской книги мертвых» и ЛСД. Необычные сюжеты и наркотики рождали в сознании Леннона странные и фантастические видения, которые он воплощал в музыке. «Отключи свое сознание, вышиби ум, отвлекись, расслабься и плыви по течению. Оставь свои мысли, останови их, погрузись в пустоту. Прислушайся к цвету твоих грез или доигрывай до конца игру бытия». Таких стихов не писал даже Боб Дилан. Джон сначала назвал эту песню «Void», что значит «пустота, вакуум». Ринго предложил то название, под которым она и вошла в альбом. Это вершина экспериментов «Битлз». Джордж Мартин снабдил ее разными техническим трюками, вплоть до обратного хода пленки с записью. Джон хотел, чтобы его голос звучал так, как будто он кричит с вершин Тибета. Он даже хотел пригласить для записи тибетских монахов. Но Мартин успешно заменил этот дорогостоящий и трудно выполнимый замысел техническими ухищрениями. Джон пел через мегафон в сопровождении дикой мешанины из разных звуков и мелодий. В результате на пластинке его голос звучит, как рев слонов.
В «She Said, She Said» Джон описал подлинный эпизод из его жизни. Когда однажды в Лос-Анджелесе он с одним из своих знакомых «отправился в путешествие», приняв дозу ЛСД, тот, придя в себя, рассказал Джону, что побывал «на том свете».
Самой интересной песней альбома считается «Yellow Submarine» Маккартни. В ней, как в сказке, смешивается реальное и фантастическое. Ее постоянно комментировали и по-разному истолковывали. Пол же утверждал, что это просто детская песня и что он поначалу хотел, чтобы ее пел детский хор. По сути это остроумная, веселая буффонада с грустным подтекстом, динамичный монтаж из молодецких куплетов, театрализованных сцен повседневной жизни военного корабля и натуральных звуков морского бытия. В ней переплетаются и звучание духового оркестра, и крики чаек, и звонки машинного телеграфа, и бульканье воды, и овечий колокольчик, и веселые команды с капитанского мостика. Все это идет на фоне романтических мечтаний пятилетнего мальчика об увлекательной и счастливой жизни подводника. В песне прекрасно звучит хрипловатый голос Ринго. А веселые команды подает Леннон.
«Revolver», как и предшествующие альбомы, сразу вошел в список лучших под номером 1. Интересна его обложка. Это сюрреалистический монтаж из разных фотографий «Битлз», сделанный Клаусом Форманом — их гамбургским приятелем.
Пол Маккартни
ELEANOR RIGBY (ЭЛИНОР РИГБИ)
Пол Маккартни
YELLOW SUBMARINE (ЖЕЛТАЯ ПОДВОДНАЯ ЛОДКА)
К середине 1966 года «Битлз» были на вершине славы. Они написали уже около 100 песен, выпустили 7 альбомов, 12 мини-альбомов и 13 синглов. Не было страны, где бы их не знали и не увлекались их музыкой. Радио, грампластинки и магнитофонные записи доносили песни «Битлз» в любую точку земного шара. Ансамбль находил массу поклонников среди молодежи, хотя в некоторых странах получал прохладную, чаще строгую, а иногда и крайне отрицательную оценку со стороны официальных органов культуры, идеологии и пропаганды (Китай, Албания, ЮАР, Испания, Ватикан и другие страны).
Тем не менее империя музыкального господства «Битлз» была создана, и созрело решение перейти на студийную работу. Оставался только один контракт — гастроли в США и Канаде с 12 по 29 августа 1966 года. Это была их четвертая поездка в Америку, американцы их знали и любили, и музыканты были спокойны и уверены в успехе.
Однако перед самым отъездом сложилась весьма сложная ситуация. В Америке развернулась кампания против ансамбля с требованиями запрета их выступлений и уничтожения пластинок. Раздавались голоса, требующие уничтожения и самих битлзов.
Что же вдруг произошло?
Джон давал интервью для лондонской «Ивнинг стандард». Беседовала с ним журналистка Морин Клив. Она была единственной из армии репортеров, кому Джон доверял, с кем говорил честно и откровенно, кого уважал и даже неоднократно приглашал к себе в «Кенвуд».
Говорили о проблемах смысла жизни и о духовных ценностях современного человека. Как раз в это время Джон увлекался книгами по восточной религии, христианству и нетрадиционной и организованной религии, и его интересовали причины кризиса религиозных ценностей.
В частности, он сказал: «Христианство уйдет. Оно будет отступать и исчезнет. Мне не нужно доказывать, что я прав. То, что это так, говорят факты. Мы сейчас более популярны, чем Иисус Христос... Я не знаю, что исчезнет и пройдет раньше — рок-н-ролл или христианство... Может быть, Иисус был парнем что надо, но его ученики заурядны и глупы. Они исказили его и уничтожили его во мне». Джон действительно был убежден, что миссия Христа вульгаризована разными учениями.
В Англии, с ее традиционной терпимостью и либерализмом, это высказывание было понято как размышления человека, искренне ищущего высшие ценности жизни. Однако за месяц до начала гастролей «Битлз» в Америке американский молодежный журнал «Дейтбук» опубликовал интервью Леннона в урезанном виде, вынеся в заголовок крупными буквами: «Мы теперь популярнее, чем Иисус Христос». Эта фраза была использована для разжигания шовинистической пропаганды против «Битлз» как символа английской культуры, вторгнувшейся в великую державу мира. Так называемый средний класс Америки активно включился в оголтелую кампанию. Диск-жокеи прекратили проигрывать пластинки группы, 35 радиостанций перестали транслировать музыку «Битлз», более десятка штатов запретили их въезд на свою территорию, многие города стали отказываться от запланированных концертов ансамбля, а в прессе началась настоящая травля. Не помогло и разъяснение Морин Клив, которая заявила: «Джон Леннон просто видел, что христианство имеет мало приверженцев».
Костры из альбомов и портретов битлзов горели в Алабаме, Джорджии и Техасе, а в других штатах организовывались многочисленные мероприятия по борьбе с влиянием ливерпульцев на американскую молодежь. Один пастор из Кливленда угрожал прихожанам отлучить их от церкви, если они будут слушать пластинки «богохульников». Какая-то религиозная община расставила по городу ведра, на которых написала: «Кладите сюда пепел от битлзов». Парикмахеры развернули по всей стране движение под лозунгом: «Пусть Америка будет красивой — подстригите своего сына». Ку-клукс-клановцы сделали чучела музыкантов и торжественно предали их огню.
Эпштейн срочно вылетел в Нью-Йорк улаживать конфликт. На специальной пресс-конференции он сказал, что Леннон не собирался конкурировать с Христом, что он просто высказал свое удивление по поводу непопулярности христианства в Англии и что он никоим образом не хотел обидеть верующих, когда заметил, что молодежь больше интересуется поп-музыкой, нежели религиозными ценностями. Чтобы успокоить общественное мнение, Эпштейн обещал, что Леннон сам принесет извинения в день приезда.
Опасаясь за жизнь музыкантов группы, Брайан сначала был готов отменить гастроли. Когда ему сказали, что это обойдется ансамблю в миллион долларов, он рещил заплатить эту сумму из своего кармана, потому что никогда не простил бы себе, если бы с битлзами что-нибудь случилось. Однако его убедили, что опаснее отменить концерты — реакция публики будет непредсказуемой.
12 августа в чикагском аэропорту Леннон говорил на пресс-конференции: «Я думаю, что христианство не имеет такого влияния сейчас, как раньше. Но это не значит, что я выступаю против христиан. Если бы я сказал, что телевидение, кино и большие автомобили более популярны, чем Иисус, мне бы это сошло с рук. Но мы забываем иногда, что мы битлзы, и говорим во всеуслышание то, что сказали бы близкому другу за стойкой бара... Я очень сожалею сейчас, что вообще открыл рот». Джон был бледен, растерян и зол. Американцев вполне удовлетворило такое извинение Леннона.
Так начались гастроли, которые оказались последними в истории «Битлз» и самыми худшими.
Они дали концерты в 14 городах США и Канады, и все на стадионах. Опять были толпы фанатов, коллективные истерики, невообразимый шум, осада отелей и т. д. и т. п. Но были и неприятности. Во многих городах проходили антибитлзовские демонстрации, концерты пикетировались, а в газетах без конца призывали к расправе над музыкантами. На сцену теперь вместо конфет летел всякий мусор. В Цинциннати сцена не имела крыши, а тент забыли установить. Когда битлзы вышли на сцену, начался ливень, и концерт был отменен. Толпа бесновалась, требуя вернуть деньги. Пришлось давать дополнительное выступление без билетов.
В Мемфисе, куда поначалу был запрещен въезд ансамбля, во время выступления раздался звук, похожий на выстрел. В это время пел Джон. Он стал себя ощупывать, не ранен ли. Потом оглянулся на партнеров — все ли живы. Оказалось, что стреляли из ракетницы. Все четверо были в шоке, Пол по-настоящему заболел. Джордж сказал после гастролей, что это был «самый страшный кошмар» в его сценической жизни.
Брайан опасался, что могут выстрелить не только из ракетницы. На стадионах, где собираются массы людей, вытащить пистолет очень просто. Он все время стоял возле сцены вместе с полицейскими и был готов в любой миг броситься на помощь. А тут еще какой-то ясновидец предсказал, что все четверо музыкантов скоро погибнут в авиакатастрофе. В общем, обстановка была не из благоприятных. И Джон заявил, что он больше не хочет ездить на гастроли.
29 августа 1966 года состоялось последнее выступление «Битлз» на сцене — концерт в Кэндлэстик-парке в Сан-Франциско. Об этом было официально объявлено в прессе. В качестве причины выдвигался аргумент, что для исполнения многих номеров ансамблю теперь требуется оркестр и электронное оборудование, а это невозможно обеспечить при «живых» выступлениях.
Конечно, причина была не одна. Битлзам надоели бесконечные разъезды, раздражала битломания. Массовый психоз, как показала последняя поездка, ставил под угрозу безопасность музыкантов и сопровождающих их лиц. Во время гастролей они превращались в узников фешенебельных тюрем — отелей, постоянно находящихся под стражей полицейских, телохранителей и частных детективов. На концертах они играли одно и то же и шли на поводу у публики. Возможности для творчества в концертных выступлениях были очень ограниченными. Поездки и подготовка к ним мешали работе в студии. Джон говорил: «Мы вырождались как музыканты». Наконец, немаловажным было и то, что накапливалась и росла психологическая усталость от концертной деятельности и от бесконечных пресс-конференций.
Еще в 1965 году во время съемок фильма «Help!» писатель Алан Ливи провел интервью с битлзами. Ливи не был в то время поклонником группы, скорее относился к ней скептически. Он дал очень объективное изложение и толкование своих бесед с молодыми музыкантами, указав, между прочим, и на некоторые неприятные черты и недостатки их характеров, особенно у Леннона. Писатель был поражен финалом своих бесед. К концу интервью Пол Маккартни сказал ему: «Вы не задали ни одного вопроса, которого бы нам не задавали раньше». Ливи удивился: молодых людей двадцати с небольшим лет от роду уже спросили обо всем! И он задал еще вопрос: «Можете ли вы придумать хоть один, который вам не задавала пресса?» Пол покачал головой, а Ринго печально ответил: «И этот вопрос нам уже задавали».
Окончание концертной деятельности было логичным, хотя и очень смелым шагом. У битлзов были десятки новых планов, они видели свое будущее радужным. Эпштейн же чувствовал себя иначе. Если нет гастролирующего ансамбля, значит, не нужен менеджер. Что теперь делать ему?
Он отдал лучшие годы своей жизни и много сил для создания популярности и имиджа группы. Блестящий администратор, он сделал этих парней миллионерами. У него самого тоже был статус, который можно сравнить только со статусом полковника Тома Паркера — менеджера Элвиса Пресли. Ему завидовал весь мир шоу-бизнеса. Его фото появлялись в газетах, на обложках журналов, он выступал по телевидению, давал интервью. Все это очень нравилось Брайану и давало выход его артистической натуре. В 32 года он уже был миллионером. Как сообщала «Файнэншл таймс», состояние Эпштейна составляло семь миллионов фунтов стерлингов. У него был дом в самом богатом районе Лондона Белгрейвия недалеко от Гайд-парка, дорогие картины, ценные произведения искусства. В доме он держал прислугу. Развлекался Брайан, как лорд. Его приемы долго не могли забыть те, кому выпадала честь быть приглашенными. Одевался он с большим вкусом, костюмы заказывал у самых известных портных на Савил-роу. В кругу знакомых шутили, что появлению Брайана предшествуют хруст новеньких банкнот и холодноватый запах дорогого одеколона.
Однако Эпштейн не был только менеджером и дельцом. Битлзы занимали больше места в его сердце, нежели в голове. Быть возле них составляло единственную радость в его жизни, потому что он был одинок. Он благодарил бога, что родился под счастливой звездой и может жить для этих необыкновенных парней.
Только год назад Брайан бросил все ливерпульские группы, которым помог выйти на большую сцену, и целиком переключился на «Битлз». Теперь все рухнуло.
Когда закончились поездки и ангажементы, в личных отношениях Брайана с музыкантами ансамбля появились холодность и отчужденность, а порой и напряженность. Они хотели освободиться от его опеки, он действительно им был не нужен — так, по крайней мере, они считали. Чтобы как-то сблизиться с ними, Брайан создал в Америке новую компанию «Nemperor Artists», представляющую интересы «Битлз» в области выпуска их пластинок и нот. Это подняло авторитет Эпштейна в глазах четверки, но не прибавило сердечности в отношениях.
Особенно трудно было с Полом Маккартни. Их отношения и раньше не были теплыми. Пол принимал Брайана только как менеджера и ценил его лишь в этом качестве. И Эпштейн, рискуя своей репутацией, сделал еще одну попытку сблизиться с битлзами и растопить ледяную вежливость Маккартни. Когда в Англии вышел закон о запрещении употребления наркотиков и Пол публично осудил его, Брайан присоединился к Полу и выступил с аналогичным заявлением.
Теперь Эпштейн решил доказать битлзам на деле, что он не просто менеджер, «деляга», «делатель звезд и миллионов», а такой же творческий человек и артист, как они. Он купил театр «Савил», где по субботам ставил поп-шоу и даже выступал сам. В 1966 году он вложил крупную сумму в строительство новой студии звукозаписи в Бромли (графство Кент).
Чтобы не отличаться от битлзов, он стал носить яркие костюмы, свободные блузы, пестрые рубашки. Однако ничего не помогало.
Битлзы совсем перестали посвящать Эпштейна в свои планы. А они были грандиозными. Например, поселиться всем вместе в коммуне типа хиппи. Для этого нужно было купить остров. Выбрали один из островов, принадлежавших Греции, и начали вести переговоры с греческим правительством о покупке. Греческое правительство ответило, что прежде всего этот вопрос нужно отрегулировать в своем государстве и со своим правительством. Идея так и повисла в воздухе.
После этого они задумали еще один грандиозный проект, решив создать собственную компанию под названием «Эппл» («Apple» («Яблоко»). Название придумал Пол). Дело в том, что прогрессивный подоходный налог в Англии при миллионных доходах составлял 98 процентов. Однако деньги, подлежащие изъятию из дохода, можно было не просто отдать государству, а вложить в создание и развитие какого-либо предприятия, фирмы. И битлзы решили сохранить свои миллионы и создать компанию, очень своеобразную по замыслу, которая будет иметь отделения грамзаписи, издательств, кино, торговли, пошива одежды, модных магазинов, будет искать и поддерживать новые таланты в музыке, живописи, литературе, а также пропагандировать имидж «Битлз» через розничную торговлю предметами ширпотреба, бижутерии, радиооборудования, фототоваров и т. д. Предполагалось развернуть сеть отделений «Эппл» по всему миру, чтобы империя «Битлз» властвовала над умами, чувствами и, что не хуже, кошельками людей и направляла их развитие в духе битлз-культуры.
Характерно, что когда обсуждали кандидатуры на руководителей отделений, имя Брайана Эпштейна даже не упоминалось.
Идей и проектов было много, особенно у Леннона. От них содрогались товарищи по ансамблю и друзья.
В это время Эпштейн соединился с компанией австралийца Роберта Стигвуда, которая покровительствовала новому трио «Крим», где гитаристом был талантливый Эрик Клэптон, и намеревалась создать в Англии новую группу — «Би Джиз».
Осенью 1966 года у Брайана произошел очень неприятный разговор с Полом Маккартни. От имени группы и при полном одобрении Джона, который всегда поручал самые щекотливые и неприятные для него дела друзьям, Пол выразил недовольство тем, что NEMS и компании грампластинок в Англии и Америке получают очень большие проценты от продажи песен «Битлз», а сами музыканты имеют от этого гроши. Пол предупредил Брайана, что для улучшения их финансовых дел и для изменения условий контрактов, которые в свое время составлял Брайан, они вынуждены будут взять себе в советники другого человека — менеджера группы «Роллинг стоунз» Аллана Клейна, бухгалтера по образованию.
У Брайана началась депрессия. Битлзы догадывались, что причина этого в них. Но жизнь их была такова, что ни одна мысль не задерживалась в их головах надолго. Однажды Брайан зашел в студию на Эбби-роуд, где шла запись очередной пластинки. Как рассказывал потом Мартин, Брайан решился на то, чего раньше никогда себе не позволял. Когда Джон кончил петь, Брайан сказал: «Мне кажется, что звучит недостаточно хорошо, Джон». Леннон пристально посмотрел Эпштейну в глаза и отчеканил: «Ты, Брайан, лучше бы считал свои проценты, а с музыкой мы как-нибудь разберемся сами». А когда Брайан рассказал Джону о том, что намерен написать книгу воспоминаний и пока не знает, как ее назвать, тот грубо отрезал: «Лучше всего — „Жизнь гомосексуалиста"».
У Брайана была бессонница, которой он страдал с детства. Экстравагантный образ жизни, ночные бдения в лондонских клубах и в домах знакомых еще больше ее усиливали. Утром, вернувшись домой, он принимал снотворное, чтобы хотя бы немного поспать. Правда, оно помогало не всегда, так как мешало возбуждение от выпитого бренди, и он увеличивал дозы. Теперь дозы стали огромными, потому что Брайан стал больше пить. В конце 1966 года он сделал попытку покончить с собой, приняв много снотворного. К счастью, поблизости оказались его секретарша и личный шофер, которые вовремя вызвали врача. В начале 1967 года Брайан опять решил уйти из жизни, но его снова спасли.
Брайан пытался лечиться от все усиливавшейся депрессии, дважды лежал в психиатрической клинике. Как-то раз туда принесли цветы и записку от Джона Леннона: «Брайан, ты ведь знаешь, как я тебя люблю». Прочитав ее, Эпштейн разрыдался.
Все это время каждый из четырех битлзов занимался своими делами. Леннон снимался в фильме «How I Won The War» («Как я выиграл войну»), где играл небольшую роль солдата одного взвода, которому дано очень секретное и важное задание — построить в пустыне площадку для игры в крикет: ожидается прибытие важной персоны, которая должна убедиться в том, что англичане и на войне играют в эту национальную игру. Вместе с Джоном в фильме снимался Нил Аспинол. Режиссером опять был Ричард Лестер, заметивший актерские способности Джона, когда снимал два первых фильма «Битлз». В фильме показаны страшные кадры военной хроники, перемежающиеся забавными сценами. Это была комедия абсурда в чисто английском духе. Карьера киноактера не прельстила Джона, хотя его очень хвалили. Для роли он подстригся, и его фото с новой прической напечатали во всех журналах.
С тех пор Джон Леннон никогда не возвращался к прежнему облику очаровательного битлза. Он стал носить очки в круглой «бабушкиной» оправе, в которых был похож на сову, и короткую прическу «ежиком». И тем не менее это был все тот же Джон Леннон со свободно свисающим шарфом, унаследованным от Стюарта Сатклиффа, с тем же юмором и сарказмом, с тем же талантом художника, поэта и музыканта, но с новыми планами.
Пол Маккартни искал для себя какое-нибудь интересное дело. Он занялся классической музыкой, пробовал рисовать и даже вырезать по дереву, написал музыку к фильму «Без церемоний», отправился в путешествие по Франции и Испании на машине, слетал в Кению.
В конце 1966 года он купил дом в лондонском районе Сент-Джонз-Вуд, рядом с Эбби-роуд. По иронии судьбы улица, где находился дом, называлась так же, как улица, на которой стоял дом Джона,— Кавендиш-стрит, что порождало шутки об их постоянном соперничестве.
Дом Пола был старинный, большой, трехэтажный, с заросшим садом, который новый хозяин не стал приводить в порядок. Там разбойничала его любимая Марта — большая лохматая овчарка. Пол сам гулял с ней в Риджентс-парке, рискуя быть узнанным. Кроме собаки, у него, как у всех битлзов, было много котов. О рождении котят в домах музыкантов группы оповещала газета «Ежемесячник „Битлз"».
Дом был окружен высоким кирпичным забором с большими двойными воротами, которые открывались при помощи автоматического устройства прямо из дома. В первом этаже жила прислуга — супруги Келли. Тут же была огромная кухня, а рядом с ней столовая. Пол жил в задней части дома, в большой, удобной комнате, французские окна которой выходили в сад. Здесь стоял большой круглый стол, накрытый белой кружевной скатертью. В прессе посмеивались над этой скатертью, называя убранство комнаты «шиком рабочего класса». Здесь Пол работал, ел, смотрел телевизор, читал, играл на рояле. Повсюду был разбросан всякий хлам, газеты, старые афиши, части аппаратуры, поэтому комната имела рабочий вид.
Студия помещалась на верхнем этаже и была оборудована по последнему слову техники.
Вокруг дома постоянно, даже ночью, дежурили поклонницы. Пол относился к ним с терпением, здоровался, даже разговаривал. Он всегда сам снимал трубку телефона, и если это были фанаты, мило с ними беседовал. Ему было не безразлично, что о нем думают и говорят, и этим он отличался от остальных битлзов.
Джейн жила тут же. Отец Пола мечтал, чтобы она стала его невесткой. Все друзья и родственники тоже считали их прекрасной парой.
Пол и Джейн любили принимать гостей. К ним часто приезжали остальные битлзы, потому что дом находился рядом со студией. У Пола они работали над своими песнями перед тем, как нести их Мартину. В доме бывали родственники и друзья из Ливерпуля (кстати, Пол единственный из четверки любил и сам ездить в родной город), новые лондонские знакомые — актеры, музыканты, художники. Среди них был дизайнер Питер Блейк, который впоследствии помогал оформлять конверты пластинок «Битлз».
Джордж полностью погрузился в изучение индийской музыки и отправился вместе с Патти в Индию. Там он продолжал совершенствоваться в игре на ситаре у известного индийского музыканта Рави Шанкара, с которым познакомился еще во время гастролей на Филиппинах. Он возненавидел свое существование как битлза, злился на Джона и Пола, которые разрешали ему вставлять в альбомы всего одну-две песни, а из-за битломании он начал ненавидеть и музыку. Богатство не доставляло Джорджу удовольствия. В общем, он осознал, что жил неправедной жизнью, и стал искать ее смысл в восточной философии.
Ринго занимался домом и семьей.
Несмотря на то, что «Битлз» уже не выступали, они по-прежнему все делали вместе. Вместе покупали вещи, вместе отмечали юбилеи и праздники. Они носили одинаковые рубашки, джинсы, плащи и куртки, свитера и ботинки. Когда Леннон надел очки, их стали носить и остальные. А в начале 1967 года они дружно отрастили усы.
В декабре 1966 года все собрались на Эбби-роуд и начали работать над новым альбомом, которому было суждено стать самым лучшим и не только укрепить горячую преданность фанатов, но и привлечь новых поклонников и почитателей группы.
Но сначала был записан сингл «Penny Lane»/«Straw-berry Fields Forever» («Пенни-лейн»/«3емляничные поля навсегда»). Он вышел 17 февраля 1967 года и поначалу не занял первого места в списке популярности.
Его оттеснила песня «Release Me» («Освободи меня») в исполнении английского певца Энгельберта Хампердинка. Такая задержка с признанием нового сингла «Битлз», видимо, закономерна. Поклонникам оказалось нелегко освоить новую проблематику песен и новаторские приемы ее выражения на пластинке. Хитроумные электронно-акустические эффекты были внове, а философическая задумчивость еще вчера искрящихся весельем молодых ливерпульцев приводила в изумление. Действительно, куда клонит Джон Леннон в песне «Strawberry Fields Forever»?
«Земляничными полями» назывался приют Армии спасения в Ливерпуле, находившийся рядом с домом Мими Джон поет песню в сопровождении разнообразного состава инструментов: ударных, виолончелей, флейт, клавесина, медных духовых. Как всегда, недоброжелатели искали в новом сочинении Джона связь с наркотиками, тем более, что «земляничными полями» называли состояние наркотического опьянения (это выражение было синонимом «путешествия»).
Музыку «Penny Lane» написал Пол, но почти все слова — Джон. Эта песня с фотографической точностью воссоздает ту часть Ливерпуля, которая была так хорошо знакома всем битлзам. На Пенни-лейн была остановка автобуса, связывающего Вултон, где жил Джон, с Аллер-тоном, где был дом Пола. В песне упоминается зал в Барни, где выступали «Куорримен». Говорили, что эту песню можно «листать, как альбом с фотографиями». Слова очень характерны для стиля Джона, например:
Интересен состав сопровождающих инструментов. Это рояль, на котором играют Джон и Мартин, конга (на ней играет Джон), струнные, трубы, флейты и флюгельгорн (исполнители — студийные музыканты). Музыка создает ощущение городской суеты и в то же время вызывает ностальгическую грусть.
В апреле был подготовлен к изданию новый, восьмой по счету, альбом «Sergeant Pepper's Lonely Hearts Club Band» («Оркестр клуба одиноких сердец сержанта Пеппера»). Запись его шла девять месяцев, расходы составили 40 тысяч фунтов стерлингов (Первый альбом «Please, Please Me» записывали 13 часов, истрачено было 400 фунтов). Битлзы почти не выходили из студии, работая сутками без перерыва. И они показали, что рок-музыка может быть серьезной. До сих пор идут споры, что внесли «Битлз» в рок: музыку, стихи, социальное содержание или лирику? На этот вопрос трудно ответить однозначно, но сами музыканты сказали бы определенно: музыку. Они были настоящими музыкантами, и именно музыкальная сторона альбома удивляет и поражает даже тех, кто не интересуется этим жанром.
В основе сюжета — выступление старого, когда-то модного оркестра мюзик-холла. И «Битлз» вносят театральность в композиционное построение всего альбома. Альбом начинается и заканчивается одной и той же песней «Sergeant Pepper's Lonely Hearts Club Band», образующей своеобразную арку, связывающую все остальные песни, очень разные по стилю. Театральность и в пестроте сюжета, и в по-актерски обыгранной образности каждой композиции, и в жанровой отточенности характера каждого персонажа.
Инструментальное вступление сразу вводит слушателя в атмосферу театра. Оркестр настраивает инструменты, разыгрываются гитаристы, в зале шум. Но вот Пол призывает публику к вниманию, и начинается спектакль.
Билли Шиэрз — это Ринго, который исполняет песню «With a Little Help From My Friends» («С небольшой помощью моих друзей»). В США в ней усмотрели призыв к курению марихуаны. Песню написали специально для Ринго Джон и Пол.
За ней идет изумительная по своему звучанию «Lucy In The Sky With Diamonds» («Люси в небесах с бриллиантами») Джона. Написал он ее под впечатлением от рисунка маленького Джулиана, который изобразил свою школьную подружку Люси в звездном небе, как будто в окружении сверкающих бриллиантов. Музыка этой песни соткана из разнообразных тончайших звуковых эффектов. Поет ее Джон, подражая детскому голосу. Однако в ней тоже усмотрели намек на наркотики. Действительно, если сложить начальные буквы существительных в ее английском названии, получится ЛСД. Джон отвергал все домыслы, но песню все равно запретили исполнять по Би-би-си. Странными и подозрительными казались ее слова:
[Алтея — многолетнее лекарственное растение]
В 1974 году эту песню записал Элтон Джон. На гитаре ему аккомпанировал некий доктор Уинстон О'Буги. На самом деле это был Джон Леннон — он любил придумывать себе разные псевдонимы.
В песне Маккартни «She's Leaving Home» («Она уходит из дома») поражает прекрасная инструментовка и подлинный композиторский профессионализм: вступление арфы, богатые гармонии, удивительный по красоте полифонический контрапункт авторскому голосу в репликах родителей героини песни. Пол написал ее под впечатлением заметки в «Дейли миррор» о девушке, погибшей в результате самосожжения. Там цитировались слова ее отца: «Мы делали для нее все, почему же она так поступила с нами?»
Эту песню поют Пол и Джон, но их голоса Мартин записал дважды, поэтому создается впечатление, что звучит мужской квартет. Это единственная песня в альбоме, где битлзы не играют сами,— певцам аккомпанирует ансамбль скрипок и арфа.
Яркая театральность содержится в песне Леннона «Being For The Benefit of Mr Kite» («В честь мистера Кайта»). Джон задумал ее, разглядывая старую цирковую рекламу, в которой было объявлено о бенефисе артиста мистера Кайта и упоминалось имя цирковой лошади Генри. Ритмично-суховатое начало музыки точно передает ощущение чтения рекламы, а дальше возникает живая атмосфера представления с аплодисментами, оживленным гулом и восторженными возгласами зрителей, следящих за трюками мистера Кайта. Внезапно начинает звучать мелодия нарочито банального вальса. Это танцует старая и усталая лошадь Генри. И ощущение праздника исчезает. Кажется, что и мистер Кайт уже не молод и что ему совсем не весело. Джордж Мартин, услышав эту песню, назвал Джона Сальвадором Дали в поэзии.
В альбоме только одна песня Харрисона — «Within You, Without You» («Внутри тебя, вне тебя»). Ее считают неудачной, но это дело вкуса. Непривычен состав инструментов, сопровождающих пение Джорджа: дилруба, табла, три тамбура, восемь скрипок и три виолончели. Песня очень длинная и, окрашенная индийским колоритом, создает атмосферу одиночества и скуки. Чтобы развеять это впечатление, Харрисон в конце смеется. По жанру эта песня — рага-рок.
После нее начинается прелестное вступление к следующей песне, исполняемое на двух кларнетах и бас-кларнете. Это «When I'm Sixty-Four» («Когда мне будет 64») Пола Маккартни. Он написал ее к 64-летию своего отца. Сделана песня в стиле эстрадных номеров 20-х годов (отец Пола был тогда джазистом). По содержанию это что-то вроде брачного объявления, в котором герой, выбирая подругу жизни, задает ей вопросы: «Будешь ли ты меня любить, когда мне стукнет 64, будешь ли ты за мной ухаживать» и т. п. Хотя мелодия песни проста, но слова очень глубоки по содержанию. Они повествуют об одиночестве стареющего человека и о его надеждах на то, что его не забудут в старости. Пол поет эту песню один, аккомпанируя себе на фортепиано.
[В Англии в день св. Валентина (14 февраля) влюбленные посылают друг другу открытки, письма, подарки. 2 «Доброе утро, доброе утро»]
В альбоме есть и очень милая, полная юмора деревенская зарисовка «Good Morning, Good Morning» 2 Джона Леннона. В ней с фотографической точностью изображена жизнь просыпающейся рано утром фермы. В песне множество звуковых эффектов: кукареканье, блеяние овец, лай собаки, сигналы автомобильных клаксонов.
Заканчивается альбом самой удивительной записью «A Day In The Life» («Один день в жизни») . Это плод совместного творчества Пола и Джона. Джон написал начало под впечатлением сообщений в газете: первое было об автомобильной катастрофе, второе о том, что член муниципального совета одного города насчитал на дороге 4000 выбоин (По другим источникам, второе сообщение содержало леденящую кровь информацию о том, что полицейские Скотланд-Ярда в поисках захороненных в болоте возле города Блэкберна трупов 4000 раз проткнули болото жердями). Но эти сюжеты не соединялись вместе, и Джон попросил Пола помочь. Пол в это время писал песню о своих школьных годах: как он ездил в школу автобусом, тайком выкуривал дешевую сигарету, входил в класс, садился за парту и засыпал под монотонное бормотанье учителя. Полу показалось, что начало, придуманное Джоном, и его песня очень подходят друг к другу. И получился великолепный монтаж. Урок в школе, мальчик засыпает и во сне переживает то, что прочел в газете. Видения фантастически переплетаются. Он просыпается, опять засыпает. Звон будильника, расчесывание волос, бег к автобусу, красный свет светофора, разбивается машина, и все как бы замирает. Внезапно в музыке звучит небывалое крешендо — видения возвращаются. И опять становится тихо, опять звонит будильник. В словах песни, в ее музыке все перемешано, как и в голове мальчика: явь и быль, реальное и фантастическое. Для того, чтобы сделать это немыслимое крешендо, Мартин пригласил в студию 40 музыкантов симфонического оркестра и написал отдельные партии для каждого инструмента. Кончается песня «неземным» звуком частотой в 20 тысяч герц.
Еще раз нужно подчеркнуть изобретательность и профессионализм Джорджа Мартина, который добился в альбоме удивительного звучания, соответствующего содержанию песен. Например, чтобы подчеркнуть в песне «Being For The Benefit of Mr Kite» атмосферу цирка, расположившегося на ярмарке, Мартин хитроумно использовал принцип мозаики. Он несколько раз записал на пленку хроматический пассаж в исполнении двух электроорганов: в умеренном темпе, чуть быстрее и с двойной скоростью. Затем раздобыл старые ленты паровых органов (Паровой орган — механический музыкальный инструмент), на которые были записаны марши, исполняемые на саксофоне, и колокольный звон. Все эти ленты и пленку он разрезал на множество кусков, перемешал и соединил в произвольном порядке. В получившейся звуковой «каше» отчетливо слышен шум парового органа. Создается впечатление, как будто на оживленной ярмарке крутится карусель.
Альбом получил сразу четыре премии от американской Академии грамзаписи: за актуальность, за цельность сюжета, за звуковое оформление, а также за обложку, которую создал Питер Блейк. В журнале «Нью мьюзик экспресс» альбом был назван лучшим из ста, изданных во всем мире.
Надо сказать, что вдохновителем всей работы был Пол Маккартни. Джону в это время ничего не хотелось делать. Пол был и композитором, и исполнителем, и режиссером, и поэтом, участвовал в оформлении обложки альбома.
На обложке изображена свежевырытая могила с надписью «Битлз», выложенной цветами. Тут же ударная установка Ринго, а за ней фигуры 57 уважаемых музыкантами группы людей. Среди них артисты Мэй Уэст, Фред Астер, Боб Дилан, Мерилин Монро, писатели Эдгар По, Льюис Кэрролл, Герберт Уэллс, Оскар Уайлд, Бернард Шоу, боксер Сонни Листон, пловец и киноактер Джонни Вайсмюллер, ученый Альберт Эйнштейн, ливерпульский футболист Альберт Стаббинс, композитор и теоретик музыки Карлхайнц Штокхаузен, основатель теории научного коммунизма Карл Маркс, художники Ларри Белл и Стюарт Сатклифф, психолог Карл Густав Юнг, английские комедийные артисты, политики, символ вечной молодости Марлен Дитрих и многие другие. Сами битлзы изображены дважды — как восковые фигуры из музея мадам Тюссо и в натуральном виде, с усами, бакенбардами, в старомодных красных мундирах оркестра сержанта Пеппера. В руках у них инструменты, на которых они никогда не играли: Джон держит валторну, Ринго — трубу, Пол — английский рожок, Джордж — флейту. В самом низу этого красивого коллажа — зеленые кусты марихуаны.
«Сержант Пеппер», как кратко стали называть этот альбом, получил широкое признание у публики и у критики. Эту пластинку оценили как самое высокое достижение группы. Благодаря ей в ряды почитателей влились и интеллектуалы, признавшие наконец высокую духовность музыки и слов «Битлз».
Альбом появился в продаже 1 июня, а 25 июня ансамбль принял участие в интернациональном шоу «Наш мир», которое передавалось по телевидению через спутник 24 страны мира. Специально для этой передачи «Битлз» подготовили сингл «All You Need Is Love»/«Baby You're A Rich Man" («Все, что вам нужно,— это любовь»/«Ты богач, бэби»).
В 1967 году многие жители Европы увлекались индийскими учениями, считая, что они помогут понять природу, истолковать историю и разгадать тайну человеческого сознания через самопознание и внутреннее созерцание. Согласно учению йоги созерцательный процесс расширяет сознание, увеличивает энергию, углубляет воображение и умиротворяет умственно и физически. Тысячи людей искали в этих учениях источник внутренней стойкости, веры и надежды на будущее, полное разумного смысла.
Весьма популярным был метод самопознания, который получил название трансцендентальной медитации или трансцендентального созерцания. При помощи этого метода можно было расслабиться и полностью углубиться в себя, сосредоточив внимание на каком-то специально выбранном слове или даже сочетании звуков — мантре (Мантра — не имеющее смысла сочетание звуков). Одним из создателей метода был 60-летний индийский монах Махариши (Махариши в переводе с санскрита — «почти святой», «великий человек») Махеш Йоги. Он проповедовал свое учение в Америке начиная с 1959 года. Метод Махариши не требовал больших затрат времени (заниматься медитацией нужно было по 20 минут дважды в день: перед завтраком и перед ужином), перемены привычного образа жизни и был совместим с любыми религиозными убеждениями, поэтому привлекал многих людей.
У Махариши Махеш Йоги был разработан специальный курс обучения. Он продолжался четыре дня и состоял из четырех полуторачасовых сессий по освоению принципов и техники созерцания. Перед окончанием курса каждому ученику передавалась тайная индивидуальная мантра, постоянное повторение которой должно было помочь обрести душевный покой и мир.
В американском штате Айова Махариши организовал Международный университет и создал широко разветвленную организацию для популяризации своей программы. Последователи его учения, или «обращенные», как их называли, появились и в Англии. В Лондоне было учреждено общество «Движение духовного возрождения».
В августе 1967 года Махариши приехал в Англию, чтобы провести десятидневный семинар в педагогическом колледже в Бангоре, а до этого прочесть две лекции в Лондоне. Патти узнала об этом первая, увидев в метро афишу. Она, как и Джордж, интересовалась Востоком и уговорила битлзов послушать, что проповедует «святой человек».
Лекция состоялась 24 августа прямо в апартаментах Махариши в лондонском отеле «Хилтон». Эта известная лондонская гостиница-небоскреб на Парк-лейн принадлежала одноименной американской компании и была популярной у состоятельных туристов.
Махариши говорил о том, что материальный мир, в тисках которого существует человек, ограничивает источники наслаждений и не дает ощутить полную меру счастья, что все материальное поэтому не имеет ценности и что человек — это прежде всего существо духовное. Духовность можно обрести только путем воспевания святых слов или имен.
С присущим ему воображением Джон Леннон сразу воспринял все сказанное как возможное средство к единению мира. Немного позже он написал песню «Across The Universe» («Через вселенную»), в которой изложил свои мысли по этому поводу.
После второй лекции состоялось торжественное посвящение всех присутствующих в «преданные». За это у них брали чистый белый платок, три каких-либо плода (яблоки, ананасы и т. п.) и полный недельный заработок. Среди посвященных были все четыре битлза, их жены, Пит Шот-тон с женой, певица Марианна Фейтфул, Мик Джаггер, еще несколько знакомых и художница-авангардистка, японка Йоко Оно, приехавшая недавно из США.
Джон познакомился с Йоко Оно несколько месяцев назад в небольшой художественной галерее «Индика», владельцем которой был давнишний приятель битлзов и муж Марианны Фейтфул Джон Данбар. Йоко выставляла там свои работы под названием «Незаконченные картины и предметы». Картин, правда, Джон не увидел, зато предметы позабавили. Там были стулья с отпиленными ножками. На одном из стендов лежало настоящее яблоко и рядом этикетка с надписью «200 фунтов стерлингов». Тут же стояла стремянка с подзорной трубой, нацеленной в потолок, на котором было нацарапано слово «Да». На одну из стен была прибита доска, под ней лежали молоток и кучка гвоздей. Посетители, если они того желали, могли забить в доску гвоздь. Леннон этого пожелал. Потом говорили, что он таким образом забил первый гвоздь в гроб «Битлз».
Данбар предложил Йоко поговорить с миллионером Ленноном и попросить его стать спонсором ее следующих вернисажей. Вместо того, чтобы представиться, художница подала Джону карточку, на которой было написано: «Дыши». Позднее Джон встречал эту загадочную японскую художницу на разных выставках и в галереях. Она действовала на него странно своими разговорами и фантастическими идеями. Когда она попросила его финансировать ее следующую выставку, он дал деньги, но не хотел, чтобы в каталоге значилось его имя, поэтому выставка носила туманное название «Йоко и я».
После посвящения у Махариши все отправились по домам. Пит предложил подвезти Джона и Синтию в их «Кенвуд». По дороге решили подбросить и Йоко. Она уверенно уселась на заднее сидение машины между Джоном и Синтией. Тогда на нее никто не обратил внимания. Питу же она очень не понравилась. Эта маленькая женщина, вся в черном, с жесткими, прямыми и необычайно густыми волосами, обрамляющими ее лицо подобно огромным черным крыльям, даже отдаленно не походила на Брижит Бардо — идеал женской красоты для Джона. Да к тому же Йоко была на целых семь лет старше, чем Леннон.
На следующий день после посвящения Махариши отправился в Бангор. Джон последовал за ним. Он уже начал цитировать «святого», предложил друзьям стать его апостолами, распространять его учение в международном масштабе и оказывать движению финансовую помощь. Джордж разделял позицию Джона. Пол поехал из чувства солидарности. Кроме того, у него был жизненный принцип: нужно все знать, всему учиться, во всем разбираться досконально. Ринго заявил, что в принципе он не имеет ничего против того, что говорит и делает Махариши, но сам он этим заниматься не желает. Его вполне устраивал материальный мир, он имел на все собственную точку зрения, но в Бангор отправился, чтобы быть рядом с друзьями и чтобы поразвлечься.
Джон хотел было пригласить Йоко Оно к Махариши, но раздумал. Она регулярно писала ему странные письма, вкладывая в конверт открытки с загадочными надписями типа: «Я — облако» или: «Найди меня на небе». Он отвечал, сам тому удивляясь, и был с ней откровенен, как когда-то со Стюартом.
Брайан пообещал приехать к Махариши позже, сославшись на занятость. На самом деле у него был траур: только что скоропостижно скончался его отец. Это было страшным ударом для матери, и Брайан взял ее на некоторое время к себе в Лондон. Битлзам он этого не сказал, не желая омрачить их хорошего настроения.
Пит Шоттон не понимал, что увидел Джон в этом лысом джентльмене, который был больше похож на мультимиллионера, нежели на святого. Однако Джон ему признался, что благодаря Махариши он намного уменьшил суточную дозу наркотиков. Это несколько изменило в лучшую сторону мнение Пита.
Их отъезд в Бангор показывали по телевидению. Огромная толпа поклонников, репортеров, журналистов, фотокорреспондентов провожала их на лондонском вокзале Паддингтон. Махариши принимал все это на свой счет. Битлзы впервые ехали одни, без Брайана, даже без Нила и Мала, и Джон не мог не прокомментировать: «Как будто идешь по улице без штанов».
Махариши ехал в отдельном вагоне и почти всю дорогу просидел на белой простыне в позе лотоса, изредка удостаивая молодых неофитов душеспасительными беседами.
В Бангоре встречать поезд опять собралась толпа народу. Битлзам предложили не выходить из вагона, чтобы не быть растерзанными, а проехать до следующей станции, там взять такси и приехать в Бангор. Но Махариши посчитал эти предосторожности излишними. Он был уверен, что толпа встречает его. Музыкантов не растерзали, но интервью и автографы давать пришлось.
Конференция собрала более 300 учеников и «преданных», или «обращенных». Все разместились по-спартански в спальнях колледжа. Обедали в китайском ресторане — единственном в городе. Тут сложилась забавная ситуация, когда обнаружилось, что битлзам нечем расплатиться за обед: они, как настоящие короли, не имели при себе денег. В Лондоне это было в порядке вещей, но китайские официанты королей кормили впервые. К счастью, у Харрисона были припасены на всякий случай 10 фунтов.
Прошла почти неделя. В субботу 28 августа Джон сделал сенсационное заявление: «Битлз» покончили с наркотиками! Это было прекрасной рекламой для Махариши.
В тот же день, когда все четверо отдыхали в одной из комнат колледжа, зазвонил телефон. Пол, как обычно, снял трубку. Звонили из Лондона. Вдруг он изменился в лице, закричал: «Боже мой! Нет!» и разрыдался.
Это было известие о смерти Брайана Эпштейна.
Махариши утешал: «Все материальные вещи не имеют ценностей. Тело материально. Главное — это душа. Душа вечна». Джон так и ответил репортерам по поводу смерти их менеджера. Но его лицо во время этого интервью и лица остальных трех музыкантов ансамбля «Битлз» говорили о другом. И сам Джон доверительно сказал Маккартни: «Я боюсь. Мне кажется, что теперь все рухнет». Они помчались в Лондон.
Телевидение и радио передавали сообщения о внезапной и загадочной смерти 32-летнего бизнесмена, миллионера, блестящего менеджера и импресарио знаменитой четверки: «Эпштейн не оставил завещания, все его огромное состояние и недвижимость переходят матери. У него были собственный дом в Лондоне и загородная вилла в Суссексе, два кадиллака и ценности на миллионы фунтов стерлингов. Дела его компании, очевидно, перейдут его брату Клайву Эпштейну».
Обстоятельства смерти Брайана были действительно загадочными. После отъезда его матери в Ливерпуль он решил немного расслабиться в кругу друзей в Суссексе, где недавно купил особняк. Но приехали только двое — компаньоны по NEMS Питер Браун и Джоффри Эллис. Это были последние люди, которые видели Брайана живым. Они мило беседовали, потягивая дорогое вино. Внезапно Брайан поднялся и сказал, что ему необходимо быть в Лондоне, но что он скоро вернется. На следующий день он позвонил и сообщил, что задержится. Друзья прождали еще сутки, потом позвонили в лондонскую квартиру Эпштейна. Слуга сказал, что он стучал хозяину в дверь спальной, но тот не отозвался. Встревоженные Питер и Джоффри решили ехать в Лондон.
В доме Брайана уже были его секретарь и личный врач. Как выяснилоеь, он не выходил из спальной целые сутки. Взломали дверь. Эпштейн лежал мертвый на полу, а на постели в беспорядке была разбросана корреспонденция.
Врачи определили, что в течение трех последних дней он принимал большие дозы снотворного. Сами эти дозы не могли привести к смертельному исходу, но сработал так называемый кумулятивный эффект: в организме накопилось такое большое количество бромидов, что лекарство нужно было принимать с осторожностью и очень небольшими дозами. Знал ли об этом Брайан? Другими словами, было ли это самоубийством? Мы, к сожалению, никогда не узнаем истины.
После смерти Эпштейна выявились многие загадочные обстоятельства, предшествовавшие этой трагедии. За несколько часов до того, как секретарь Брайана Джоан Ньюфилд узнала о его смерти, ей в контору позвонили из редакции «Дейли ньюс» (так представился анонимный репортер) и спросили, верно ли то, что ее босс смертельно болен.
За два дня до кончины Эпштейна был найден повесившимся в своем гараже его нью-йоркский адвокат. По свидетельству семьи этого адвоката, последние несколько дней он вел себя крайне странно, был чем-то озабочен и взволнован.
Обнаружилось неблагополучие и в делах NEMS. Уже три года шли судебные разбирательства между этой компанией и «Seltaeb», укрывающей свои доходы.
За четыре дня до смерти Брайана представитель NEMS в Америке, личный адвокат и друг Брайана Нат Вейс получил от него письмо. Брайн писал, что собирается приехать в Нью-Йорк на концерт Джуди Гарланд (Джуди Гарланд — известная голливудская кинозвезда и талантливая джазовая певица, мать Лайзы Минелли). В письмо была вложена фотокарточка, на которой Брайан изображен на крыше своего лондонского дома. На нем были узкие, в обтяжку брюки и пестрая рубашка, расстегнутая на груди. Густые волосы были зачесаны на лоб пышной челкой. Он выглядел совсем мальчишкой, улыбался. За четыре дня до своей смерти он был, наконец, тем, к чему так стремился,— он был битлзом. Нат Вейс сказал после смерти друга: «Если бы он был обычным менеджером, не было бы стадиона Шиа и всего того, что было вообще. Все это имело место только благодаря исключительным способностям Брайана и его необыкновенной фантазии».
Объективно говоря, это не было переоценкой роли Эпштейна в судьбе битлзов. Однако сами они, добравшись до вершин мировой славы, видели свое прошлое другими глазами. Джон Леннон в интервью журналу «Роллинг стоунз» в 1971 году жестоко и хвастливо заявил: «Это не он нас нашел. Это мы позволили ему найти нас».
Спустя годы стала очевидной несправедливость такого суждения, высказанного явно сгоряча. Действительная роль Брайана была значительнее, чем казалась битлзам. Он незаметно выступал и искусным дирижером весьма непростых отношений между молодыми звездами, и тактичным судьей в их многочисленных размолвках и тяжбах друг с другом и со всем миром, и надежным защитником их чести и интересов. Не стало Эпштейна — начались беды: ошеломляющий провал очередного фильма, агония «Эппл», серьезные конфликты внутри группы... И через несколько лет Джон Леннон в интервью тому же журналу с горечью признал катастрофичность потери Брайана для-судьбы ансамбля.
Брайан как истинный джентльмен никогда ни с кем не обсуждал проблем «Битлз». Они принадлежали только ему. Если кто-нибудь пытался заговорить с ним о группе или ее музыкантах, он замыкался и становился холодно-официальным. «Битлз» были его призванием, миссией в жизни, они были его божеством, его религией.
Битлзы никогда не думали о Брайане просто как о человеке и не подозревали, что за внешностью преуспевающего дельца скрывается тонкая художественная натура. Им было невдомек, что их менеджер все время живет на лекарствах, что он очень раним и одинок. Личной жизнью Брайана они не интересовались и ничего о ней не знали, и им не приходило в головы, что у него могут быть какие-либо проблемы. Счастлив он был или нет — им до этого не было дела. При них он был весел, подтянут, ровен и спокоен. По крайней мере, им так казалось.
Смерть Брайана ошеломила всех четырех музыкантов и заставила их задуматься. Несмотря на то, что они были в то время под сильным впечатлением от индуистских теорий о переселении и бессмертии человеческой души, битлзы осознали, что Брайан ушел от них навсегда. На похоронах они не были — их присутствие привлекло бы толпы фанатов. В последний путь Брайана провожали лишь близкие родственники. Харрисон послал букет подсолнухов.
Эпштейн был похоронен на еврейском кладбище в Ливерпуле. 17 октября состоялась поминальная служба по усопшему в лондонской синагоге в Сент-Джонс-Вуде рядом с домом Маккартни и студией EMI. На ней присутствовали все четверо битлзов, Джордж Мартин, Дик Джеймс и многие крупные деятели шоу-бизнеса. Общую дань уважения к Брайану Эпштейну выразил раввин, закончивший свою проповедь библейским изречением: «Человек, усердный в своем деле, будет стоять впереди королей».
Делами фирмы NEMS стал ведать младший брат Брайана Клайв.
Джордж Харрисон сказал, что смерть Брайана стала для них «концом большой части». Так было в старых фильмах: прежде чем начиналась следующая часть, на экранах появлялись слова: «Конец части».