— Последний раз Пузырь со своей Васей выполнял заказ в Ленинграде, — не раздумывая ответил тот. — Где-то лет шесть назад. Потом он создал собственную контору. Набрал бывших боксеров, борцов. Из знаменитостей на него, правда, никто не работал, но дела шли успешно. Если из кого-то нужно было выбить долг или просто проучить, обращались к Пузырю или к его Василисе. Срывов у него не бывает. Кстати, Лютый до первого срока работал на него. Впрочем, я слышал, что и потом иногда выполнял грязную работу.
— Почему «работал»? — не понял Старик. — И что за грязную работу?
— В бригаде Пузыря судимых нет, — поспешил объяснить Вячеслав. — Те, кто попал за решетку, получают полный расчет. А грязной работой у него считается вооруженное ограбление, то есть дело, которым непременно будет заниматься милиция. — Увидев непонимание в глазах Старика, добавил: — Обычно что-нибудь связанное с налетом на государственное учреждение.
— Зачем ему нападать на госучреждения? — удивилась Нина.
— Недостача или что-то в этом роде, — высказал предположение Старик. Затем задумчиво проговорил: — Странно. В Москве появляется Ус. Потом Пузырь со своей стервой. Что все это значит? Что говорят об этом Черкесы? — Он посмотрел на блондинку.
Нина удивленно приоткрыла рот. Выходит, отец знает о связи Тоньки с Арсентием. И почему же тогда…
— При мне про это разговоров не было, — спокойно ответила Тоня. — Единственный, кто им нужен, это Псих. Они хотят его смерти.
— Кровники, — хмуро улыбнулся Илья Сергеевич. — Но это может помешать нам, — он недовольно поморщился. — Значит, необходимо перехватить Психа до его появления в столице. Начинать войну с Черкесами невыгодно, да и не нужно. И вообще войны ни с кем пока, — подчеркнул Старик, — затевать не следует. Ты со своими придурками, — он строго посмотрел на дочь, — убив Задворского, лишила меня ушей и глаз в доблестной неподкупной милиции. А поэтому, — Дьячков порывисто встал, — ни Уса, ни Пузыря, а тем паче Черкесов не трогать. Сестру Психа нашли? — ни к кому не обращаясь, спросил он.
— Она уехала из Москвы. И неизвестно куда, — нерешительно проговорила Нина.
— Я уверен, — тонко улыбнулся Старик, — она что-то знает об ограблении и убийстве Сушко. Постарайтесь найти ее, — требовательно сказал он.
Псих снизил скорость и, держа руль левой рукой, правой вытащил из-за пояса пистолет.
— Вякнешь, — предупредил он сидящую рядом Аллу, — первая пуля твоя!
На заднем сиденье Лютый, держа в обеих руках по «макарову», напряженно всматривался в свет фар. Покосившись на него, темноволосая женщина щелкнула зажигалкой. Бросив быстрый взгляд на высвеченное язычком пламени ее отражение в зеркальце, Смирнов коротко усмехнулся. Связав «туристов», выбросив в реку аккумуляторы из машин, захватив еду, одежду и оружие, они с Лютым усадили женщин в «жигули» и популярно объяснили им, что может случиться, если они поднимут шум. Темноволосая, которую звали Нонной, неожиданно спокойно ответила:
— Машина, на которой мы едем, моя. А учитывая, что мой муж занимает далеко не последнее место в области и даже в Волго-Вятском регионе, ее номер знает вся милиция. И если бы меня в ней не было, вас ожидали бы крупные неприятности. А сейчас, — она рассмеялась, — учитывая то, что останавливаться около постов все равно придется, заверяю: мое присутствие гарантирует вам безопасность и ускорит проезд. Потому что ни у кого не сможет возникнуть даже мысли о том, что жену Гольских и дочь… — Нонна кивнула на Аллу, — кто-то мог взять в заложницы. Правда, мой муж и ее отец, несомненно, попытаются освободить нас своими силами, но, по-моему, вы сможете постоять за себя, — насмешливо добавила она.
На всякий случай, для полной уверенности, что она не чешет языком, Смирнов просмотрел документы обеих. И, убедившись, что Нонна говорит правду, понял: эти две шкуры — большой подарок судьбы! Гольских — хозяин самых престижных ресторанов в Волго-Вятском регионе, его деятельность знали все. Про него писали в газетах, говорили по радио, показывали по телевидению. Ярые уголовники из местных упоминали его фамилию с уважением и страхом. А что касается Аллы, то фамилия Бочарова значила очень и очень много не только в Кировской области. В свою очередь, дружелюбно предупредив женщин, что при малейшем шуме они успеют разнести их прекрасные головки, Псих посадил Нонну рядом с Лютым, который клятвенно заверил, что расшмаляет их, шкур, с ходу!
Поблагодарив за комплимент насчет прекрасных головок, Алла выразила твердую уверенность в том, что расстанутся террористы и заложницы друзьями. Псих с удивлением заметил себе, что она совсем не боится. Похоже, все происходящее ей даже нравится. Нонна тоже держала себя совершенно спокойно. Первый совместный пост милиции и солдат убедил Психа в правоте слов Гольских. Лениво-наглый капитан милиции важно подошедший к их машине, услышав нетерпеливый голос Нонны:
— В чем дело? — забормотал извинения, громко потребовал пропустить «жигули» и даже козырнул помахавшей ему рукой Алле.
— Как только остановят машину, сразу начинайте возмущаться, — наставляла Гольских Психа. — Мол, какого хрена?! Аллу и Нонну с отдыха везем! А уж потом и мы выступим.
Это сработало еще трижды. Но напряжение при виде на ночной дороге солдат с автоматами и вооруженных милиционеров не покидало Смирнова и Лютого. Алла в основном молчала, видимо, понимая, что Психу не до разговоров. И он сочувствовал Лютому, которого Нонна просто забросала вопросами о лагерной жизни. Но, к немалому его удивлению, тот совсем не мучился. Охотно отвечал на все вопросы, рассказывал тюремные байки, выдавал сочно-грубые анекдоты.
— Говорила я, — подала голос Алла, — не надо было ехать. Преступников ищут…
— Без телохранителя на лодке не надо было кататься, — перебила ее Гольских.
— Хорошо, что я не взяла никого, — обернулась Бочарова. — Неужели, ты думаешь, он, — она кивнула на Психа, — испугался бы какого-то амбала с пистолетом? Просто убил бы его, и все. А заодно и меня. С «гориллами» они расправились при тебе, не так ли?
Увидев в свете дальнего света фар стоящий поперек дороги «ЗИЛ-130», Смирнов переключился на ближний.
— Хватит базарить! — прикрикнул он на женщин. — Менты!
— Как остановят, возмущайтесь, — напомнила Нонна.
— Вякнешь, — угрожающе бросил Псих Бочаровой, — первая пуля тебе!
— Не повторяйся! — весело сказала она. — Неужели ты думаешь, я буду себе такой праздник ломать? — Озабоченно взглянув на нее, Смирнов сосредоточил внимание на силуэтах стоящих вдоль дороги с оружием на изготовку солдат.
— Что случилось? — пытаясь развязать узлы на опутавшей руки и ноги Зарубина веревке, встревоженно спросил мускулистый, коротко остриженный парень.
— Да режь ты их! — дергая связанными руками, выкрикнул Зарубин.
Парень достал из кармана выкидной нож, нажал кнопку. Сухо щелкнуло лезвие. Стряхнув разрезанные кольца веревки, Зарубин вскочил.
— Аллу и Нонну беглые взяли! — сказал он. — Этих идиотов обезоружили! — Зарубин бросил яростный взгляд на сцепленных между собой тросом «горилл». — Кретины!
— Меня развяжите! — требовательно заорал Семен.
Как бы подстегнутые его криком, к нему бросились трое удивленно замерших у «москвича» парней.
— Олег, что делать будем? — растирая затекшие руки, спросил Зарубина Семен. — За Нонну Степаныч нас живьем съест!
— Не боись, Милов, — спокойно ответил Зарубин. — Может, еще и спасибо скажет, — чуть слышно добавил он и с силой захлопнул капот «волги». — Твари! Аккумуляторы сняли! — Одна из освобожденных от веревок женщин, истерично смеясь, встала и, шатаясь, направилась к реке.
— Остановите ее! — Семен кивнул в сторону странной мелодии смеха и плача и спросил Олега: — Чего делать-то?
Зарубин смачно выругался.
— Я в город сообщу! — Милов бросился к машинам.
— Не суетись, — махнул рукой Зарубин. — Они рацию разбили.
— У нас передатчик есть! — крикнул стриженый. — С Кировом можно связаться.
Семен метнулся к «москвичу».
— Осади! — остановил его Зарубин. — Хочешь, чтобы Степаныч узнал, с кем его жена на природе отдыхает?
— Но что-то надо делать, — растерянно затоптался на месте Семен.
— Я сам скажу, — решил Зарубин. — Мне на Нонку-то плевать. А вот за Алку Бочаров нас скальпирует, это точно.
«Жигули», быстро набирая скорость, понеслись по темной ленте шоссе. Майор ВВ подошел к пристально смотрящему вслед удаляющимся габаритным огонькам рослому омоновцу.
— По-моему, за рулем сидел Псих, — повернулся он к майору.
— Значит, второй — Лютый! — воскликнул майор. — То-то я гляжу, морда знакомая! Насмотрелся на ориентировку, уже по ночам снятся, суки! — ругнулся он и озадаченно сказал: — Но Гольских и Бочарова сидели спокойно. Нонна даже кричала: мол, пропускайте скорее! А Коровины где?
Не отвечая, омоновец бросился к стоящей у обочины милицейской «волге».
— Слышь, — Лютый дотронулся до плеча подельника. — По-моему, менты нас срисовали. Видел, как эта сука в пятнистом таращился? Что делать будем?