После освобождения Волконский узнал, что Петр убит и, считая себя в какой-то мере виновным в его смерти, на могиле друга поклялся отомстить убийцам. А учитывая длительность их сроков, решил дождаться всех и свершить над ними свой суд.
Эдгар вдруг весело улыбнулся: он вспомнил удивленное лицо Жанны при их знакомстве. Его фамилия и имя часто вызывали удивленные вопросы. Фамилией он был обязан какому-то прапрапрадеду. Впрочем, как и именем. Но к декабристу Волконскому, к его великому огорчению, их фамилия не имела никакого отношения. Об этом он узнал, учась в восьмом классе из чудом сохранившегося во времена сталинских репрессий старого семейного альбома, который передавался из поколения в поколение. «А вот мне передать его будет некому», — подумал Эдгар. Он поднялся, подошел к окну, открыл форточку и закурил. В их отношениях с Жанной появилось много неясного. То они были на удивление теплыми, то женщина неожиданно делалась раздражительной и даже злой. В свою очередь, неожиданно почувствовав к ней влечение, Волконский мысленно крыл себя самыми последними из лагерного лексикона словами. Нужно было уезжать. И как можно быстрее! Но были два обстоятельства, которые не позволяли это сделать. Первое, и самое главное, — безопасность Жанны. Потому что, пожив рядом с преступниками, он знал: просто так визитеры не отстанут. А другой причиной стало его чувство к Жанне.
Лязгнув сцепами вагонов, товарняк остановился. Ярко светило солнце. Где-то в отдалении слышался голос, объявляющий о прибытии пассажирского поезда Москва-Свердловск.
— Эти три, — закричал кто-то, ударив по стенке вагона. — На третий! Они на Горький… тьфу ты!.. их мать! Нижний Новгород пойдут!
— Переименование городов населением принимается на… — покосившись на улыбающуюся Аллу, Псих замолчал.
— Закончите, пожалуйста, — неожиданно вежливо сказала она.
Владимир ухмыльнулся, но Лютый коснулся его плеча и приложил палец к губам.
— В следующий раз, — чуть слышно пообещал Псих.
— Какого хрена их осматривать?! — раздался хрипловатый мужской голос. — Вы со своими поисками нам и так весь график поломали!
— Ведется розыск особо опасных преступников, — невозмутимо отозвался другой.
— Пока вы весь состав осмотрите, знаешь, сколько времени пройдет? — раздраженно спросил хрипловатый.
— Сколько успеем, — успокоил его второй. Переглянувшись, беглецы выхватили оружие. Женщины испуганно замерли. Угрожающе посмотрев на них, Лютый выразительно потряс пистолетом. Несколько минут все молчали, напряженно вслушиваясь в звуки станции. Вагон вдруг качнулся, раздался железный лязг. Это прицепился тепловоз. Вагон медленно тронулся.
— Эти три проверяли?
— Так точно! — отозвался хор молодых голосов.
— Именно поэтому и беспорядок в России, — глубокомысленно изрек Псих, — что все на вранье одних и доверчивости других держится.
Около получаса вагон катался взад-вперед. Часто останавливался. В одну из остановок громкий голос снизу прокричал:
— На второй запасной их!
— Ты Киров знаешь? — наклонившись к Алле, спросил Псих.
— Город да. Но не вокзал. Тем более товарный.
— Я знаю, — коснувшись его руки, негромко сказала Нонна.
— Сколько мы будем торчать на этом запасном? — повернулся к ней Смирнов.
— Не меньше пяти часов, — быстро ответила она. Увидев вполне понятное недоверие в его глазах, объяснила: — Я сама несколько раз груз принимала и отправляла. Если на запасной ставят, то не менее пяти часов вагон стоит.
— Там осматривать могут? — немного помолчав, снова спросил Смирнов.
Гольских пожала плечами. Минут через двадцать вагон остановился. Почти сразу зазвучали голоса сцепщиков. Коротко прогудев, тепловоз отошел от трех вагонов. Смирнов увидел, что Алла кусает губы. Он удивленно спросил:
— Ты чего?
— В туалет хочу, — покрывшись густым румянцем, пролепетала она.
— Я тоже, — поспешно сказала не менее покрасневшая Нонна.
Смирнов выругался про себя. Взглянув на беззвучно хохочущего подельника, неожиданно смутился сам.
— Чуть проползите по вагону, — хмуро проговорил он. — Но не поднимайтесь! — Увидев, что они колеблются, снова, но уже вслух выругался: —…вашу печенку! Думаете, мы женских жоп не видели!
Не глядя друг на друга, женщины поползли вперед. Бросив им вслед насмешливый взгляд, Дубов оскалился в циничной усмешке:
— Я бы тоже не прочь!
Затем мужчины повернулись к женщинам спинами и уперлись взглядами в стенку вагона. Через несколько минут еще более покрасневшие женщины вернулись.
— С облегченьицем, — подмигнул им Лютый.
Обе поспешно отвернулись. Через час вагон снова прицепили к тепловозу. Через двадцать минут вагон опять остановился.
— Отцепляй! — послышался голос. — Ну их на хрен!
— А говорили — на Нижний Новгород! — возмутилась Алла.
Псих беззвучно рассмеялся в ответ.
Бочаров встретил Зарубина вопросительным взглядом. Опустив голову, тот виновато вздохнул.
— Слушай, спортсмен! — взмахнув тростью, шагнул к нему Кирилл Семенович. — Ты позволил захватить ее! И если ты же не найдешь Аллу… — Он побледнел, схватился за грудь и, захрипев, повалился назад.
Подскочивший Денис бережно обхватил плечи хозяина и осторожно усадил его в кресло.
— Таблетку… в кармане… — прохрипел Бочаров.
Присев рядом, Зарубин сильными пальцами выудил из нагрудного кармана Бочарова маленькую упаковку. Выдавил таблетку, сунул ее Бочарову в рот.
— Воды, — со стоном попросил тот.
Денис налил в стакан минералки, вложил стакан в руку хозяина. Сделав несколько глотков, тот облегченно вздохнул. Зарубин встревоженно смотрел на него.
— Найди Аллу, — тихо сказал Бочаров.
— Найду, — ответил Зарубин и шагнул к двери.
— Люсина видел? — громче спросил Бочаров.
— Нет.
— Он мне нужен! — почти полностью придя в себя, сорвался на крик Кирилл Семенович.