— Где еще находились отпечатки пальцев обвиняемого?
— На стуле, где он сидел, на столе и на дверном засове.
После еще нескольких вопросов, касающихся ареста Ансуэлла, прямой допрос был завершен. В некотором роде он суммировал все дело. Если Г. М. готовил атаку, пришло время ее начинать. Снаружи стало темно, и капли дождя барабанили по стеклянной крыше. Свет в зале стал ярче. Г. М. поднялся, опершись руками на стол, и приступил к перекрестному допросу:
— Кто запер дверь на засов?
— Прошу прощения, я не совсем понял.
— Я спросил, кто запер дверь на засов изнутри.
— На засове были отпечатки пальцев обвиняемого, сэр, — ответил инспектор Моттрам.
— Мы не отрицаем, что он отпер дверь. Но кто ее запер? Имелись на засове другие отпечатки, кроме принадлежащих обвиняемому?
— Да, отпечатки покойного.
— Значит, покойный мог запереть дверь точно так же, как обвиняемый?
— Да, мог.
— По словам свидетеля Дайера, около четырнадцати минут седьмого он услышал, как покойный сказал: «Да что с вами, приятель? Вы сошли с ума?» — после чего раздались звуки, похожие на звуки борьбы. По-вашему, эта была схватка, во время которой убили Хьюма?
Но инспектора Моттрама было нелегко заманить в подобную ловушку. Он покачал головой и прищурился.
— Хотите знать мое мнение, сэр?
— Да.
— Судя по описанным мною доказательствам, мы пришли к выводу, что эта схватка была краткой и окончилась, когда свидетель Дайер постучал в дверь и спросил, что происходит. После чего дверь закрыли на засов изнутри…
— Вы имеете в виду, чтобы они могли спокойно и без помех продолжать драку?
— Чтобы никто не мог войти, — невозмутимо уточнил свидетель.
— А потом они дрались еще пятнадцать минут?
— Нет, ссора могла вспыхнуть снова через четверть часа.
— Понятно. Но если обвиняемый запер дверь в четверть седьмого, это означает, что он был готов к преступлению, не так ли? Стал бы он запирать дверь, а потом мирно беседовать?
— Вполне возможно.
— Вы ожидаете, что жюри этому поверит?
— Я ожидаю, что жюри поверит тому, что милорд судья велит считать доказательством, сэр. Вы только спрашиваете мое мнение. Кроме того, я ведь согласился, что покойный мог сам запереть дверь…
— Фактически вы считаете вероятным, что он это сделал?
— В общем да, — признал инспектор.
— Отлично. Нас пытаются убедить, что обвиняемый отправился к будущему тестю с заряженным пистолетом в кармане. Это указывает на преднамеренность, не так ли?
— Обычно люди не носят оружие, если не думают, что могут им воспользоваться.
— Но он не воспользовался этим оружием?
— Нет.
— Тот, кто убил жертву, пробежал через комнату, сорвал со стены стрелу и напал с ней на покойного?
— Мы так считаем, сэр.
— Фактически на этом основано все ваше дело? — осведомился Г. М., склонившись вперед.
— Только часть дела.
— Но важная часть?
— Об этом предоставляю судить милорду.
Г. М. похлопал себя по парику. Педантичный голос свидетеля звучал неторопливо — он говорил лишь то, что имел в виду.
— Вернемся к пропавшему куску пера, — продолжал Г. М. — Вы нигде его не нашли?
— Нет.
— Вы тщательно обыскивали комнату?
— Очень тщательно.
— Значит, вы не могли бы его не заметить, если он находился там? Тогда где же он был?
Инспектор Моттрам улыбнулся ровно настолько, насколько позволяла обстановка. Он настороженно наблюдал за Г. М., ибо ошибка в показаниях губительна для полицейского офицера.
— Мы тоже думали об этом, сэр, — сухо отозвался Моттрам. — Если, конечно, его не убрал из комнаты кто-то еще…
— Стоп! — прервал Г. М. — Кто-то еще? Но в таком случае это должен быть один из тех, кто уже давал здесь показания?
— Полагаю, что да.
— Значит, один из свидетелей лгал, не так ли? И дело против обвиняемого отчасти построено на лжи?
— Вы не дали мне закончить ответ, сэр. Я сказал это только для того, чтобы все исключить, как мы и должны делать.
— Ну и что вы собирались добавить?