— Для одиннадцати.
— Хорошо, для одиннадцати. — Он сделал паузу, поправляя книги на столе. — Насколько я понимаю, мисс Хьюм, во время убийства вы были осведомлены обо всем, о чем упоминали в ваших показаниях?
— Да.
— Кажется, вы заявили, что, услышав о смерти вашего отца, поспешили в Лондон и прибыли домой тем же вечером?
— Да.
— Однако вы не упомянули о поведанных нам только что примечательных обстоятельствах полиции — ни тогда, ни в другое время?
— Нет.
— А кому-либо еще?
— Только… — Она жестом указала на Г. М.
— Вы сознаете, мисс Хьюм, что, если бы вы предоставили полиции эту информацию и сообщили, что капитан Ансуэлл пытался вас шантажировать, вам бы не понадобилось приносить эту фотографию в суд? Или подвергать себя унизительному публичному допросу?
— Да, сознаю.
— Полагаю, этот опыт не может быть вам приятен?
— Нет. — Взгляд девушки стал напряженным.
— Тогда почему вы не упоминали об этом раньше и не принесли заключенному ту пользу, которую могли, не доводя дело до показаний в суде?
— Я…
— Не потому ли, что вы считали подсудимого виновным, а эти фотографии — не имеющими отношения к его преступлению?
Г. М. с усилием поднялся:
— Оценивая предупредительность моего ученого друга, мы все же хотели бы знать, какую цель преследуют эти вопросы. Принято ли Короной, что, как мы предполагали все время, произошла путаница между Кэплоном Ансуэллом и капитаном Ансуэллом, и что покойный усыпил одного, пытаясь заставить замолчать другого?
Сэр Уолтер улыбнулся:
— Едва ли. Мы принимаем фотографию как факт и принимаем предположение, что ее сделал капитан Ансуэлл, но отрицаем, что эти два пункта имеют отношение к рассматриваемому делу — виновности или невиновности подсудимого.
Эвелин резко ткнула меня локтем:
— Неужели они станут оспаривать очевидное? Для меня это ясно как день.
Я ответил, что она предубеждена.
— Сторм вполне искренен: он считает, что Ансуэлл — убийца, изворачивающийся перед изобличающими его фактами. Он будет доказывать, что девушка лжет, пытаясь его выгородить, что хотя между Реджиналдом и Мэри Хьюм существовала связь, но никаких попыток шантажа со стороны Реджиналда не было и что все это — лишь последние усилия защиты.
— По-моему, звучит глупо. Ты этому веришь?
— Нет, но посмотри на двух женщин в жюри.
— Возможно, я выразился не вполне ясно, — продолжал сэр Уолтер. — Позвольте мне попробовать снова. Все, что вы сообщили нам сегодня, вы могли сообщить в любое время после ареста обвиняемого?
— Да.
— Не было бы это так же полезно для него тогда, как, по мнению моего ученого друга, полезно теперь?
— Я… я не знаю.
— Тем не менее вы об этом не упоминали?
— Нет.
— Вы предпочли выставить себя на всеобщее обозрение (прошу прощения за терминологию, мисс Хьюм, но боюсь, что это необходимо), чем объяснить все раньше?
— Это уже слишком, сэр Уолтер, — резко вмешался судья. — Должен напомнить вам, что это не суд нравов. В прошлом мы так часто страдали из-за тех, кто пытался действовать, руководствуясь обратным впечатлением, что я вынужден упомянуть об этом сейчас.
Обвинитель поклонился:
— Как вам будет угодно, милорд. Лично мне казалось, что я придерживаюсь правил перекрестного допроса… Вы говорили нам, мисс Хьюм, что вечером в пятницу 3 января капитан Ансуэлл поехал из Фроненда в Лондон с целью повидать на следующий день вашего отца?
— Да.
— Чтобы вытянуть из него деньги?
— Да.
— Тогда почему же он не встретился с вашим отцом?
Девушка открыла рот и застыла. До сих пор, несмотря на хрупкую внешность, она держалась достаточно уверенно.
— Позвольте задать вопрос яснее. Несколько свидетелей заявили — фактически были вынуждены это сделать под давлением моего ученого друга, — что всю субботу ваш отец не принимал никаких посетителей, не получал сообщений и не отвечал на телефонные звонки, кроме тех, о которых было упомянуто. Капитан Ансуэлл не приближался к нему и не пытался с ним связаться. Как это сочетается с вашим заявлением, что капитан Ансуэлл поспешил в Лондон с указанной вами целью?
— Не знаю.
— Я утверждаю, мисс Хьюм, что в субботу 4 января капитан Ансуэлл вообще не был в Лондоне.
— Но этого не может быть!
— Согласитесь ли вы с моим заявлением, мисс Хьюм, основанном на рапортах полицейских, которые отслеживали передвижения каждого, связанного с этим делом, что в пятницу капитан Ансуэлл поехал в Рочестер навестить друзей и не появлялся в Лондоне почти до полуночи в субботу?
— Нет!
— Согласитесь ли вы с моим утверждением, что он говорил нескольким людям в Фроненде о своем намерении поехать в Рочестер, а не в Лондон?
Ответа не последовало.