— Ты говорил, — напомнила Мэдж, не отрывая лицо от его плеча, — что можешь захотеть поцеловать меня, только будучи пьяным.
Подняв руку в ораторском жесте и набрав воздуха в легкие, Кери сдержался.
Это была явная провокация, на которую он решил не поддаваться, подозревая, что в будущем ему неоднократно предстоит выслушивать напоминания об этих словах. В данный момент его голова была настолько переполнена вопросами и предположениями, что он не мог высказать их достаточно быстро и связно.
— Слушай! — Кери встряхнул Мэдж так сильно, что у нее застучали зубы. Он тут же извинился и поцеловал ее снова. — Что здесь происходит? Где полиция? Почему ты одна? Почему не отвечала на звонок в дверь? И кто… — Будучи не в силах окончить фразу из-за обилия проблем, Кери указал на сидящую на сцене фигуру с каштановыми волосами.
— Неужели ты подумал, что это я?! — воскликнула Мэдж.
— Ты отлично знаешь, что я подумал именно это! И перепугался до смерти! Кто или что это?
— Это манекен, — ответила Мэдж. — Ее зовут Коринна.
— Коринна?
— Когда мой прадед изготовил ее, то назвал Фатимой и она играла в вист. Я переделала фигуру для нового шоу — если оно когда-нибудь состоится. Но принцип тот же самый.
Кери посмотрел на автомат, работающий без проводов, веревок или человека, спрятанного внутри. Его взгляд скользнул по захламленной сцене, софитам и темному залу.
Призраки Эйбела Пэллизера и Честера Квинта могли стоять в кулисах, глядя на двух своих потомков. Кери казалось символичным примирение влюбленных в присутствии манекена, с которого и началась вражда. Он видел, что та же мысль пришла в голову Мэдж.
— Все кончено, не так ли? — спросил Кери.
— Что именно?
— Ненависть, распри, забрасывание грязью и тому подобное.
— Ты сам знаешь, дорогой! — воскликнула Мэдж.
Их объятие было настолько продолжительным, что стоящие внизу призраки наверняка посматривали на призрачные секундомеры.
В этот момент на балконе появилась Луиза Бентон, чей испуганный возглас сменился вздохом облегчения.
— Ну и ну! — воскликнула она, слегка покраснев. — Рада, что вы наконец уладили все разногласия! — Луиза взмахнула фотографией, которую передал ей Кери.
— С вами все в порядке, Мэдж?
— Как никогда в жизни.
— Вы не отвечали на звонок, и Кери…
— Взломал дверь, не так ли? — прервала ее Мэдж. — Я уже начинаю привыкать к его методам.
— Но почему вы не открывали?
— Потому что боялась! — Мэдж вздрогнула. — Старший инспектор Мастерс сказал, что опасности больше нет, поэтому они отозвали отсюда полисмена. Но…
— Отозвали полисмена? Почему?
— Потому что нашли убийцу.
Повисло гробовое молчание.
Впрочем, было ли оно гробовым? Где-то в глубине сознания Кери ощущал какие-то звуки, вибрирующие в стенах театра.
В голубых глазах Луизы светилось любопытство. Ее пальцы крепче сжали фотографию.
— Вы имеете в виду, что они арестовали убийцу?! — воскликнула она.
— Нет, но они знают, кто он, и могут наблюдать за ним, так что охранять меня им больше незачем. — Мэдж снова поежилась. — Едва ли они стали бы мне лгать, но когда я услышала звонок, а потом кто-то взломал дверь и побежал наверх…
Луиза облизнула губы.
— И кто же убийца?
— Не знаю. Они мне не сказали — просто успокаивали меня, как ребенка.
— Даже не намекнули?
— Нет.
— Но ты, случайно, не вспомнила то, что может стать ключом к разгадке? — вмешался Кери.
— Нет. — Мэдж беспомощно развела руками. — Если тебя попросят рассказать, о чем ты думал в прошлую среду в определенное время, ты сможешь это сделать?
— Не смогу, — уныло признал Кери.
— К тому же им вряд ли нужна эта информация. Г.М., кажется, догадался сам…
— Да. Луиза только что говорила мне…
— О чем? — быстро спросила Мэдж.
— О кладовой в холле — что бы это ни значило, телефонном алиби дяди Хораса, мужчине в полицейских ботинках и шляпе-котелке…
— И конечно, о докторе Риверсе? — добавила Мэдж.
Луиза казалась озадаченной. Ее глаза расширились.
— При чем тут Джек Риверс?
— Но вы же были там, Луиза! — воскликнула Мэдж. — Когда Г.М. пришел во время чая и начал переворачивать дом вверх дном, он отвел доктора Риверса в сторону и засыпал его вопросами, не позволив нам слушать.
Луиза задумалась, потом пожала плечами:
— Ах это! Да, помню. Потом Джек сказал мне, что в этих вопросах не было ничего важного.