Рядом с аркой дежурил полицейский электромобиль — та же модель микроавтобуса, что и у Ищеек, но изумительно-белого цвета с золотыми орлами на бортах; впрочем, смотрелся он тоже весьма нарядно. На крыше мигал ярко-зелеными всполохами проблесковый маячок. Макс тут же выпрыгнул из агентской машины и побежал получать последнюю информацию у коллег.
— Судя по карте в Интерсетке, фермерский дом на другом конце поля, — сказала Аврора, глядя в свой компьютер. — Послать вам на Перстни координаты?
— Благодарю, но чуть позже, сударыня. Полагаю, начать нам нужно не столько с допроса хозяев, сколько с поиска Принца Чарльза — вы чувствуете, насколько здесь холоднее, чем в центре Петербурга? Подогреваемых мостовых за городом нет, январь за пределами столицы действительно январь. Однако снега на поле не так много, как я надеялся, маленьких следов кныша в этой грязи мы не найдем… Максим, какие новости? — обратился фон Миних к вернувшемуся унтер-офицеру.
— Увы, граф, пока никаких. — Макс выглядел встревоженным. — Двое жандармов общаются с владельцами фермы, пока без толку. Мирная семейная пара пожилых голландцев, любят животных, телевизора в доме нет. Ни про Ангела, ни тем более про его кныша и не слыхали. Еще шестеро полицейских бродят по полю с фонарями. Либо кныш их боится и где-то затаился, либо его тут нет… Эй, богиня утренней зари! Ты уверена насчет этого места? Квадрик приземлился именно здесь?
Аврора ужасно разозлилась:
— Блин еловый, Макс! Думаешь, я просто решила всем устроить увеселительную загородную прогулку в семь утра первого января?
Граф вновь попытался привлечь внимание повара, который, хоть и в наручниках, но с крайне независимым видом стоял возле золотого конторского микроавтобуса.
— Сударь, вы окажете серьезную помощь следствию, если прямо сейчас, я подчеркиваю, немедленно раскроете местонахождение Принца Чарльза. Если мы обнаружим его сами, без вашего участия, на снисхождение судьи не рассчитывайте.
Юха хотел было скрестить руки на груди, но наручники помешали ему воплотить задуманное, поэтому он просто отвернулся и принялся напевать сквозь зубы старый хит Беты «Ах ты, зимушка-зима, вот и снова я одна, мой милёнок на Луне, как билет достать и мне?». Слуха у повара не было. Совсем. Граф поморщился.
— Юшка, может, хватит дурака валять? — сердито предложил Ангел, высовываясь из теплого салона автомобиля. — Ты видишь, какая темень вокруг? Пока мы найдем Чарлика, он просто-напросто околеет. Ну, куда нам идти? Или лучше — как нам подъехать туда на машине? Ножки у меня нежные, нетренированные, в пешеходном искусстве ваш лучший друг Ангел Головастиков не силен, в отличие от искусства живописи!
Юха набрал полную грудь морозного воздуха и перешел к фальшивому исполнению второго куплета трогательной песни про путешествие влюбленной девушки на Луну вслед за своим парнем, который, судя по контексту, просто-напросто сбежал на другую планету от приставучей занудины.
— Кстати о темноте — я тут кое-что придумал, — интригующим голосом сказал Макс. — И если после этого мне не выдадут Орден из рук императрицы или хотя бы торт «Ореховый взрыв» из рук персонала «Омелы», я просто потеряю веру в высшую справедливость. Скажите мне только одно: вы готовы, Ищейки?
— К чему? — спросила Лиза. Очень трудно было думать на таком морозе — с этими теплыми мостовыми она совершенно отвыкла от настоящей зимы.
— Секундоньку… — Макс постучал по своему Перстню. — Дамы и господа! — объявил он голосом опытного одесского конферансье. — Представляю вам танец маленьких квадрокоптеров! Не парад орбитальных спутников, конечно, но тоже кое-что. Хореограф и идейный вдохновитель «Вальса дронов» — ваш любимец унтер-офицер Максим Абрикосов. Встречайте наших талантливых исполнителей!
Откуда-то со стороны переливающегося, как громадный воздушный пузырь, мегаполиса послышалось знакомое нарастающее жужжание. В темном небе разрасталась внушительная колонна пронзительно-зеленых сигнальных огней. На ферму надвигались десятки, сотни полицейских квадрокоптеров.
— Дурацкая затея, — скучающим голосом сказала Лиза, немного оправившись от изумления. — Ты погляди, какие у них огоньки-то тусклые. Еле-еле сами квадрики можно разглядеть.
Макс задорно расхохотался, будто Лиза отлично пошутила, и скомандовал в свой Перстень: «Свет — камера — мотор!».
Раздался гулкий звук, будто где-то в небесах откупорили бутылку шампанского — и ферму мгновенно залил яркий сценический свет.
— Святые ноотропы, — сказала Лиза, прикрывая глаза тыльной стороной ладони.
— Да будет Свет, как говорится в Библии… Это летающие прожекторы, сударыня, — пояснил граф. — Господин Абрикосов весьма вовремя сообразил их вызвать. Каждый квадрокоптер оборудован мощной лампой… Нет-нет, не смотрите прямо на них, это опасно для глаз! Давайте лучше поскорее приступим к поискам кныша.
Лиза с тоской поглядела на поле. В четком свете прожекторов рыхлая земля вперемешку со снегом казалась ничуть не более привлекательной, чем в темноте. Однако где-то там металась одушевленная плюшевая игрушка, и нужно было идти ее спасать, даже если брести придется по колено в грязи.
Труднее всего оказалось убедить Ангела в том, что автомобиль по полю не проедет, а ждать спецтехнику времени нет. Бедняжка Головастиков, страдая и хныча, выбрался из машины и пошел по полю впереди всех, выкрикивая: «Принц! Чарлик, ты где? Иди к папочке! Я тебе новую укладку придумал! Давай сюда скорее, пока я не забыл, с какой стороны прицепить серебряный бантик!». Справа от него шел Макс, слева — граф, чуть позади выстроилась цепочка жандармов, а Лиза решила от всех оторваться и пойти вдоль забора. Лично она на месте кныша не сидела бы, как дурацкое пугало, посреди неуютного поля, а прижалась бы к какой-нибудь стенке.
Аврору оставили дежурить в машине, на случай, если кныш внезапно выбежит из арки. Впрочем, надежды на то, что она заметит появление кого-либо мельче мамонта, было немного — программистка немедленно уткнулась в свой лэптоп, бормоча, что в новом году еще не успела увидеться со своим Кондратием, а он ведь и обидеться может, он же самообучаемый, расшифровывает человеческие эмоции потихоньку.
Юху, от греха подальше, посадили в полицейский микроавтобус, под надзор богатыря в белой шинели.
Лиза в полном одиночестве (если не считать компанией парочку ненавязчивых квадрокоптеров-прожекторов, сопровождающих ее по воздуху) шла вдоль забора, думая о том, что неплохо было бы захватить в свой мир одну такую летающую лампу, чтобы безбоязненно возвращаться домой с работы. Длинные перебежки по петербургским дворам-колодцам, доверху залитым чернильной тьмой, — удовольствие ниже среднего для молодой девушки.
— Ко-о-о! Ко-о-о!
— Святые трициклики! — Лиза подпрыгнула от испуга. — Какого папаверина?..
Сперва она заметила на земле нечто желтое с красным клювом и гребешком. Вот источник этих истошных воплей — резиновая курица! Совсем как у Филиппа Петровича в кабинете.
А рядом с курицей пушистым калачиком свернулся он, Принц Чарльз. Чудный кнышик элегантного цвета кофе с молоком, звезда журнала «Имперские амбиции» и большой любитель пирожков. Впрочем, сейчас Чарлика при всём желании нельзя было назвать элегантным: нарядная шерстка вся свалялась в грязевые комья, маленькое тельце била крупная дрожь холода и страха. Он посверкивал глазками на Лизу и еле слышно поскуливал.
В бело-коричневом поле разглядеть его было невозможно — кныш сливался с землей. Если бы он случайно не прижался к своей верной Камилле, а та не заорала, как будто ее режут, — Лиза попросту прошла бы мимо.
— Ох, Чарлик! — воскликнула Лиза и бросилась к пёсику.
Бежать обратно было легко и приятно, несмотря на то, что пальцев ног она почти уже не чувствовала, так же как и кончика носа. Это всё ерундистика, а главное — за пазухой у Лизы пригрелся грязный, но живой и, судя по всему, вполне здоровый Чарлик, вместе со своей спасительницей — резиновой курицей Камиллой. От счастья Лиза совсем позабыла, как делать звонки с этого мудреного Перстня, поэтому первым человеком, которого она порадовала лучшей новостью года, стала Аврора.
Программистка даже не стала особо стыдить Лизу за ее техническую отсталость — быстро дала отбой графу и Максу со своего Перстня и принялась помогать Лизе оттирать кныша от чернозема и кусочков льда, вмерзших в шерсть.
Еще до возвращения коллег Лиза провела быстрый визуальный осмотр Чарлика — пёсик оказался в полном порядке, так что ничто не помешало Ангелу устроить великолепную сцену «Возвращение блудного кныша»: с заламыванием рук, расцеловыванием пушистой мордочки Принца, подбрасыванием вверх резиновой курицы Камиллы, небольшим вальсированием вокруг микроавтобуса и вполне искренними слезами радости на глазах. Благодарные зрители — местные жандармы, вернувшиеся с поля, — рукоплескали импровизированному, но фееричному спектаклю.
— Елизавета Андреевна, Максим, можно вас пригласить на пару слов? — Граф отозвал их в сторонку. В отличие от остальных, он не выглядел довольным. Скорее уж, еще более обеспокоенным, чем когда они подъехали к ферме. — С тех пор, как мы задержали господина Мякинена, прошло почти два часа.
— Ну и что? — с недоумением спросила Лиза.
— Проклятье, — сказал Макс. Похоже, он сразу понял, в чем дело, в отличие от Лизы. Унтер-офицер бросил взгляд на Перстень. — Осталось девять минут.
— До чего? — Лизу всё это начинало раздражать.
— Сударыня, по закону мы обязаны отпустить задержанного через два часа, если у нас не будет достаточных оснований для предъявления ему обвинения. Пока что мы стоит на очень зыбкой почве.
— У нас практически ничего на него нет, — подтвердил Макс. — Ну и что, что он покупает зелень на этой ферме? Это еще ни о чем не говорит. Нужны улики, а у нас — ни одной. Ни квадрика с отпечатками пальцев, ничего.
— Вот если бы он сам признался в содеянном… — мечтательно сказал граф.
— Так что же мы тут столбами стоим, товарищи? — возмутилась Лиза. — Ну-ка быстренько побежали к Юхе! Сейчас мы его выведем на чистую воду.
— Он отказывается говорить без адвоката, — пожал плечами граф.
— А ему и не надо ничего говорить, — сказала Лиза уже на ходу. — Говорить буду я.
Повар, разумеется, знал свои права. Граждане империи вообще были очень подкованы в юридическом смысле, Лиза уже это поняла. Юха спокойно сидел в теплом полицейском микроавтобусе и беззаботно насвистывал мотивчик из популярной композиции Беты «Не кочегары мы, не императоры, мы марсианские колонизаторы», ожидая, пока его выпустят на свободу. Для пущего удобства он вывел дисплей виртуальных часов прямо над своим Перстнем. Винтажная секундная стрелка отсвечивала голубым в полумраке салона.
— Готовитесь к высадке десанта, товарищ Мякинен? — насмешливо начала Лиза, забираясь в микроавтобус.
Юха бросил на нее бесстрастный взгляд и стал смотреть в окно, где Ангел, с кнышем под мышкой и резиновой курицей в зубах, раскланивался перед восторженной публикой.
— Не терпится поскорее вернуться к работе на товарища Головастикова? — Лиза усмехнулась. — Это ваш потолок? Вы для этого учились столько лет, чтобы выгуливать чужую собаку и выслушивать нравоучения от человека, который подкрашивает губы помадой, но всем говорит, что это блеск?
Юха прищурился, но продолжал молча смотреть на окно. До освобождения оставалось шесть минут.
— А знаете, что я думаю? — продолжала Лиза. — Скоро ваша профессия вообще уйдет в прошлое. Как монастырский писарь или, скажем, деревенский кузнец. Разве можете вы, обыкновенный человек, конкурировать с разумными, самообучаемыми машинами по приготовлению еды? Нет, ну правда! Как говорит одна моя подруга, вы — неандерталец. Что у вас за образование-то, в конце концов? Профессор кислых щей? Маэстро собачьего омлета? Учились всю жизнь, как сковородку правильно держать? Так этому я вас и сама могу научить, причем за две секунды. Дурацкую работенку вы себе избрали в качестве призвания, согласитесь, товарищ Мякинен. Просто курам на смех. Я уточню — резиновым курам на смех.
Повар заметно заиграл желваками на скулах и бросил взгляд на часы. До освобождения — три минуты.
Лиза почувствовала себя на верном пути.
— Я вам посоветую на будущее, просто по-дружески: если вас товарищ Головастиков выгонит — он признался, что держит вас только ради экзотики, а значит, скоро ему игрушка под названием «личный повар» надоест, — так вот, когда он вас выгонит, бросьте вы свою никому не нужную кулинарию и подрабатывайте выгулом собак. В этом занятии и то больше смысла и перспектив, чем в вашей готовке. В конце концов, какая разница, чем заполнить объем желудка?
— О, пэркэлэ! — вдруг взорвался финн, вскочив с места. — Как вы смеете — как у вас только язык повернулся — как можете вы рассуждать о том, о чем не имеете ни малейшего понятия?
Голубоватый виртуальный циферблат, исходящий из его Перстня, скакал по стенам микроавтобуса, как мартовский солнечный зайчик. Кажется, у Ищеек оставалась еще полторы минуты.
— Кулинарное искусство — это высшая ступень развития цивилизации! Это то, к чему человечество шло веками! Скатерть-Самобранка — всего лишь очередная яркая пластмассовая игрушка. С ней позабавятся, а потом забросят под кровать и забудут там навсегда. Я верю, что Империя вернется к своему кулинарному величию, прославленному на всю планету! Петербург на протяжении последних ста лет был мировой гастрономической Меккой. Сюда приезжали, чтобы отведать самые невероятные сочетания тончайших вкусов, побаловать свои рецепторы изящнейшими кулинарными кружевами. Да, еще десять, пятнадцать лет назад повар были сродни императору, а сейчас мы — отверженные. Но я дождусь дня, когда всё вернется на круги своя! И я всё сделаю, чтобы приблизить этот день.
Голос Юхи стал громким и значительным, словно у верховного жреца забытой, но могущественной религии:
— Я не позволю позорить священное кулинарное искусство, растрачивая свой талант, свой небесный дар, свои отточенные умения на приготовление собачьего корма!
Стрелка, метавшаяся по сумрачному салону машины, показывала десять секунд до освобождения. Лиза заметила, что граф сжимает кулаки. Макс не мигая смотрел на подозреваемого.
— Да, я украл Чарльза! — грянул Юха. — Я украл его, потому что больше не мог терпеть надругательства над великим таинством гастрономии! Собака должна жить на ферме, есть свежее мясо и защищать хозяев от вторжения…
— Кого? Улиток? — не выдержала Лиза. — Вряд ли кныш справится с кем-то покрупнее.
— Место собаки — не в квартире, а на природе, так меня учили в детстве, — упрямо заявил финн. — Ей не нужны укладки и круассаны! Она будет счастлива побрызгаться из шланга и погрызть мозговую косточку! Я спас Чарльза от неподобающего образа жизни, а Кулинарию — от неуважительного обращения с ней.
— А Камиллу-то зачем украли? — поинтересовалась Лиза, чувствуя, как внутри разливается приятное чувство удовлетворения.
— Курицу? По ошибке. Я знал, что в это время на лежанке должен был находиться Чарльз.
Финн немного остыл и отвечал уже спокойнее.
— А квадрик откуда взяли? — дожимала Лиза.
— Это было еще полгода назад… Почтовый квадрокоптер принес мне письмо из Франции. Я ждал этого письма, в нем должны были прийти документы от одного моего знакомого француза, мы собирались вместе открыть в Петербурге ресторан классической европейской кухни… Но я сразу понял, что дрон принес отказ — письмо было слишком тонким. У меня потемнело в глазах от ярости, вот как сейчас… — Юха устало провел ладонью по лицу. — Я схватил дрон и разломал его на куски, голыми руками. Потом испугался, что меня арестуют. Тут же, в парке, разобрал его до последнего винтика, вскрыл корпус, нашел тот самый секретный чип геолокации, обнулил его, чтобы меня не нашли… Я ведь неплохо обращаюсь с гаджетами, волей-неволей пришлось научиться, пока осваивал Самобранку… А потом полгода отлаживал дрон, учился им управлять — хотел, чтобы похищение прошло безукоризненно, я не мог себе позволить потерять работу, которую с таким трудом получил.
— Я полагаю… всё? — Граф вопросительно посмотрел на Макса. — Закрывайте дело, сударь, раз вы его начали.
Макс подошел к Юхе и положил руку ему на плечо:
— Юхани Мякинен, именем Императрицы и во имя Закона об уважении к животным, Российская империя предъявляет вам обвинение в похищении кныша Принца Чарльза и краже государственной собственности, а именно, грузового почтового квадрокоптера модели «Аист»…
— Про Камиллу не забудьте, сударь, — усмехнулся граф.
— Ах да, ещё кража личного имущества собаки, — согласился Макс. — Значит, объявление предъявляется по трем статьям.
На сдержанном лице повара отразилось что-то похожее на облегчение.
— Это даже хорошо, что вы меня арестовали. Отдохну в тюрьме от придирок Ангел Иваныча и его вечной взбалмошности. А когда выйду на свободу, может, и проклятых Самобранок уже не будет. Киитос, господа. Спасибо.
— Это вам спасибо за эспрессо по-милански, — искренне сказала Лиза на прощание. — Кофе, в отличие от похищений, у вас классно получается.