- Я отвечаю за международные дела и мне важен престиж, лицо моей страны, - сказал Пауэлл, - Тенету тоже важно его лицо и лицо его фирмы. Я имею в виду не его нефтеперерабатывающую фирму, а ЦРУ... А вот, кстати, и сам господин Тенет и у него мы можем спросить...
В комнату одновременно вошли министр обороны Рамсфелд и директор ЦРУ Джорж Тенет... Буш обернулся от окна и поздоровался с вошедшими. Рукой посигналил, чтобы они садились к столу. И сам прошел в торец стола.
- И о чем же вы хотите меня спросить? - с улыбкой спросил Тенет, поправляя рукой свои прямые непослушные волосы, что придавало ему вид крестьянского мужичка, приодевшегося в выходной костюм для поездки в город... На самом деле это был не простой человек, хорошо разбирающийся не столько в делах разведки, сколько в перипетиях внутренней политики. А точнее, в играх обитателей Белого дома и Госдепартамента.
- А мы сейчас обо всем поговорим, - президент поздоровался с чиновниками из первой управленческой обоймы. - Надеюсь вы все ознакомились с новой редакцией резолюции?
Молчание - знак согласия. Президент мельком взглянул на Пауэлла и увидел на его лице то, что легко считывается даже у человека, умеющего прекрасно владеть лицевыми мышцами - несогласие...Однако Пауэлл никогда не спешит и не обгоняет. Он смиренно сидел за столом, напротив Кондолизы, и его взгляд был где-то далеко-далеко. Возможно, в детстве, которое было не безоблачным и не сытым. Детройт, семья мусорщика, шестеро детей, из которых "в люди" вышел только Колин. Он гордость и любовь семьи да и не только семьи, а и всей улицы имени Рузвельта, на которой он жил до поступления в Вестпойнт, в высшее военное училище Америки.
А может быть, Пауэл в думах своих был во сне, который накануне приснился. Он видел себя бегущим за поездом, и не за пассажирским, блестевшим надраенными поручнями и безукоризненно чистыми, отливающими радужными стеклами. Нет, он бежал за уходящим товарником, и тот вагон, в которой он пытался вскочить, но не вскочил, был дряхл, с зияющими дырами и торчащими осколками сломанных досок. И в дверном проеме он увидел президента Буша, который одной рукой держался за поручень, а другой призывно махал ему, Пауэллу, что-то крича - видимо, призывал убыстрить бег...Но осталось загадкой, почему в такой ситуации у президента лицо оставалось веселым и в какой-то момент Буш отцепился от поручня и, схватившись за живот, как-то неестественно рассмеялся...А поезд все набирал и набирал ход и Колин, поняв всю тщету гонки, остановился и так ему стало одиноко и грустно...
- Вы, конечно, помните предыдущий вариант резолюции, - сказал Буш, поэтому повторяться не будем. Есть ли у кого-то какие-то замечания, возражения или уточнения? Что у тебя Кондолиза?
- Меня одолевают сомнения насчет расширения роли ООН... В прошлом варианте США оставляли за собой единоличное право ввода войск коалиции в Ирак, если, конечно, для этого будут весомые основания.. Теперь же, эти действия мы должны будем снова согласовывать с ООН.
- Это вынужденный...тактический ход, - Чейни углубил в нагрудном кармане пиджака треугольничек платка, сочетающегося по цвету с галстуком "вице". Видимо, ему показалась неуместной эта деталь, к которой, между прочим, все уже давно привыкли и не замечали. - В Совете безопасности 19 членов и подавляющее их большинство против первой резолюции и мы вынуждены были...
Буш поднял руку, требуя внимания, и своими быстрыми, ни на ком не останавливающимися глазами, обвел присутствующих.
- Это не уступка, это тактический ход, но все равно мы сделаем так, как было запланировано. Мы должны членам Совбеза дать понять, что независимо от исхода голосования, наши войска войдут в Ирак. Во что бы то ни стало.
Буш взглянул на Пауэлла, чувствуя его молчаливое противостояние.
- А что ты скажешь, наш дорогой Госсекретарь?
И хотя президент пытался придать минуте шутливый, оттенок, и тем самым разрядить не совсем подходящую для него атмосферу, Пауэлл на это не клюнул. С присущей ему солдатской прямотой, он отчетливым, упакованным в твердую артикуляцию голосом, проговорил:
- В этой резолюции, как и в предыдущей, есть такая фраза: "Поскольку Ирак владеет оружием массового уничтожения и не идет на сотрудничество с мировым сообществом, США оставляют за собой право без особого оповещения о своих действиях, ввести войска с конечной целью устранения в этой стране режима Саддама Хусейна, а самого его, как террориста, отдать под суд". Пауэлл сделал паузу.
- И что тебе, Колин, в этой фразе не нравится? - спросил Буш.
- То же, что и в первом варианте: бездоказательность тезиса... цитирую: "Поскольку Ирак владеет оружием массового уничтожения..." Любой член Совбеза обязательно за эту легенду ухватится и начнется торпедирование нашей резолюции. Во всяком случае, и Франция и Германия... с вместе с Россией, обязательно этим воспользуются. Да и я, как должностное лицо нашей страны, не могу под этим подписаться...
Гробовое молчание, которое сопровождал безобидный, даже в чем-то пасторальный стрекот газонокосилки, несшийся из приоткрытого окна.
Все, кто был за столом, понимали, что среди них завелся диссидент. Впрочем, это уже не для кого не новость. Буш еще с прошлого обсуждения поставил напротив фамилии Госсекретаря жирную галочку, между прочим, согласованную и с Чейни, и с Рамсфелдом, и, разумеется, с воинствующей Кондолизой Райс. Кстати, превосходной выученицей профессора Бржезинского, который для белозубой и черноокой негритянки был мэтром, примером бескомпромиссности и политической прозорливости...
Первым нарушил молчание...нет, не Буш. Он держал паузу, рассчитывая таким образом выяснить - "кто с нами, а кто не очень"... И не Чейни, который тоже имел свой расчет: не быть впереди президента, а чувствовать дистанцию таково его непреложное правило. Рамсфелд тоже не отреагировал, во-первых, потому, что процитированная Пауэллом фраза содержала два слова "ввести войска", что указывало на его, Рамсфелда, прямое участие в Иракском вопросе, и, во-вторых, министр обороны, соблюдая политкорректность, не хотел быть впереди тех, от кого зависит политическое решение этого вопроса. Войска это всего лишь инструментарий...И конечно же, первой откликнулась Кондолиза. Ее левая соболиная бровь высоко поднялась, а из-под нее на Пауэлла глянул гневный глаз.
- А разреши узнать, Колин, почему ты не был столь принципиален, когда дело касалось Афганистана? Разве ты тогда требовал от нас хоть каких-то доказательств, оправдывающих наше вмешательство?
Пауэлл улыбнулся одними губами. Его карие глаза без вызова и без любви встретились с афро-американским огнем глаз Кондолизы. Это не был вызов, Госсекретарь этого не любил, он смотрел не в ее глаза, а в переносицу.
- Отвечу, если ты до сих пор не понимаешь сущности вопроса. Тогда, после 11-го сентября, мы все были во хмелю боли и униженности, которую пережила страна. И ты и я, и все мы, - Пауэлл, словно апостол Павел, когда вышел из пустыни и чтобы объяснить толпе свой поступок, повел рукой, очерчивающей пространство, где господствует разум. - И мы, начав бомбардировки Афганистана, не посягнули на его суверенитет, ибо он был разрушен талибами. Мы освобождали Афганистан от захватчиков, пришедших к власти путем военного вторжения и навязывания бесчеловечных законов. В этом случае речь идет о нашей помощи в установлении демократического устройства, а никак не об оккупации. А Ирак - светская страна, которой правит законно избранный президент. Даже если этого президента зовут Саддам Хусейн. Он очень плохой мальчик, но ни у тебя, Кондолиза, ни у меня нет права смещать его под надуманным предлогом. - Пауэлл взглянул на Тенета. И все стало ясно, кто будет следующий...Однако Кондолиза последнее слово хотела оставить за собой.
- Если царство разделится само в себе, не может устоять царство то. И если дом разделится сам в себе, не может устоять этот дом.(Новый завет, Марк, стр.121).
- Ты уж называй этот дом Белым, - сказал Пауэлл и начал мысленно искать подходящую цитату. Нашел ее на самой нижней полочке сознания, где лежало собранное еще в юные годы. Екклесиаст: - "Если подуешь на искру, она разгорится, а если плюнешь на нее, угаснет: то и другое выходит из уст твоих..."
Кондолиза растерялась, сверкая глазами, она глубоко задышала и ее роскошная грудь вздымалась и опадала. Вздымалась и опадала...
"Снаружи - Елена, внутри - Гекуба", - подумал о Райс Пауэлл.
- Я не знаю о чем вы тут говорите, - со всей своей непосредственностью молвил Буш, - но Багдад с его злобным режимом должен пасть.
И Пауэлл тут же, не без внутреннего сарказма, слова Буша перекинул в древность, вспомнив историю. На каждом заседании римского сената Катон твердил: "Кроме того, я полагаю, что Карфаген должен быть разрушен! Карфаген должен быть разрушен!" И Госсекретарю очень хотелось об этом напомнить президенту и сказать, что Катон добился своего и Карфаген был уничтожен и половина его жителей также. Но это был цветущий, приносящий Римской империи огромные доходы, город с самобытной архитектурой и очень важным местоположением - африканский порт на Средиземном море. И та же судьба постигла Коринф...И те же римляне, но уже спустя столетия, вынуждены будут опять отстроить Карфаген.
Мысли Пауэлла были быстры и мимолетны и они никак не отразились на дальнейших словах Буша.
- Джорж, - обратился он к Тенету, - среди нас есть сомневающиеся...
- Я отвечу на это словами моего уважаемого предшественника господина Кейси, который сказал: "Предпринимая эти попытки, мы имеем честные намерения...Нужно или рисковать или сидеть и наблюдать за происходящим..." (Так говорил Кейси на секретном закрытом заседании комитета палаты представителей по разведке перед 15 членами - прим.авт.). Да, ни атомная бомба, ни ее исходные материалы нами не найдены, как не найдены биологические или отравляющие вещества, но это отнюдь ни о чем не говорит. Здесь уместна аналогия с астрономией...До определенного времени человечество не знало о существовании планеты Плутон, только среди ученых шли разговоры, что на расстоянии стольких-то астрономических единиц от солнца существует невидимое космическое тело...И тогда спорили: одни говорили, что такой планеты там нет, другие - что есть. Ибо она была невидимая и нашли ее сначала на кончике пера, путем математических исчислений. А потом...
- Извини, Джорж, - перебил Тенета Буш, - мы не в планетарии. Говори по существу...
- А я и говорю по существу. Несведущие люди действительно могут утверждать, что Ирак непорочен, миролюбив и подчиняется воле международного сообщества. Но я не могу этому мировому сообществу рассказывать о том, сколько моих людей погибло добывая информацию об оружии массового уничтожения. Я не делюсь оперативной информацией. Никто этого не делает, если не желает быть посмешищем в глазах других спецслужб. И у нас есть этому достаточно веские косвенные доказательства. Поймите, господа, Ирак это не стог сена, который можно просветить рентгеновскими лучами и обнаружить пресловутую иголку. Это территория более чем 400 тысяч квадратных километров - пустыни, реки, пещеры, города, скалы и подо всем можно спрятать десятки заводов и столько же локальных лабораторий...Я уж не говорю об атомных тактических зарядах. Это вообще не подлежит обсуждению...
- Нет, почему же, говори, Джорж, мы тебя слушаем, - подбодрил президент главу разведки.
- Повторяю, существуют определенные косвенные доказательства того, что в Ирак были завезены два, а может, и больше атомных мини-фугасов...Более того, наш источник даже утверждает, что в одну из своих поездок в Ирак один из вице-спикеров российского парламента, пользующийся иммунитетом, привез такой кейс в подарок Хусейну. Правда, диктатор вице-спикера по-царски отблагодарил: назад русский гость тоже возвращался с кейсом, но наполненным не плутониевым зарядом, а бриллиантами и платиной...
При этих словах даже Кондолиза не сумела скрыть своего скепсиса. Она вспыхнула. Пыталась что-то возразить, но, встретив предупреждающий взгляд Буша, прикусила язык. Зато Пауэлл не считал для себя возможным промолчать.
- Косвенные доказательства - это призрак...фантом... Я например, не видя в четыре часа утра солнца, могу поклясться, что оно существует. И от меня никто не потребует никаких доказательств. А почему? Да потому что за тысячи лет до моего рождения люди уже знали, что оно есть и каждое утро всходит... Оружие же массового уничтожения в Ираке ни одна, повторяю, ни одна живая душа не видела и нет ни единого свидетеля, который мог бы поклясться на Библии, что таковое оружие существует на берегах Тигра. При этом, правда, я не беру во внимание ваших суперагентов и их осведомителей, которых вы называете надежными источниками... И ваш рассказ относительно какого-то атомного мини-заряда тоже из области косвенно-фантастических предположений... Интересно было бы послушать кого-нибудь из комитета палаты представителей по разведке...
Тенет поправил съехавшую на брови челку волос, и не глядя на Пауэлла, произнес:
- Во-первых, такие слушания уже были и шесть из пятнадцати ее членов нам поверили.
- Но это меньшинство, - перебил Пауэлл.
- Да, но трое воздержались, так что налицо паритет...Что же касается атомных мини-зарядов, то здесь, уважаемый Колин, я тебя должен разочаровать. Вы знаете, о чем недавно заявил член парламентского комитета по поставкам оружия Курт Велдон (Curt Weldon)? А я вам скажу: к нему за консультациями обратились представители ФБР, которые утверждали, что вопрос о наличии у террористических организаций оружия массового поражения, в том числе ядерного, на сегодняшний день является приоритетным для этой организации. Послушайте, что в этой связи сказал Велден: "Я считаю, что вероятность того, что у бен Ладена есть ядерное оружие, весьма высока". И у него были основания так утверждать. В 1997 году Велден пригласил генерала Александра Лебедя выступить на заседании комитета по поставкам оружия. Лебедь тогда заявил, что более 100 единиц портативного ядерного оружия могли быть похищены с российских военных баз. По словам Лебедя, это "идеальное оружие для террористов", которое выглядит как небольшой чемодан, и которое "приводится в состояние боевой готовности одним человекам за 30 минут".
- Я об этом тоже слышал, - сказал Пауэлл и пододвинул к себе портативный компьютер. - Я могу сейчас найти на многих сайтах то, о чем ты, Джорж, только что сказал. Но даже если предположить, что Лебедь знал правду об этом оружии, то ответьте - почему террористы не воспользовались им 11-го сентября?
- Ну, знаешь, Колин, это не вопрос! - вспыхнул Чейни. - Тут могут быть разные причины....например, технического характера...Но мы должны думать о будущем, чтобы этого не произошло никогда. Чтобы Хусейн, если таковой владеет портативной атомной бомбой, не поделился ею с Бен Ладеном и тогда...
Пауэлл не проронил больше ни слова. И не потому что нечего было сказать - он чувствовал перед собой глухую стену. Перед ним было большинство сторонников войны. Ястребы во главе с черноокой ястребицей. А ему пока не хотелось сжигать мосты между департаментом и Белым домом. Хотя он знал, что образовавшаяся трещина рано или поздно приведет к обрушению отношений.
- Итак, голосуем - кто за данную резолюцию по Ираку? - и Буш после секундного выжидания поднял руку.
Мгновением позже это сделала Кондолиза, за ней - Чейни и Рамсфелд. Тенет в голосовании участия не принимал, ибо данная процедура - прерогатива главных должностных лиц США...
Все посмотрели на Пауэлла, который вертел в руках свои очкки-хамелеоны, а на лице его лежала отстраненность. Он только сказал:
- Проголосую, когда у нас будут неопровержимые доказательства того, что Багдад владеет оружием массового уничтожения.- Он поднялся и вышел из Овального кабинета. Никто из оставшихся там не стал комментировать его поступок. Приняли как должное, такова традиция Белого дома: никого вслед не обсуждать и не осуждать...